Бесконечный сосновый лес был словно своеобразный защитный покров. А здесь, в голой тундре, мы себя чувствуем беззащитными и уязвимыми. Потрясающие акустические гитары, рокочущие барабаны и резонирующий, сильный голос, поющий на русском, наполняют «Эскорт», который теперь стал для нас целым миром. Другого нет. Великолепная песня: так могли бы звучать «U2». Эти парни вытворяют такое, о чем Боно с командой может только мечтать. The Edge может скупить все живые легенды блюза, но так ему никогда не сыграть. Мы с Z в потрясении. Нет, это действительно величайшее исполнение. И как, наверное, грустно и пакостно этим ребятам, которые делают настоящую музыку и знают, что им никогда не пробиться на настоящую сцену, никогда не собрать стадионы на Земле Свободы. Мощный и гулкий басовый рифф обрывает нас на полуслове. Мы с Z умолкаем и слушаем. А потом безо всякого перехода вступает голос: немного искусственный и манерный, но все равно завораживающий. «Каждый день – как воскресенье. / Каждый день – тихий и серый». Закрываю глаза. Вдалеке, на фоне серого неба, поднимается очень красивый ядерный гриб. Открываю глаза. Это был только сон, приснившийся мне однажды. Нас сейчас разорвет от избытка чувств. Вся наша заносчивость, вся уверенность в том, что ты что-то знаешь – их как будто смело ураганом звука. Это Морриссей в ударе. Когда он был лучшим из лучших. И мы не одиноки в своем потрясении: хмурое небо вдруг раскрывается, и луч света бьет прямо в вершину снежной горы, что белеет вдали. Наши души забыли про страх. «Армагеддон, приходи! Армагеддон, приходи!» Еще до конца песни небо очистилось, хмурые тучи рассеялись без следа. Тундра переливается и сверкает: тысяча оттенков розового, две тысячи – голубого, тридцать тысяч оттенков золота.
Полуденный выпуск новостей: Билл Клинтон победил на президентских выборах в США.
С высоты сияющих небес я смотрю на нашу крошечную машинку, что рвется вперед по дороге. По этой ленте, туго перетянувшей мир от горизонта до горизонта. Я шепчу коротенькое стихотворение – для нас, для троих волхвов, далеко-далеко внизу. Когда я родился, добрые феи подарили мне три желания. Но я пока не использовал ни одного. Сон нисходит неслышно.
Вроде бы отпустило, а то я уже испугался, что сейчас разревусь, как какая-нибудь сентиментальная девица. Гимпо чуть сбавил скорость. Погода, свирепая, словно викинг в боевом исступлении, тоже немного смягчилась: снежная буря прошла. Пушистые хлопья снега тихо кружились в воздухе. На горизонте забрезжил свет – нежные, пастельные проблески девственного рассвета. Умиротворенные и расслабленные, мы въехали в сновидения нового дня.
Просыпаюсь как раз посредине очередного лихого гимповского разворота на ручном тормозе. Мы въезжаем на автозаправку. Это что, уже город? Дома, деревья, другие машины, деревянные домики с небесно-синей и белой отделкой, белая деревянная церковь как будто тянется к синему небу. Интересно, какая у них тут конфессия?
У меня замерзли ноги. Солнце сияет вовсю. Кто-то пернул, но не признается. Сверяемся с картой: Каригасниеми. Вот мы и добрались до конца, до самого края туристической карты Финляндии. Мы не знаем, что там, за кордоном, куда убегает дорога. Дальнейшие планы? Поживем – увидим.
Кафе. Z надеется, что там будет лагер покрепче, чем неизменные 2 процента алкоголя. Но надеется он напрасно. Я надеюсь нормально пожрать, и тоже – напрасно. Гимпо хочется просто передохнуть. Заведение вроде как для дальнобойщиков, но никаких гор дымящегося пюре, жареной колбасы и тушеной капусты – ничего для души и желудка. Иностранный чай. Да, чай я люблю, но настоящий – листовой, заваренный в чайнике. А стеклянный кувшин с тепловатой водой на стойке и коробка с пакетиками всевозможных ароматизированных чаев явно искусственного происхождения ну никак меня не привлекают.
Мы изо всех сил бодримся и убеждаем себя, что не. стоит расстраиваться по таким пустякам. Снаружи ревет сноу-байк, проносится мимо. Странно, что нас до сих пор никто не остановил – пронзительный резкий свисток не возвестил об окончании игры, никто не крикнул: «Номер 57, уйдите с площадки! Ваше время вышло!» Мы же ведем себя просто по-свински, и нам все сходит с рук. Неужели так бывает? Какую спичку мы вытянули: длинную или короткую? Сноу-байк едет обратно. Что я там говорил о санях и собачьих упряжках? Какие сани, ребята?! Мне уже видится, как мы несемся на Полюс на снеговых мотоциклах, моторы ревут, ветер хлещет в лицо… Это будет красиво. И мощно. У меня чуть эрекция не случилась, когда я все это себе представил.
Эта козюля в левой ноздре, она меня заколебала. Украдкой оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто на меня не смотрит, и снова пытаюсь ее достать. Ни фига. Утешаюсь козявкой из правой ноздри: она не такая упрямая, выковыривается легко. Снова оглядываюсь, потихонечку подношу палец ко рту и слизываю свежевыловленную козюлю. Она солоноватая, плохо жуется – и все равно это не то.
Сырный рулет, кекс с изюмом, четыре чашки чая. Мы покидаем уютную забегаловку, выходим на улицу и окунаемся, как в бассейн, в холодный хрустящий воздух. Переходим дорогу. Там большой магазин сноу-байков. Мы уже представляем себе все эти «Хонды», «Ямахи» и «Митцубиси» – безусловно, японцы лидируют на этом рынке. Магазин закрыт. Рядом – маленький супермаркет. Нам нужна карта северной Норвегии. В супермаркете такой нет. Закупаем провизию: сигареты, жвачку и леденцы. Пытаемся поменять деньги: обмена валюты нет. Садимся в машину, едем.
Граница – прямо на выезде из города. Они даже и не взглянули на наши паспорта, не говоря уж о том, чтобы их проштамповать. Ну, еб твою мать. Какой смысл мотаться по заграницам с британским паспортом, если ленивые пограничники даже не ставят в него печатей экзотических стран и не раздевают тебя догола в поисках контрабандных коконов шелковичного червя?! В общем, въезжаем в Норвегию по высокому мосту над скалистым ущельем (национальный парк Анарйокка). Пейзаж меняется сразу: участки пахотной земли, укрытые снегом, в защищенных от ветра долинах, фермерские хозяйства, все жилые дома – либо желтые, либо бледно-розовые. То ли мне это привиделось, то ли что… но между Финляндией и Норвегией существует большая культурная разница в подходе к выбору цвета домов в сельской местности… Радио-Мафия потихонечку затухает и, кажется, скоро отрубится, но мы все-таки успеваем дослушать интервью с Синди Стерео, на английском. Мы с Z предаемся циничным фантазиям насчет початой бутылки водки, припрятанной в сумке у Синди, насчет ее неудачной карьеры и некоего мужика, который сломал ей жизнь, насчет ее туров по каким-то глухим провинциям с представлением альбома, который давно уже вышел и канул в Лету, раскритикован, списан со складов и никогда не будет переиздаваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97