Еще вчера я нацарапала на них «принимаю» и занесла даты в семейный ежедневник. Я перевернула их обратной стороной: как глупо. Когда я переворачивала приглашения, взгляд упал на обручальное кольцо. Я уставилась на него: больше ему здесь не место. Оцарапав кожу, я сдернула кольцо с фаланги, изменившей форму от долголетнего ношения тяжести, и бросила его рядом с приглашениями.
Задвижка на французских окнах открывалась туго – всегда заедала. Пришлось сильно дернуть, прежде чем двери открылись. В гостиную ворвался холодный вечерний воздух. Я села в голубое кресло и поежилась.
Наконец, когда нескончаемый вечер подошел к концу, я поднялась в комнату для гостей, к занавескам из французского тюля и белым розам, и бросилась на кровать лицом вниз, распростав руки, словно распятая на кресте.
Посреди ночи я проснулась, испугавшись незнакомой кровати и не понимая, где я. Я так и лежала лицом вниз, подушка подо мной промокла.
Я все вспомнила. Встала, пошла в свою комнату и забралась под простыни, вдыхая слабый запах Натана. В комнате было темно, но еще темнее было в моей голове.
Как я могла не увидеть?
Как я могла не почувствовать?
Ты была дурой, Роуз.
Я вышла за Натана, потому что он понимал меня. Ему тоже хотелось зайти в дом и оставить за закрытой дверью весь мир. Мы любили друг друга с нежностью, лаской и благодарностью, говорили друг другу, что вместе попытаемся построить эдемский сад.
Наверное, мы оба забыли о том, что всему приходит конец, все подвержено разложению; мы не верим, что это произойдет с нами.
Как я могла ничего не заметить, в сотый раз спрашивала я себя.
В прошлом году в июне Минти зашла на Лейки-стрит поужинать – всего лишь спагетти и бокал вина. За ужином мы хотели обсудить различные проекты.
– Не возражаешь? – спросила я Натана. – Она не задержится.
– Раз не задержится, то ладно, – он тогда устал.
Поскольку я отвечала за еду, то провела довольно много времени на кухне тушила помидоры, измельчая их в пасту, потом протирала через сито.
– О, Натан, – донесся до меня возглас Минти и ее хриплый смех. Они сидели в саду и пили вино. Я обжарила луковицу до замечательно прозрачного цвета, добавила немного тертой моркови и подмешала в рагу. Вымыла латук, каждый листик отдельно, обсушила и поставила кастрюлю воды, чтобы отварить пасту. Пусть поговорят, подумала я. Натану это пойдет на пользу.
Я разгорячилась и устала, но на кухне было не прибрано, и я не спеша вымыла и вытерла посуду, поставила ее в шкаф. Я отнесла ужин в сад лишь к девяти часам; бутылка вина уже опустела.
Натан говорил и оживленно жестикулировал, а Минти наблюдала за ним своими раскосыми темными глазами. Я поставила поднос.
– О чем разговор?
– О преданности, – ответила Минти. – Мы обсуждаем, почему человек предан людям, с которыми знаком долгое время.
– Что ты имеешь в виду?
Натан поднялся, откупорил еще одну бутылку и разлил вино.
– Люди забывают о первоначальных причинах своей верности и хранят ее лишь потому, что знакомы долгое время. – Его рука замерла над моим бокалом. – Ты не согласна, Рози? – Он улыбался, но я почувствовала, что муж сердится.
Я озадаченно взглянула на него.
– Думаю, согласна.
– Я тоже так думаю.
Прижимая бокал к груди, Минти откинулась на стуле.
– А я понятия не имею. Наверное, потом пойму… – На ее лицо упала прядь блестящих волос, и она откинула ее назад. – Когда стану старше, наверное.
Когда мы заговорили об отпусках, Натан потряс меня, заявив:
– У Роуз тайная страсть к приключениям, хотя она скрывает ее, так как я предпочитаю все время ездить в одно и то же место. До того как мы познакомились, она немало путешествовала.
– Натан дразнится, Минти, – мягко возразила я. – И он не прав. Я распрощалась с приключениями, когда вышла за него. И это была не жертва. Постоянные переезды вовсе не так увлекательно, как многие считают.
Темные глаза Минти, разглядывающие Натана, засияли сочувствием.
– О да, – произнесла она. – Роуз рассказывала, что путешествовала вместе с Хэлом Торном.
Я закричала в тишине спальни. Один раз. Два. Это были крик боли и неверия.
Прошло много времени, тьма моих мыслей слилась с темнотой комнаты, и, наверное, я уснула.
Глава 6
Я резко очнулась от звонка телефона на прикроватном столике. С усилием повернув голову, я взглянула на часы: было шесть утра. Мысль о том, что Сэм или Поппи попали в беду, вывела меня из ступора, и я схватила трубку.
– Роуз? – Это был Натан, и на мгновение я вообразила, будто он звонит сказать, что его задержали на ночь в офисе: «Готовится большая сенсация, Рози» – и что он едет домой. – Хотел проверить, как ты. – Он говорил спокойным, выдержанным тоном, как на переговорах. – Ты в порядке?
Мне потребовалось несколько лет, чтобы постичь искусство переговоров с Натаном. Следовало отвечать вопросом на вопрос.
– А ты как думаешь? – Моя рука двинулась к его половине кровати.
Он судорожно вздохнул и прекратил говорить голосом «на публику».
– Мне было невыносимо оставлять тебя в таком положении…
Он сказал еще много чего о том, что не хотел причинить мне боль, о том, что принял решение, тщательно все обдумав.
– Видимо, не так уж тщательно, – парировала я.
Натан говорил, что не сделал бы ничего подобного, если бы не считал, что это необходимо для его счастья… и даже для моего.
И так далее и тому подобное.
– Только о моем счастье говорить не надо, – отрезала я. – Нечего меня во все это впутывать.
– Извини. Это было глупо. Но мне необходимо убедиться, что с тобой все в порядке.
– Очень трогательно, Натан. Считается, что прошлое – как иностранное государство, в котором следует вести себя осторожно. Неправда: это мы сами – чужая страна, неисследованная и потенциально опасная территория. Женщина, схватившая трубку побелевшими пальцами, желающая причинить своему мужу столь же дикую боль, как он причинил ей, была мне не знакома. Я не узнавала ее, и хотя эта странная женщина вызывала у меня интерес и даже интриговала меня, она одновременно была мне отвратительна.
– Я-то думала, что мое благополучие тебя больше не заботит. Поэтому ты меня и бросил. Теперь тебя заботит… кое-кто другой.
– Разумеется, я о тебе беспокоюсь.
– О Натан!
– Необязательно жить с человеком, чтобы думать о нем.
– Это бессмысленный разговор.
– Я знаю, – удрученно согласился он. Потом в его голосе появились жесткие нотки. – Я пытался объяснить тебе все вчера.
Перед глазами у меня встала картина: мы катаемся на катке и никак не можем оказаться лицом друг к другу. Меня опять пробрала дрожь, но мне удалось произнести:
– Я больше не могу разговаривать.
– Подожди… подожди, Роуз. Мы должны обсудить детали. Финансовую сторону и все прочее… Я назначу тебе содержание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79