– Хозяйка, извините, что я вас побеспокоила, пришел какой-то крестьянин и хочет поговорить с вами.
– Так поздно и в такое время… Что это за человек?
– Не знаю… Он в большой шляпе, которая закрывает все лицо, и говорит тихо… Я испугалась и не хотела его впускать; но он настаивает и говорит, что ему очень нужно видеть вас сегодня вечером.
– Матушка, – вскричала Мария, – не принес ли он вести о батюшке?
– Дай-то Бог, – проговорила Марта и приказала привести крестьянина, который, войдя в комнату, осторожно запер дверь.
Маргарита была права, испугавшись наружности незнакомца, который при свете лампы был еще страшнее, потому что лицо его было совершенно черно и простая одежда покрыта пылью и грязью.
– Что вам надобно? – спросила Марта, раскаиваясь, что впустила незнакомца.
– Я принес вам известие о мастере Вальтере, – проговорил тихо крестьянин.
– Он жив! – вскричали в одно время мать и дочь.
– Жив.
– Правда ли это?
– Я его видел.
Марта и Мария упали на колени и благодарили Бога, что он так внезапно превратил их горе в радость. Потом мать встала и обратилась к посланному:
– Благодарю вас, кто бы вы ни были… Мой муж жив… Но где он, отчего он не пришел? Сведите нас к нему.
– Это невозможно, – отвечал крестьянин так же тихо, стараясь скрыть свой голос.
– Отчего же? – спрашивали женщины с беспокойством.
– Он в плену у «трески».
– У разбойников! Может быть, он ранен?
– Ранен, только не опасно. Удар в голову был так силен, что мастер лишился чувств и его приняли за мертвого. Когда начали раздевать трупы, то увидели, что Вальтер дышит, и хотели убить, но воины ван Шафлера спасли его.
– Как, – вскричала Марта, – воины Шафлера тоже грабили мертвых?
– Нет, начальник послал их спасти раненых.
– Я узнаю благородного графа Жана, – сказала его невеста, – и верно он сам привел отряд?
Крестьянин на минуту задумался, потом отвечал еще тише:
– Да, мессир Шафлер был с отрядом.
– И я обязана ему спасением отца?!
– Да, ему.
– Вы слышите, матушка, – продолжала Мария с чувством, – как он добр, великодушен! Я буду вечно ему благодарна.
– Но отчего же ван Шафлер не отпустил Вальтера? – спросила Марта. – Он мог быть уже здесь.
– Это было невозможно, – отвечал крестьянин, – он мог спасти жизнь вашему мужу, но освободить его не смел без приказа епископа Давида.
– Ван Шафлер выхлопочет этот приказ, – перебила молодая девушка. – Разве епископ может отказать в чем-нибудь своему лучшему капитану?
– Вы правы, епископ не откажет в просьбе графа, а между тем мастер Вальтер перевезен в Вик, где оставлен под надзором графа.
– Как я рада! – сказала Марта. – Как я благодарна за ваше известие, чем мне отплатить вам…
– Не благодарите меня, – проговорил крестьянин с волнением. – Я хотел успокоить вас насчет мастера Вальтера и успел в этом… Теперь прощайте.
Мария удержала его вопросом:
– Скоро вы увидите ван Шафлера?
– Завтра, – отвечал незнакомец.
– Так скажите ему, как он осчастливил нас, как обрадовал… Скажите, что я посвящу всю жизнь тому, кто спас моего отца и буду каждый день молиться, чтобы страшная война эта окончилась, чтобы он свободно пришел в дом отца моего, где его ждет с нетерпением невеста.
– Я передам ему эти слова, – проговорил с заметным усилием незнакомец и пошел шатаясь к двери, но вдруг силы его оставили, колени подогнулись и он упал бы на пол, если бы не удержался за стол, стоявший у дверей.
– Боже мой! Что с вами? – вскричала Марта с беспокойством. – Вы больны?
– Нет, я устал… Шел очень скоро. Теперь ничего, я пойду…
– Нет, я вас не пущу! – проговорила добрая женщина. – Отдохните и поужинайте. Мария, принеси вина и подай вестнику.
Мария поспешила исполнить приказание матери и, налив стакан, сама поднесла его незнакомцу, но вдруг отступила от него, вскричав:
– Матушка, это он, наш друг Франк!
– Франк! – повторила Марта с недоверием, но всмотревшись в черты лица, покрытые углем, тоже вскричала. – Да, это Франк, мой сын!
Действительно, это был воспитанник мастера Вальтера, который хотел, не узнанный никем, принести известие о спасении оружейника; но последние слова Марии о женихе произвели на него такое тягостное впечатление, что он не мог его скрыть, тем более, что Франк из скромности сказал неправду.
Шафлер отлучился дня на два и поручил Франку начальство над войском; стало быть, сам он не мог быть на поле сражения, а вместо него Франк, узнав о случившемся, поспешил с несколькими всадниками и спас своего воспитателя, подвергая опасности собственную жизнь.
Когда его узнали, он не мог уже отказаться от угощения и ночлега. Мать и дочь осыпали его вопросами. Была уже давно ночь, а Франк все рассказывал свои необыкновенные приключения.
На другое утро он хотел уйти незаметно, чтобы не видаться еще раз с Марией, но проходя по общей комнате, встретил Марту, которая остановила его, сказав, что не пустит прежде завтрака.
– Да и Мария забранит меня, – прибавила она, – если узнает, что я позволила тебе уйти, не простившись с ней.
Надобно было повиноваться. Франк последовал за Мартой в комнату молодой девушки, которая казалась грустной. Она не спала всю ночь, так ее расстроил рассказ Франка о страданиях его в башне, где он чуть не умер от голода. Однако увидев своего друга она повеселела немного и, взяв Франка за руку, привела его на террасу и показала несколько распустившихся цветов.
– Помнишь ли ты эти розы, Франк? – спросила она. – Ты подарил мне их в мои именины, два года тому назад. Как я берегу их, как ухаживаю за ними!
Посмотри, теперь на кусте только два бутона, и я назвала их Франк и Мария, брат и сестра. Франка я оставляю себе, а Марию…
И она, оторвав бутон, подала его молодому человеку, прибавив:
– Марию я дарю… отгадай – кому?
– Не трудно отгадать, – вмешалась Марта, – ты даришь розу своему жениху, спасителю отца.
Мария покраснела и замолчала; она думала не о женихе, а Франк, приписывая ее молчание и смущение любви к Шафлеру, сказал:
– Завтра я отдам эту розу графу.
– Нельзя же тебе всю дорогу держать цветок в руках, – заметила Марта, смеясь, – вот коробочка, положи туда розу… она будет целее.
Франк взял коробочку и поспешил уйти, протянув руки обеим женщинам, но Марта сказала:
– Какой ты стал гордый с тех пор, как сделался воином епископа, не хочешь и поцеловать мать и сестру.
И добрая женщина обняла с нежностью молодого человека, который потом едва прикоснулся губами к бледной щеке Марии и выбежал из дома.
Оставшись одна, молодая девушка закрыла лицо руками и заплакала, сама не зная о чем.
XIII. Постоялец «Золотого Шлема»
Через несколько часов после ухода Франка по городу громко читали объявление амерсфортского бургомистра о том, что бурграф, желая спасти жителей от нового нападения неприятеля, усилил гарнизон города и что отряд новых войск будет помещен в частных домах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96