– Вижу голову Лагерфельд! – прокричал я в ответ.
Я был горд тем, что опознал ее. Я чувствовал себя словно скаут-индеец. Весь вечер из-за секретности миссии меня переполнял воинский задор, мне безумно хотелось, чтобы Генри думал обо мне как об отличном младшем офицере.
Мы проложили дорогу к бару и к нашим двум дамам: к Лоис в леопардовом платье и к Лагерфельд, опирающейся на трость, которые выделялись на фоне стильных молодых людей – женщин с прекрасными волосами и мужчин в ин – тересных очках.
– Приношу извинения за то, что оставил вас без свиты, – сказал Генри. – Но в машине кончился бензин. Мы чуть было не попали в ловушку. Так и сидели бы посреди дороги, покуда не приехала бы полиция и не оштрафовала меня за многочисленные нарушения. По счастью, к нам на помощь буквально ниоткуда пришли двое молодцов, должно быть офицеры резерва. Они запарковали нас в секунду. – И Генри добавил с достоинством: – На дипломатической парковке.
Дамы посмеялись над его рассказом, и затем Лагерфельд по секрету сообщила, что мы можем бесплатно выпить в комнате для ВИП-персон, вместо того чтобы платить за напитки здесь, в главном баре.
Она провела нас через толпу к лифтам – двум большим и одному поменьше. В маленьком лифте стоял чернокожий охранник в музейной униформе. Лагерфельд сказала:
– Пожалуйста, поднимите нас в конференц-зал.
Мужчина колебался, – я думаю, для этого у нас должен был быть специальный значок музея Уитни, – но Лагерфельд, как сказал Генри, была устрашающей фигурой со струящимися земляничными локонами, тростью и огромными глазами. Она уверенно прохромала мимо мужчины в лифт, и мы последовали за ней.
Охранник поднял нас на верхний этаж. Дверь открылась прямо в большой приватный зал заседаний с длинным черным столом. На стене висела единственная картина, большая красная репродукция Ротко. В конце комнаты, вдали от стола, был устроен бар, у которого собрались несколько элегантных людей. Там была ощутимая атмосфера аристократического высокомерия. Я заметил одну пикантную женщину, в платье с очень низким вырезом, вызывающе обнажавшим ложбинку между грудями, и немедленно почувствовал к ней расположение, а Генри, увидев ее, сказал:
– Должно быть, именно здесь устраивают оргии.
Наша четверка проскользнула к бару. Мы заказали напитки. Женщина в платье с низким вырезом окликнула Лагерфельд и подошла. Они знали друг друга, так что мы были представлены. Женщину звали Глория Мильтон.
– Имеете отношение к поэту? – поинтересовался Генри.
– На самом деле да. Он мой прапрадядюшка. На самом деле в седьмом поколении, – сказала Глория, гордая своим знаменитым происхождением, особенно в таком артистическом месте, как Уитни.
– Вы читали «Потерянный рай»? – спросил Генри.
Глория Мильтон покосилась на Генри и ничего не ответила. Не читать своего собственного предка показалось мне ошеломительно позорным.
– Я должна сесть, – заявила Лоис. – Прошу меня простить.
Она уселась за стол, и мы с Генри присоединились к ней. Лагерфельд и мисс Мильтон остались болтать у бара.
– Это платье возмутительно, даже для Уитни. Уверен, что она плутовка, – сказал Генри.
– Я устала, – отозвалась Лоис. – Надеюсь, мне больше не придется кем-то заниматься.
– Это все погода, – сказал Генри. – Тебе станет лучше, как только ты попадешь во Флориду… Когда ты намерена туда отправиться? – Он задал этот вопрос вежливо и как бы невзначай, но я знал, что пришло время делать Лоис предложение.
Я был готов предпринять действия против Лагерфельд, если она неожиданно появится рядом с нами. Я мог быть пролить свою выпивку на ее накидку или нечаянно пнуть ее трость. В общем, я неотрывно следил за ней и за грудью мисс Мильтон, которую та напудрила, чтобы скрыть веснушки, и одновременно прислушивался к Генри, притворяясь, что таращусь на Ротко.
– Вылетаю на днях, но у меня куча поручений, – ответила Лоис.
– Представляю, как много нужно сделать… вот именно – продолжил Генри своим самым интимным и просительным тоном: – Знаешь, Лоис, я намерен поставить этой зимой в Палм-Бич свою пьесу про Элиот. Вивиан Кудлип может помочь мне снять в колонии одну из бальных зал. Она превосходно подойдет для чтения. Я представляю тебя в роли Джордж Элиот, а себя, разумеется, в роли ее любовника. Ты читала пьесу. Уверен, что ты будешь восхитительна.
– Ты этой зимой оправляешься в Палм-Бич? – спросила Лоис, прекрасно зная, куда отправляется Генри каждую зиму.
– Таково мое намерение. Разумеется, мы будем поддерживать с тобой постоянный контакт.
– Ну, я бы с удовольствием сыграла Джордж Элиот. Но я буду очень занята этой зимой. Приезжают мои дети: дочь и сын. Кроме того, у меня новый друг, которого я встретила в Саутгемптоне этой осенью, – он остановится в Западном Палме. Будет много суеты. Если ты думаешь воспользоваться комнатой для гостей, то я не смогу предложить тебе ее в этом сезоне. Мэридит едет со мной, Для ее колена полезно солнце.
– Лагерфельд! – запротестовал Генри. Сбылись его самые худшие опасения: «подруга» узурпировала его комнату. Лоис пристально посмотрела на Генри, когда он выкрикнул фамилию Мэридит. Сама Лагерфельд обернулась, но Глория Мильтон что – то быстро говорила и требовала к себе внимания. Генри быстро взял себя в руки и хладнокровно сказал Лоис: – Вот именно. Это будет очень хороню для колена Мэридит, солнце все лечит. Обо мне не стоит беспокоиться. У меня есть другие приглашения в этом сезоне. Ты была очень щедра, приглашая меня последние несколько зим…
– Ерунда, Генри. Я рада, что ты что-то нашел. Возможно, я смогу выкроить немного времени для репетиций и представления.
– Ну конечно, мы будем в постоянном контакте. Из тебя выйдет великолепная Джордж Элиот.
Я был уверен, что у Генри больше не было намерения ставить пьесу. Вскоре после этого ужасного поражения мы покинули конференц-зал. Все мы страшно устали. Прежде чем отправиться в гардероб, Лоис воспользовалась дамским туалетом. Пока мы ждали ее, Лагерфельд сказала Генри:
– Интересно, ты завтра свободен? Я нашла недорогого спортивного доктора для моего колена в Бруклине. Было бы замечательно, если бы ты меня подвез, а потом, после того как мне сделают назначения, мы могли бы пойти на бесплатный скрипичный концерт в библиотеку. Там наверняка будет вино.
Генри был с ней краток:
– Ничем не могу тебе помочь. Завтра я преподаю.
Одевшись, мы направились к «мерседесу» Лоис. Мы с Генри умудрились втиснуться на заднее сиденье. Дождь прекратился. Мы доехали до Первой авеню, где была заправка, но никто на станции не хотел одолжить нам канистру, чтобы отвезти топливо к машине Генри. Нужно было покупать канистру, но три моих компаньона были слишком прижимисты, чтобы это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102