Дёрн пустил корни, разросся, окутал гробницу мшистым покровом. Однако каменный куб был сплошным только с виду — Джейми обнаружил это ещё в прошлом году. Он тогда отыскал узкий, наполовину осыпавшийся ход, что вёл под северную стену, и пробрался во внутренний склеп. Теперь он повёл друзей к этому ходу. И вдруг остановился как вкопанный: чуть в стороне среди мха что-то белело. В тот же миг это увидел и Питъюк и негромко ахнул.
— Ничего-ничего, Питъюк, — заторопился Джейми. — Это просто череп. Он лежал внутри, а прошлым летом я вытащил его, не разобрал, что это такое. Мы положим его на место.
Но слова эти не успокоили Питъюка. Он быстро попятился от гробницы, и Эуэсин тоже отступил — он-то видел череп ещё в прошлом году и тогда отчаянно перепугался.
— Я туда не иду! — нетвёрдым голосом выговорил Питъюк. — Ты не обижайся, Джейми. Только я не иду.
— И не нужно, Питъюк, — ответил Джейми. — Я сам все сделаю. Эуэсин, помоги отвалить камни.
Эуэсин нехотя подошёл, и вдвоём они сдвинули камни, которыми в прошлом году завалили узкий вход.
Это была всего лишь расщелина, дно её густо поросло мхом, через трещины меж валунами сочился слабый свет. Джейми наклонился, заглянул в отверстие. Сердце его часто стучало, и ему вдруг отчаянно не захотелось лезть в эту сырую, тёмную дыру.
Он набрал в грудь побольше воздуха и сунул голову и плечи в проход. Руки его коснулись знобяще-холодного металла, и он тотчас выполз, таща за собой то, что успел нащупать.
Питъюк и Анджелина изумлённо уставились на длинный, чуть не в четыре фута нож, покрытый корою грязи и ржавчины.
— Нож Кунара! — прошептал потрясённый Питъюк.
— Это меч, — объяснил Джейми. — Двуручный меч. С таким мог управиться только настоящий великан. Мне его даже поднять трудно. Эуэсин, положи-ка его осторожно на мох. Он весь изъеден ржавчиной. В нем, может, железа-то почти совсем не осталось.
Во второй раз Джейми нырнул в дыру уже с меньшей неохотой. Теперь он вытащил ржавый шлем, а потом и кинжал — от его лезвия осталась лишь узкая полоска металла, изузоренная ржавчиной.
— Вот и все, что я достал в прошлом году, — объяснил Джейми Питъюку и Анджелине. — Теперь полезу внутрь и погляжу, что там ещё есть. Буду зажигать спички, а то ничего не увижу.
— Там одни кости, Джейми, — боязливо сказала Анджелина. — Может, не надо туда лазить? Может, и этого хватит?
Джейми упрямо замотал головой.
— Нет, — сказал он. — Надо посмотреть, что там ещё есть. И череп надо положить на место.
Эуэсин подошёл к дыре и, опасливо глядя, как Джейми лезет в тесный проход, опустился на корточки. Питъюк и Анджелина стояли поодаль. Питъюк то и дело переводил взгляд с входа в гробницу на белый череп, который, казалось, пустыми глазницами слепо уставился в небо.
Но вот Джейми скрылся из виду. Слышно было, как он чиркнул спичкой, потом раздался его приглушённый голос:
— Я внутри, Эуэсин. Здесь вроде пещеры. Фута три в высоту. Давай мне сюда череп.
Эуэсин с трудом заставил себя поднять череп, осторожно поднёс его к дыре и сунул во тьму, где его перехватил Джейми.
Долго, нестерпимо долго из гробницы не слышалось ни звука. Но вот снова раздался приглушённый голос Джейми. Казалось, ему трудно говорить.
— Передаю ещё кое-что. Придётся тебе сунуть голову в дыру, Эуэсин. Ты поосторожней. Это вроде ящичка, только он тяжеленный.
