– Не забудьте о Бамберге, – вдруг вымолвила Ясна.
По спине Мишнера пробежали мурашки. Он остановился и обернулся. Может, он ослышался?
– Почему вы это сказали?
– Мне так передано.
– А что вы знаете о Бамберге?
– Ничего. Я даже не знаю, что это такое.
– Тогда зачем говорить о нем?
– Я не задаю себе таких вопросов. Я лишь передаю то, что мне говорят. Может быть, поэтому Дева и говорит со мной. Ей есть что сказать своей верной служанке.
Глава XXXXIV
Ватикан
28 ноября, вторник
17.00
Нетерпение Валендреа нарастало. Его опасения по поводу кресел с прямыми спинками оказались не напрасными, и ему пришлось высидеть уже два мучительных часа в торжественном интерьере Сикстинской капеллы. За это время каждый из кардиналов подошел к алтарю и поклялся перед лицом Нгови и Господа, что при голосовании он не будет считаться с любым давлением со стороны мирских властей и в случае своего избрания станет munus Petrinum – пастырем Вселенской церкви, а также станет отстаивать духовные и светские права Святого престола. Валендреа тоже пришлось стоять перед Нгови, и, пока он произносил слова присяги, в глазах африканца читалось заметное напряжение.
Потребовалось еще полчаса, чтобы всех служащих, которым разрешалось присутствовать на конклаве, привели к присяге о неразглашении. Затем Нгови велел удалиться из капеллы всем, кроме кардиналов, и закрылись последние остававшиеся незапертыми двери. Потом он повернулся к собранию и спросил:
– Вы хотите начать голосование сейчас?
Апостольская конституция Иоанна Павла II разрешала начать голосование немедленно – если участники конклава этого пожелают. Один из французских кардиналов поднялся и сказал, что можно начинать голосование. Валендреа был доволен. Этот француз был из числа его сторонников.
– Если кто-то возражает, пусть скажет сейчас, – предложил Нгови.
Собравшиеся в капелле молчали. В прежние времена именно в такой момент могло состояться единодушное избрание Папы, которое обычно объясняли озарением, ниспосланным Святым Духом. Имя называлось спонтанно, и при всеобщем одобрении кардинал становился Папой. Но Иоанн Павел II упразднил такую процедуру избрания.
– Хорошо, – сказал Нгови. – Начнем.
Один из младших кардиналов-дьяконов, смуглый и полный бразилец, неспешно подошел к алтарю и выбрал три карточки с именами из серебряного потира. Эти трое избранных будут выполнять обязанности кардиналов-счетчиков, им поручено подсчитывать бюллетени и записывать голоса. Если Папа не будет избран, они сожгут бюллетени в печке.
Затем из потира выбрали еще три карточки – с именами ревизоров. Они должны следить за работой счетчиков. Наконец были избраны трое инфирмариев для сбора бюллетеней у тех кардиналов, кто из-за плохого самочувствия или болезни не сможет проголосовать сам.
Из всех девятерых только четверых можно считать твердыми сторонниками Валендреа. Особенно тревожным казалось то, что среди счетчиков оказался кардинал-архивариус. Теперь этот старый негодяй сможет отомстить Валендреа!
Перед каждым кардиналом рядом с блокнотом и карандашом лежала прямоугольная карточка размером около двух дюймов. Сверху было напечатано:
ELIGO IN STUMMUM PONTIFICEM…
Под этой надписью было оставлено пустое место для имени. Валендреа особенно нравился такой бюллетень, потому что его форму утвердил любимый им Папа Павел VI.
Стоя у алтаря под величественным изображением Страшного суда Микеланджело, Нгови вынул из серебряного потира оставшиеся бумажки с именами. Их сожгут вместе с бюллетенями первого голосования. Затем африканец обратился к кардиналам по-латыни, еще раз объяснив порядок голосования. Закончив речь, Нгови сошел с алтаря и занял место среди остальных. Его функции кардинала-камерленго были уже почти полностью исполнены, в ближайшие часы ему остается играть все меньшую и меньшую роль. Теперь за голосованием будут наблюдать кардиналы-счетчики, по крайней мере, до тех пор, пока не придется заполнять новые бюллетени.
Один из счетчиков, аргентинский кардинал, сказал, обращаясь ко всем присутствующим:
– Пожалуйста, пишите имя на карточке крупно и разборчиво. Если в бюллетене будет указано больше одного имени, то он теряет силу. Заполнив бюллетень, сложите его и подойдите к алтарю.
Валендреа обвел взглядом капеллу. Все сто тринадцать кардиналов размещались локоть к локтю, и трудно было скрыть то, что пишешь, от соседей. Он хотел сразу выиграть выборы и избежать нервного и мучительного ожидания, но ему было известно, что Папу очень редко избирали первым голосованием. Как правило, в первый раз голосующие указывают в бюллетене имя своего любимого кардинала, своего друга или соотечественника, даже свое собственное имя, хотя никто из них никогда в этом не признается. Это позволяет кардиналам скрыть свои подлинные намерения и поднять ставки при последующем голосовании. Ничто не может сделать фаворитов гонки более щедрыми, чем неопределенность исхода голосования.
Валендреа указал в бюллетене свое собственное имя, постаравшись, чтобы ни один мускул на его лице не дрогнул и не выдал волнения, сложил лист бумаги вдвое и стал дожидаться своей очереди, чтобы направиться к алтарю.
Бюллетени опускали по старшинству. Кардиналы-епископы – перед кардиналами-пресвитерами, а кардиналы-дьяконы в последнюю очередь, причем внутри каждой категории голосование проводилось в строгой последовательности согласно времени посвящения в сан. Валендреа видел, как на четыре мраморные ступени, ведущие к алтарю, держа в высоко поднятой руке сложенный бюллетень, взошел первый из старших кардиналов-епископов, седовласый итальянец родом из Венеции.
Когда настала очередь Валендреа, он двинулся к алтарю. Он знал, что за ним внимательно следят остальные кардиналы, поэтому не забыл преклонить на несколько секунд колени для краткой молитвы, но не стал обращаться к Богу. Он просто выждал некоторое время, прежде чем подняться, а затем вслух повторил слова, которые должен был произнести каждый кардинал.
– Призываю в свидетели Господа нашего Иисуса Христа, который и будет мне судьей, что мой голос отдан за того, кого я перед лицом Господа считаю достойным избрания.
Он положил свой бюллетень на поднос, поднял блестящую крышку, лист бумаги соскользнул в потир. Такой нетрадиционный способ голосования должен был гарантировать, что каждый из кардиналов может опустить лишь один бюллетень. Затем он аккуратно поставил поднос, молитвенно сложил руки и вернулся на свое место.
Голосование заняло почти час. Когда в потир был опущен последний бюллетень, серебряный сосуд отнесли на соседний стол. Там потир встряхнули, чтобы перемешать содержимое, а затем трое кардиналов-счетчиков начали пересчитывать голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95