– Cuando pasaste a mi lado se me apreto el corazon, – тихонько напевал он по-испански, глядя ей в лицо все с той же необузданной и заразительной веселостью.
Когда музыка закончилась, Жильберто проводил ее обратно. Усевшись на свое место, Мэгги, охваченная жаром, не имевшим никакого отношения к температуре воздуха в комнате, силилась загнать обратно, закупорить, как джинна в бутылке, разбуженную в ней первобытную страсть и необъяснимую тоску. Но они продолжали тихо бродить и пузыриться внутри ее, как варенье из крыжовника в летней кладовой у мамы.
– Тебе, кажется, понравилось, – сказал Джереми по дороге домой.
– Что понравилось? – спросила Мэгги. Она пропустила его слова мимо ушей, вспоминая ощущения от прикосновений сильной руки Жильберто.
– Танцевать танго.
– Ах да. – Она усмехнулась. – Знаешь, говорят, чтобы танцевать танго, нужны двое, а по-моему, достаточно и одного.
Теперь, прогуливаясь по парижским бульварам, покрытым ковром из желтых осенних листьев, Мэгги вдруг поняла – в отличие от других городов, с Парижем у нее было связано очень мало сентиментальных воспоминаний. Они с мужем постоянно ходили на официальные мероприятия. Не раз холодным зимним утром она стояла рядом с Джереми, присутствуя при возложении цветов на Могилу Неизвестного солдата. Сидела в первом ряду на всевозможных собраниях, слушая нескончаемые речи, и любезно улыбалась, мучаясь в неудобных туфлях. Впрочем, независимо от страны пребывания, ораторы говорили жутко долго и скучно. Лишь американцы излагали свои мысли кратко, ярко и интересно, вызывая восторженный отклик аудитории.
Мэгги обменивалась рукопожатиями с политическими деятелями, делала реверансы перед королевскими особами. Изредка ей доводилось встречаться с поп-звездами и оперными примадоннами. Однако описать свои по-настоящему глубокие впечатления от всего этого можно было бы на оборотной стороне одного конверта. Никто не сказал ничего такого, что могло бы запомниться, большинство людей даже не удосуживались заглянуть Мэгги в глаза. Короткие встречи со знаменитостями и сильными мира сего на самом деле не дают никакого о них представления. Увидеть и обменяться парой банальных фраз – еще не значит узнать человека.
«Боже, ты действительно с ними знакома? – со священным ужасом спрашивала какая-нибудь мамина подруга. – И какие они?» «Такие же, как на фотографиях» – вот единственный ответ, приходивший Мэгги в голову. Иногда, правда, она слегка удивлялась, когда человек в жизни оказывался гораздо меньше ростом, чем ей казалось до знакомства с ним.
Все полагают, будто жизнь жены дипломата – сказка, воплотившаяся наяву, однако на самом деле это работа, причем нелегкая. Мэгги и Джереми приходилось появляться на трех-четырех важных протокольных мероприятиях за один вечер. Временами Мэгги ощущала себя актрисой, которая встряхивала костюм и наносила макияж в гримерной перед очередным спектаклем, вроде любительской версии оперетты Гилберта и Салливана. В некоторых посольствах жены рассматривались как члены общей команды и наравне с мужьями участвовали в процессе создания благоприятного имиджа родной страны – но только не в Париже. Здесь от Мэгги требовалось оставаться в тени и следить за ведением хозяйства, а в этом она вполне полагалась на грозную Мариэлизу.
Как жена дипломата высокого ранга, она должна была общаться с другими «посольскими дамами», как их называли в дипломатических кругах, и заниматься благотворительностью. К примеру, в Вене они с Хилари Макинтош устраивали ярмарки в пользу местного сиротского приюта, а однажды даже организовывали бал по случаю дня рождения королевы.
Однако тогдашний британский посол в Париже был убежденным холостяком и человеком малообщительным, он редко появлялся на подобных приемах. Ходили слухи о его гомосексуальной ориентации, но о таких вещах в кругу дипломатов Великобритании, конечно, умалчивали в отличие от голландцев, посылавших приглашения послу и его «компаньону». Что касается Джереми, он всегда приходил на такие мероприятия со своей законной супругой.
Мэгги понимала: рано или поздно ей придется переступить порог «Отеля де Шаро», но тянула время. В итоге конец ее колебаниям положила Ширли.
– Ну, как дела? – весело спросила она, позвонив однажды утром из Вены. Покидая Вену, Мэгги пришлось оставить ей номер телефона – не хотелось, но Ширли настаивала: по ее словам, в ближайшие несколько недель обязательно появятся вопросы, требующие связи с ней.
– Постепенно прихожу в себя, – уклончиво ответила Мэгги.
– Просто я недавно общалась с Элизабет Фэрчайлд – она даже не знает, что вы в Париже!
– А… ну да. – Мэгги смутилась. – Я все никак не соберусь заглянуть в посольство. – На другом конце провода воцарилось осуждающее молчание. – Видите ли… у меня с этим местом связано столько воспоминаний… – слабо оправдывалась она.
– А мне сказали, что там все будут очень рады вас видеть. Ведь все хорошо знали Джереми. Роджер Фэрчайлд, кажется, даже учился с ним в Оксфорде.
– М-м… да, знаю. Конечно, этот визит очень важен для меня.
– На следующей неделе в посольстве устраивают ужин для главы ОЭСР. Джереми в свое время проводил с ним переговоры.
– О! – только и смогла выдавить из себя Мэгги, силясь вспомнить расшифровку аббревиатуры ОЭСР.
– В «Отеле де Шаро» ждут вашего звонка, – подытожила Ширли и отключилась.
Ужин был запланирован на ближайший вторник. На этот раз пришлось пропустить вечерний выпуск новостей и предупредить Золтана, что ему придется ужинать в одиночестве. Мэгги долго и придирчиво изучала содержимое шкафа и остановилась на черном жакете и черной юбке, решив, что именно так должна быть одета вдова. В качестве украшения она использовала мамин жемчуг.
– Мэгги, дорогая моя, – радушно произнесла Элизабет Фэрчайлд, сжимая ее в объятиях, после чего на воротнике черного жакета остались следы пудры. – Как вы? – Она отступила на расстояние вытянутой руки, властным жестом призывая Мэгги остаться на месте. – Вас не узнать!
– Да, – ответила Мэгги. – Я подумала, что пора взять себя в руки.
– Ну конечно же, – согласилась Элизабет, похлопав ее по плечу. – Теперь позвольте представить вам русского посла – Сергея Платонова. Он хорошо помнит Джереми по переговорам о разоружении.
Русский посол оказался примерно одного роста с Мэгги, хотя и изрядно шире. Это немного придало ей уверенности.
– Да, да, мадам, в самом деле. – Чувствовалось, что Платонов не слишком свободно говорит по-английски. – У нас очень хорошая погода для этого времени года, – рискнул он высказаться, глядя на нее усталыми глазами, будто зажатыми между нависающим лбом и широкими скулами.
Рядом с Мэгги оказался официант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58