Набравшись храбрости, Эуэсин стал на колени и сунул голову и руки до самых плеч в дыру, из которой несло затхлостью. Пальцы его коснулись чего-то холодного, скользкого, и он невольно отпрянул. Но вот чиркнула спичка, и он увидел лицо Джейми, совсем белое, в поту — прямо глядеть страшно. И Эуэсин невольно попятился.
— Держи, — нетерпеливо сказал Джейми. — Это же просто ящик. Он не кусается.
Прежде чем спичка погасла, Эуэсин увидел зеленоватую квадратную коробку. Стиснув зубы, он взял её и полез из хода. Джейми — за ним следом.
Выбравшись наружу, Джейми поднялся на ноги и минуту-другую молчал: казалось, ему не хватает воздуха.
— Ну ладно! — сказал он, отдышавшись. — Давайте поглядим, что это за ящик.
Оказалось, что это — подобие шкатулки, вырезанной из мыльного камня, десяти дюймов в основании и восьми дюймов глубиной. Когда-то у неё, видно, была деревянная крышка, но давно сгнила; дерево сохранилось лишь кое-где по толстому краю. Коробку наполнял какой-то чёрный прах, но, осторожно покопавшись палочкой, Джейми наткнулся на что-то твёрдое.
Мальчики и Анджелина, позабыв все свои страхи, склонились над коробкой. Джейми бережно вынул какой-то твёрдый предмет, пальцами счистил истлевший мох и плесень. И в руках у него оказалось широкое незамкнутое кольцо, похожее на браслет, в котором не хватает куска. Оно было металлическое, и металл какой-то очень тяжёлый, тускло-зелёный. Джейми поскрёб его ногтем.
— По-моему, это золото, — прошептал он.
Питъюк с жадным любопытством схватил палку и стал ворошить ею в коробке. Но Джейми удержал его за руку:
— Погоди, Пит. Лучше не будем больше ничего трогать. Вдруг сломаем что-нибудь, что прогнило. Лучше оставим коробку как есть, пускай в ней роется, кто в этих делах понимает.
— Это не коробка, — сказал Питъюк, — это эскимосский горшок, старый-старый кастрюлька из камня.
— Горшок ли, коробка ли, а в ней вещи Кунара, — вмешалась Анджелина. — Джейми верно сказал: надо обернуть её мхом и положить в чей-нибудь заплечный мешок.
Джейми показал рукой в сторону меча и кинжала, лежащих неподалёку на земле:
— С ними тоже хлопот не оберёшься. Они до того ржавые: стукни посильней — рассыплются.
— Я сделаю, — сказал Питъюк; после того как Джейми его одёрнул, он хотел искупить свою вину. — Берём палка, кладём по бокам. Потом заворачиваем крепко мокрый олений шкура. Шкура высыхает, садится. Будет жёсткий покрышка, очень крепкий, не гнётся.
Эуэсин кивнул:
— Так и сделаем. Но сперва надо все это доставить в становище эскимосов. Каждый понесёт по одной вещи, и, если осторожно, все донесём в целости.
Они не стали задерживаться у гробницы. Но перед тем как уйти, Эуэсин собрал скромные дары, что лежали на плоском камне, и сунул в отверстие лаза. Потом вместе с Джейми завалил вход большими валунами.
Через полчаса они присоединились к двум эскимосам, поджидавшим их на дальнем холме. Кейкут и Оухото взглянули на все, что они принесли, но ничего не сказали. Легко вскочили и повели ребят обратно к каякам и каноэ.
Поздним вечером, когда все в становище улеглись и четверо друзей остались одни в своей палатке, Питъюк сказал:
— Я раньше не хотел говорить, только прошлый неделя разговоры был, говорили, вы будете забирать вещи Кунар. Некоторый люди ходил шаман, и он бил бубён, пляска был, вызывал духи. Эскимосы слышал чудной голос, больно густой, говорил непонятный слова — никто не понимал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42