Девушка хлопнула в ладоши, затем схватила Дэйва за руку, лучась восторженной улыбкой.
– Ах, как это было бы колоссально!
Таким образом, к середине утра они уже снимали, как Дебби раздевается («Самое вкусное – в самом начале, а, Б.?» – вставил Тони) на переднем плане, тогда как на заднем плане ее брат сидел на корточках спиной к камере (и к Дебби), разжигая камин.
– Господи, у меня даже нижнее белье промокло, – прозвучала реплика, когда девушка разделась до белых трусиков и лифчика.
– Ну так снимай его, – отозвался Дэйв. – Ты же не хочешь заработать воспаление легких. – Протягивая руку себе за плечо, он язвительно добавил: – Не беспокойся, я не смотрю.
– Дурачок, – хихикнула Дебби и отдала Дэйву свои скудные причиндалы. Тот несколько секунд подержал их перед собой в вытянутых руках, рассматривая, – сперва лифчик (восхищенно при этом присвистнув), затем трусики. – Эй, а сквозь них огонь видать! Ха, могу спорить, они тебя как следует согревают!
– Ты ненормальный, – сказала девушка и снова рассмеялась, пока Дэйв располагал трусики и лифчик рядом с другой ее одеждой на каминном экране. Дебби тем временем закуталась в одно из одеял и присела рядом с ним у камина, наклоняясь и тряся распущенными волосами, чтобы просушить их.
– Теперь твоя очередь. – Дэйв поднялся и встал у нее за спиной, чтобы снять с себя всю одежду. Он вручал ей по одному предмету за раз, а Дебби, сунув руку за плечо, брала их и точно так же, как он, развешивала на другом конце каминного экрана.
– Ух ты, – прошептал Тони Борису еще до того, как Дебби сняла трусики. – У нее как пить дать одна их самых классных жоп в индустрии!
Борис кивнул, соглашаясь.
– И чудные сисечки.
– Идеальные сисечки, – согласился Тони. – Кто-нибудь из твоих знакомых ее ебал?
Борис, вглядываясь через видоискатель, равнодушно пробормотал:
– Ну да… думаю, один-двое… может, трое.
– И что они говорят?
– Классно.
– Не сомневаюсь, – отозвался Тони, не сводя с девушки глаз. – А они не говорили, что это было странно?
– Странно? – Борис пожал плечами. – Нет, – сказал он затем, по-прежнему поглощенный приставленным к глазу видоискателем. – Просто среднестатистическая… чудесная, влажная, плотная, жаркая, свежая, спортивная, юная американская пизда. Ха-ха-ха! Ну как, Тон, цепляет?
– Врубаюсь, – пробормотал Тон, завороженный образом. – Лучше не скажешь!
Пока Борис и Тон занимались таким невинным подтруниванием, зловещие события происходили в другом конце городка – в пентхаусе отеля «Империал», где находчивый Лис Леттерман председательствовал на эксклюзивном soir?e cin?graphique с аудиторией из двух человек, проецируя цветные слайды на экран в темной комнате. Раздобытые им слайды представляли собой отдельные кадры тридцатипятимиллиметровой кинопленки и были воровским образом вырезаны из рабочего варианта эпизода с Анджелой в «Ликах любви».
Аудитория состояла из С. Д. и Леса Харрисона, а слайды полностью соответствовали представлению Лиса. Они демонстрировали Анджелу во всех мыслимых положениях – на самом деле «позициях», – совершенно капитальным образом компрометирующих ее звездность.
Старый С. Д. открыто рыдал, тогда как реабилитированный Лес пытался разделить его горе. Слезы текли по обращенному вверх лицу Хрена Моржового, когда он одной рукой обнимал своего папашу, крепко сжимая его плечо, хныча и вздрагивая при этом в каком-то любопытном (возможно, объясняющемся недавней накачкой морфином) ритме. Выглядело все так, словно каждое пожатие папашиного плеча оказывалось инъекцией одобрения и безопасности в плечо Леса. Наконец старик все-таки отстранился, словно желая переживать наедине, – или, более вероятно, просто от раздражения.
В любом случае, когда свет загорелся, именно Лес, предчувствуя эмоциональный финал папаши и желая продлить совместное переживание, волевым усилием довел свое горе до крещендо. Снова залившись слезами, он слепо шарил в поисках отцовского плеча, словно, рыдая вместе, они сделались бы ближе друг другу… по крайней мере, в плане корпоративной структуры.
Однако у С. Д. это вызвало только смущение, которое заставило его мобилизовать внутренние силы – в стиле «железного человека».
– Возьми себя в руки, парень! – с укоризной произнес старик, одной рукой тряся сына за плечо, а другой вытирая слезы со своих щек. – Неужели ты и впрямь думаешь, что эта… что это мелкое ничтожество… хоть на йоту изменит балансовый отчет «Метрополитен Пикчерс»?! Через год? Или максимум через два? Со всем этим… – тут он запнулся, явно импровизируя, – этим… новым материалом, который уже на подходе – новые идеи, новый материал, новые лица… пойми, сынок, эпоха суперзвезд закончилась… сегодня экономика кинопроизводства уже просто не стыкуется с бюджетными отчислениями на заорбитные актерские гонорары. – С. Д. крепко ухватил сына за плечо, точно Юлий Цезарь – Брута. – Главное – это ответственность… наша ответственность перед акционерами. – А затем, в нежно-отцовской манере, он дал ему свой носовой платок. – Вот, возьми, сынок, – мягко сказал старик.
– Спасибо, папаша, – так же мягко поблагодарил Лес, аккуратно касаясь носовым платком глаз, а затем разворачивая его и гулко сморкаясь. Последнее действие заставило С. Д. скорчить досадливую гримасу.
– Проклятье, парень, это же столетней давности ирландское полотно! – Он выхватил у сына платок. – У тебя просто нет никакого чувства стиля – вот в чем твоя проблема! – Озабоченно качая головой, он взглянул на испоганенный носовой платок, затем смял его и сунул в боковой карман плаща.
– Извини, папаша, – пробормотал Лес, отводя глаза, а затем исполняя весь свой садомазохистский номер.
Старик закашлялся и фыркнул от удовольствия, ободрительно хлопая Леса по спине.
– Ну-ну, сынок, что за трагедия – это всего лишь деньги. Совсем как это мелкое ничтожество, Анджела Стерлинг, ни таланта, ни сердца, спит с кем и где попало, статистка паршивая… всего лишь деньги. – С. Д. грустно покачал головой, обнял сына за плечи и тоном отцовской уверенности продолжил: – Короче, мой мальчик, это не то, что заставляет наш старый мир вертеться… – Тут он взглянул на Лиса Леттермана, который смотрел на происходящее без всякого выражения и с терпением рептилии ожидал. – Верно, Лис? Давай без обид, я сожалею, что пришлось сказать такое про эту девушку, – я знаю, вы с ней были очень близки, но… – Старик умолк, пожал плечами, и на глаза ему снова навернулись слезы: – Что нам еще делать? Лис откашлялся, прочищая глотку, выждал секунду, а затем изложил свой план:
– Что вам еще делать, мистер Харрисон? Я скажу вам, что вы можете сделать. Что вы и ваш сын – как вице-президент, ответственный за производство – можете сделать и что вам следует сделать… из уважения к подавляющему большинству акционеров «Метро», которые вам доверились, вам обоим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69