Хоровод прямо перед ним закручивался по часовой стрелке, а чуть дальше, за дрожащей люстрой, второй вихрь лихо вращался навстречу первому; по всей ширине комнаты, огибая угол шкафа и высокую этажерку, вертелась живая восьмерка. Две змейки бабочек обрамляли ее по вертикали: у колен Богуна и вверху, под самым потолком. Тогда он, стараясь не волноваться, улегся и попытался расслабиться. Он не отводил глаз от круговерти, которая набирала размах и скорость, и думал только о приятном. О землянике лесной, которую в данный момент дотаптывают алчные авангарды трудящихся. О ремонте, призванном скрасить его уход в проект. Проект получил странное, диковатое название: "На Богуна и зверь бежит ". После беспамятства и вынужденного лечения Богун плохо понимал суть этого проекта и свою роль в нем; он знал, что роль его главная, и ему было достаточно помнить, что он осуществляет функции контактера. Контактер - это больше, чем полевой агент. Это - очередная ступень его роста... А ремонт в этом году стал насущной потребностью. Требовалось скрыть выдранные когтями куски штукатурки и следы клыков на бетонных стенах. В кошке Мальвине, сбежавшей по весне в леса и по дороге едва не задравшей безвинную догиню из четвертого подъезда, еще прошлой осенью проявились глухоманские повадки. Пока можно было скрывать скрывали. Хозяйка догини, помимо оплаты услуг ветеринара, потребовала мзду за молчание; Богун с превеликим злорадством прогнал ее. Нашла чем стращать! Сегодня лишь худосочные аристократы со столетней родословной еще кое-как сохраняют непорочность генотипа. Остальные братья меньшие давно уже в лес глядят. Он ощутил сочувствие бабочек: бедняжка, это так неумно - держать в доме хищника, привязываться к хищнику! - Сами хищники! - вознегодовал Богун. - Мы ее котеночком взяли, не больше болонки! Дочка никак забыть не может, по дворам все рыскает. - Сколько зверя не корми - не впрок корм! - зашептали бабочки. И глупым смехом рассыпались по стенам и предметам. Их было столько, что они заняли все обозримые поверхности. Не побрезговали и Богуном: расселись на брюках, на рубашке. Он решил не замечать нахальства пришелиц и спокойно обдумать предстоящий ремонт. Пигалицы эти не опасны ему. Они малы, жизнь их коротка, интересы - неинтересны... сперва прибраться надо, расставить все удобно. Содрать всю дрянь со стен, оголить их. Залепить... залепить мои оголенные стены этим, ну, знаете, беленьким таким... Засыпая, Богун проникся деловитой решительностью домохозяина и во сне в самом начале сна, там, где явь граничит с дальними зарницами чужого мира - уже видел себя бодрым, пропотевшим, с ног до головы замаранным краской и клеем. Бабочки, растворившись в жарких солнечных лучах, оставили после себя прозрачный, едва заметный туман - не туман, а так, невесомое марево и запах цветов, растущих на другом берегу.
Каким образом он узнает, проснувшись, где находится? Не определяется ли его местонахождение первым попавшимся воспоминанием об одном из прожитых дней, - воспоминанием, которое, в результате случайного хода мыслей, становится текущей реальностью и далее самостоятельно определяет развитие событий? Он смотрел, вспоминал и тщетно пытался угадать, что из увиденного следует отнести к реальному миру, а что - к воспоминаниям. Наконец, подобрал он слово, которое в равной мере подходило ко всему вокруг, и, успокоившись, начал называть мир сновидением.
В его отсутствие кто-то побывал в квартире. Исчезла ручка, которой он пользовался при написании отчетов; никак не обнаруживался особенный, резко пахнущий кусок мыла, после которого руки должны обсохнуть под теплым воздухом (ни в коем случае не вытирать их полотенцем, чтобы не повредить защитную молекулярную пленку). Поразмыслив, он пришел к выводу, что исчезли также члены его семьи: жена и дочка. Он не мог их вспомнить, но знал, что еще утром они были здесь. Еще не мог он припомнить, что за день такой выдающийся нынче, и как он, Богун, - а почему Богун, ведь мое имя Мытарь? - провел этот день. Мытарю - Богуну? - казалось, что с ним не все в порядке. С ним или с миром. Словно кто-то огромный смял и отбросил в сторону то, что составляло его жизнь, и теперь ее придется начинать с нуля. Реальность сломалась, на ее сколах отразилось странное. Генератор времени машина, производящая секунды и века, - был остановлен; минутная дрема обращалась в долгие пустые дни; насыщенные движением дни по пробуждении оказывались минутным сном. Календарь, часы, магнитная стрелка - ничему теперь нельзя доверять; места и времена смешались, образуя водоворот. Из-за рек, из-за лесов прилетали птицы-сновидения. Вначале как бы со стороны на себя самого глядишь; затем, незаметно и вдруг, начинаешь видеть других изнутри, из себя, и вот уже тысячи жизней, серых бабочек, кружатся в душе. Он сам во многих ипостасях; фатально приросший к его сознанию Мытарь; другие знакомые и незнакомые люди. Угрюмого вида тип по имени Бич. Тихий и страшный колдун Гудвин. Загадочный Рунин, сожитель бездетной неприкаянной Татианны. С ним Богун свел шапочное знакомство уже потом, после того, как его самого, наконец, нашли в чужой, покинутой жильцами квартире и, связав, транспортировали в Центр интенсивной реабилитации и коррекции. Татинка, воспитательница Центра, стала для него наказанием и надеждой; безжалостной дрессировщицей и нежной сестренкой. В странной, изменчивой, пунктирной повседневности