Я глубоко вздохнула несколько раз и, подняв бровь, сделала такое выражение лица, как будто я как минимум политический лидер мирового значения и пытаюсь принять решение о запуске ядерной ракеты. Сработало, и женщина в костюме кислотно-зеленого цвета для занятий йогой, выходя, придержала для меня дверь. Я негромко поблагодарила ее и проскользнула внутрь.
Попав в недра здания, я спустилась в прачечную, найти которую оказалось совсем не трудно. Рядом, за дверью, размещался спортзал, откуда доносилось громыхание музыки в стиле хип-хоп. Музыка была настолько громкой, что казалось, звуковые волны, проникающие через стену в прачечную, становятся видимыми. И как только Даг может жить в таком доме?! Я должна его спасти.
Я выбросила пакеты в огромный мусорный бак и принялась исследовать стиральные машины и сушилки. Я точно знала, что Даг займется стиркой именно сегодня, в воскресенье: в последний понедельник каждого месяца у них проводится совещание, посвященное самым значительным проектам месяца, и Даг любит разодеться по этому случаю. Как правило, он готовит одежду на неделю вперед, развешивает все по вешалкам (отдельно на каждый день), причем комплекты непременно дополняются носками и нижним бельем. Ну вы понимаете, о чем я? Прожив с человеком так долго, узнаешь о нем множество порой незначительных подробностей. Но каждую, даже мельчайшую деталь я намереваюсь использовать себе на благо.
Прачечная совершенно белая: белые стены, белый плиточный пол, белые стиральные и сушильные машины. И чистая! Настолько чистая, что на ее откидных столах можно оперировать. Удивительно, куда деваются хлопья пыли, которые обычно скапливаются по углам? Видимо, все они мигрировали ко мне в дом. Я насчитала восемь стиральных машин и восемь сушек, все, кроме одной, работали на полной скорости. Похоже, воскресенье – «день большой стирки» для одиноких жителей этого города. Я открывала каждую сушилку и рыскала в поисках знакомого белья. Вот белье цвета хаки и белые хлопковые рубашки – не то. Трусики и бюстгальтер с леопардовым рисунком – не то. Трусики всех цветов радуги с вышитыми сзади днями недели – не подходит. Широкие мужские трусы белого цвета и темные носки – не то. Ага! Ура! Цветное белье вместе с белым, так я и знала. Его нижнее белье уже изрядно посерело. Это, конечно, можно исправить с помощью отбеливателя, но я ему об этом ни за что не скажу. Если он вдруг попадет в аварию и на нем обнаружатся трусы неопределенного цвета, то я за это уже не в ответе. Признаюсь вам вовсе не ради хвастовства: когда мы жили вместе, я всегда отбеливала белье, перед стиркой сортировала его по цветам и добавляла кондиционер для смягчения ткани.
Итак, я начала вытаскивать из сушки носки, еле справляясь с желанием сложить их привычным способом. Вместо этого я разделяла попадавшиеся мне пары, забрасывая один носок из пары обратно в машинку, а второй – к себе в сумочку. Но, едва захлопнув дверцу сушки, я услышала смех Дага, доносившийся из вестибюля.
Вплоть до этого самого момента я совершенно не думала о том, что скажу ему при встрече. Даг и прачечная – вещи настолько несовместимые, что это просто не пришло мне в голову.
И что теперь? Я хотела было залезть в пустую сушку, но передумала. Черт, ну почему здесь такое яркое освещение? Кому нужно столько света в прачечной? Я подумала, что можно прислониться к стене и раствориться в окружающей обстановке, но даже Даг, который в последнее время, кажется, чудесно преуспел в умении игнорировать меня, скорее всего, не сможет не заметить такой крупный предмет. И тут я внезапно нашла решение. У задней стенки прачечной стояла огромная (конечно же, белая) промышленная раковина, а под ней – полка, заваленная марлевыми мешками для стирки. Я бросилась на пол, вытащила мешки, засунула себя на полку, а сверху заложилась мешками.
Дверь открылась, и Даг вошел в прачечную, весело болтая с какой-то блондинкой. У нее оказалась внешность модели из каталога для невообразимо высоких шведских женщин, тех самых, у которых грудь размером с дыню. Она очень громко и пронзительно хохотала (полагаю, над тем, что только что сказал ей Даг), демонстрируя при этом ряд совершенно белых и идеально ровных зубов, похожих на подушечки жевательной резинки. Ненавижу ее.
– О Дуглас, у тебя отличное чувство юмора, – говорит она, игриво ударяя его кулачком в плечо. Теперь мне самой хотелось врезать ей как следует, конечно же, игриво попав прямо в эти идеальные зубки. Она зовет его Дугласом? Да он терпеть не может, когда его так называют! По всей видимости, высокие светловолосые модели с грудями-дынями составляют исключение из правил.
– Просто я это так называю, – отвечает Даг, при этом чертовски обаятельно улыбаясь. В его руках бельевая корзина. Где он ее взял? Ведь именно ее я купила в «Таргете». Это дешевая копия дорогой бельевой корзины известной марки. И совсем не важно, что это подделка под шедевр известного дизайнера. Мне просто понравилась именно эта корзина для белья. И что-то я не припомню, чтобы она была среди той кучи вещей, которую он забрал с собой, когда уезжал. Этот подлец, должно быть, тайком пробрался в дом, чтобы забрать ее! Так он тайком бывает в нашем доме! Я оскорблена до глубины души. Да как он посмел пробираться в наш дом тайком от меня?! Интересно, что еще он забрал? Надо не забыть позвать завтра слесаря. А если он считает, что может вот так спокойненько входить, когда ему заблагорассудится, только потому, что платит за часть этого дома, ему придется изменить свою точку зрения. Ух, как же мне хочется высказать ему все прямо сейчас и вырвать корзину из его аккуратных ухоженных рук! Но боюсь, прежде мне придется объяснить, почему я прячусь тут под раковиной.
– Может, ты позвонишь мне как-нибудь? – говорит Грудь-Дыня, в то время как Даг достает свое белье без половины носков, которые уже спрятаны в моей сумочке, и укладывает его в украденную бельевую корзину. Я замечаю, как Даг краснеет. Грудь-Дыня зашла слишком далеко. Вот сейчас он скажет ей, что предпочитает, когда его называют Даг, а не Дуглас; и что сейчас он переживает разрыв очень серьезных и длительных отношений; что его сердце разбито и он не уверен, что у него со мной все закончено; и что он серьезно подумывает о том, чтобы снова вернуться, на этот раз окончательно; и что ему не нравятся напористые женщины, и она просто должна отступить.
– Я, наверное, сэкономлю на звонке и приглашу тебя на ужин прямо сейчас, – говорит Даг, придавая себе невозмутимый вид, небрежно облокотясь о сушку.
Ну ничего себе! Грудь-Дыня смеется, поправляя волосы рукой. На ней спортивный костюм идеально сочетающихся цветов, и смотрится он так, будто предназначен для дефиле по красной ковровой дорожке, а вовсе не для потения в спортзале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66