он то оставался наедине с шорохами и голосами невидимок, то вновь спешил на звонок. Появлялся - увы, ненадолго, - покойный дед. Деда своего он любил и радовался его приходу; но приходивший всегда оказывался намного моложе того человека, которого помнил Мытарь (почему я так себя называю? изумился Богун). Человек этот - новый, изменившийся - был связан с другими людьми, едва ли известными Мытарю; они приходили к деду, шумели, ели-пили, говорили о непонятном; еще непонятнее вела себя бабушка, безмерно любившая мужа при жизни, но странно равнодушная к нему теперь. Да и дед, - суровый, энергичный, иной, - тоже не жаловал ее вниманием. А Мытарь ощущал себя ребенком. Он совершенно ничего не мог понять, ни поступков, ни причин и следствий; все, что происходило, происходило вне его жизни, а сама жизнь разматывалась давно отснятой кинолентой и сводилась к неожиданным перемещениям между несколькими ничем не связанными сценариями. Жизнь самых близких людей протекала за непроницаемой завесой. Выяснилось, что его мать, давным-давно сменившая место обитания, проживает тут же, в старом доме неподалеку от собора, - об этом ему поведал брат, тоже необъяснимо молодой, нагрянувший внезапно, чтобы обсудить с ним перспективы игорного бизнеса (да-да, - обрадовался он, как же, есть у меня братец, затерялся где-то во вселенной, с правосудием рассорившись).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Каким образом он узнает, проснувшись, где находится? Не определяется ли его местонахождение первым попавшимся воспоминанием об одном из прожитых дней, - воспоминанием, которое, в результате случайного хода мыслей, становится текущей реальностью и далее самостоятельно определяет развитие событий? Он смотрел, вспоминал и тщетно пытался угадать, что из увиденного следует отнести к реальному миру, а что - к воспоминаниям. Наконец, подобрал он слово, которое в равной мере подходило ко всему вокруг, и, успокоившись, начал называть мир сновидением.
В его отсутствие кто-то побывал в квартире. Исчезла ручка, которой он пользовался при написании отчетов; никак не обнаруживался особенный, резко пахнущий кусок мыла, после которого руки должны обсохнуть под теплым воздухом (ни в коем случае не вытирать их полотенцем, чтобы не повредить защитную молекулярную пленку). Поразмыслив, он пришел к выводу, что исчезли также члены его семьи: жена и дочка. Он не мог их вспомнить, но знал, что еще утром они были здесь. Еще не мог он припомнить, что за день такой выдающийся нынче, и как он, Богун, - а почему Богун, ведь мое имя Мытарь? - провел этот день. Мытарю - Богуну? - казалось, что с ним не все в порядке. С ним или с миром. Словно кто-то огромный смял и отбросил в сторону то, что составляло его жизнь, и теперь ее придется начинать с нуля. Реальность сломалась, на ее сколах отразилось странное. Генератор времени машина, производящая секунды и века, - был остановлен; минутная дрема обращалась в долгие пустые дни; насыщенные движением дни по пробуждении оказывались минутным сном. Календарь, часы, магнитная стрелка - ничему теперь нельзя доверять; места и времена смешались, образуя водоворот. Из-за рек, из-за лесов прилетали птицы-сновидения. Вначале как бы со стороны на себя самого глядишь; затем, незаметно и вдруг, начинаешь видеть других изнутри, из себя, и вот уже тысячи жизней, серых бабочек, кружатся в душе. Он сам во многих ипостасях; фатально приросший к его сознанию Мытарь; другие знакомые и незнакомые люди. Угрюмого вида тип по имени Бич. Тихий и страшный колдун Гудвин. Загадочный Рунин, сожитель бездетной неприкаянной Татианны. С ним Богун свел шапочное знакомство уже потом, после того, как его самого, наконец, нашли в чужой, покинутой жильцами квартире и, связав, транспортировали в Центр интенсивной реабилитации и коррекции. Татинка, воспитательница Центра, стала для него наказанием и надеждой; безжалостной дрессировщицей и нежной сестренкой. В странной, изменчивой, пунктирной повседневности он то оставался наедине с шорохами и голосами невидимок, то вновь спешил на звонок. Появлялся - увы, ненадолго, - покойный дед. Деда своего он любил и радовался его приходу; но приходивший всегда оказывался намного моложе того человека, которого помнил Мытарь (почему я так себя называю? изумился Богун). Человек этот - новый, изменившийся - был связан с другими людьми, едва ли известными Мытарю; они приходили к деду, шумели, ели-пили, говорили о непонятном; еще непонятнее вела себя бабушка, безмерно любившая мужа при жизни, но странно равнодушная к нему теперь. Да и дед, - суровый, энергичный, иной, - тоже не жаловал ее вниманием. А Мытарь ощущал себя ребенком. Он совершенно ничего не мог понять, ни поступков, ни причин и следствий; все, что происходило, происходило вне его жизни, а сама жизнь разматывалась давно отснятой кинолентой и сводилась к неожиданным перемещениям между несколькими ничем не связанными сценариями. Жизнь самых близких людей протекала за непроницаемой завесой. Выяснилось, что его мать, давным-давно сменившая место обитания, проживает тут же, в старом доме неподалеку от собора, - об этом ему поведал брат, тоже необъяснимо молодой, нагрянувший внезапно, чтобы обсудить с ним перспективы игорного бизнеса (да-да, - обрадовался он, как же, есть у меня братец, затерялся где-то во вселенной, с правосудием рассорившись).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20