О своей трепетной любви и ужасной смерти Франческа поведала сама (ее рассказ — одна из вершин лирической поэзии):
Я родилась над теми берегами,
Где волны, как усталого гонца,
Встречаются с попутными реками.
Любовь сжигает нежные сердца,
И он пленился телом несравненным,
Погубленным так страшно в час конца.
Любовь любить велящая любимым,
Меня к нему так властно привлекла,
Что этот плен ты видишь нерушимым.
Любовь вдвоем на гибель нас вела…
История любви Паоло и Франчески оказала неотразимое влияние на мировую духовную культуру и по своему воздействию сравнима разве что с историей любви Ромео и Джульетты. В разные времена на эту тему были созданы десятки полотен, П. И. Чайковским написана замечательная симфоническая поэма «Франческа да Римини», а С. В. Рахманиновым — одноименная опера. Действительно, то, как это изобразил Данте, способно заставить биться даже каменное сердце. Ибо более остальных история трагической любви поразила самого автора:
Дух говорил, томимый страшным гнетом,
Другой рыдал, и мука их сердец
Мое чело покрыла смертным потом;
И я упал, как падает мертвец.
Путь через ад и чистилище в рай символизирует очищение главного героя и искупление всего человечества. В раю прошедшего все испытания ожидает вечное блаженство.
Титан эпохи, поименованной впоследствии Возрождением, Данте, как и все энциклопедисты того времени, — не только великий поэт, но и великий мыслитель. Даже в «Божественной комедии» он сумел отобразить все известные и наиболее значительные философские и богословские учения — от Аристотеля до Фомы Аквинского. Ему принадлежит самое вдохновенное поэтическое прославление Птоломеевой системы мира, данное в «Рае». Здесь же содержатся гениальные догадки чисто научного порядка. Считается, что Данте был первым, кто на интуитивном уровне поставил вопрос об неевклидовых геометриях. Если попытаться переложить структуру Дантового Мироздания на язык математики, то результат как раз и получится неевклидовым. Великий флорентиец был также первым, кто описал космический полет со световой скоростью, когда он воспаряет вместе с Беатриче ввысь на солнечных лучах:
Я видел — солнцем загорались дали
Так мощно, что не ливень, не поток
Таких озер вовек не расстилали.
Звук был так нов, и свет был так широк,
Что я горел постигнуть их начало;
Столь острый пыл вовек меня не жег.
Совокупное мировоззрение человечества было бы намного беднее, если бы семь веков назад в мир не явился Данте и не одарил бы его своим величайшим творением.
54. ПЕТРАРКА
«КАНЦОНЬЕРЕ»
Его имя стало почти синонимом Поэзии. А имя той, которую он воспел более чем в 350 стихах (среди них 317 сонетов) «на жизнь и смерть Мадонны Лауры», сделалось олицетворением возвышенной и всепоглощающей Любви. Хотя достоверно известно всего лишь об одной их встрече и то издали. Это случилось во время утренней мессы в Страстную пятницу 6 апреля 1327 года в Авиньоне, где Петрарка оказался вместе с родителями после бегства из Италии. 23-летний поэт был погружен в молитву, когда вдруг поймал на себе взгляд проходившей мимо белокурой красавицы. Два взора слились в один, и с этого момента начался новый виток в развитии мировой культуры.
Среди реликвий поэта, доживших до наших дней, есть семейный, доставшийся ему по наследству кодекс (рукописная книга с пергаментными листами, содержащая сочинения Вергилия, комментарии к ним и разного рода записи). На обороте первой страницы, собственноручно приклеенной Петраркой к обложке, имеется сокровенный автограф поэта — один из беспримерных документов человеческой души, где певец Лауры (видимо, на склоне дней) описал историю своей любви. Вот этот краткий, но бездонный по глубине продуманного, документ:
Лаура, известная своими добродетелями и долго прославляемая моими песнями, впервые предстала моим глазам на заре моей юности, в лето Господне 1327, утром 6 апреля, в соборе святой Клары, в Авиньоне. И в том же городе, также в апреле и также шестого дня того же месяца, в те же утренние часы в году 1348 покинул мир этот луч света, когда я случайно был в Вероне, увы! о судьбе своей не ведая. Горестная весть через письмо моего Людовико настигла меня в Парме того же года утром 19 мая. Это непорочное и прекрасное тело было погребено в монастыре францисканцев в тот же день вечером. Душа ее, как о Сципионе Африканском говорит Сенека, возвратилась, в чем я уверен, на небо, откуда она и пришла. В память о скорбном событии, с каким-то горьким предчувствием, что не должно быть уже ничего, радующего меня в этой жизни, и что, после того как порваны эти крепчайшие сети, пора бежать из Вавилона, пишу об этом именно в том месте, которое часто стоит у меня перед глазами. И когда я взгляну на эти слова и вспомню быстро мчащиеся годы, мне будет легче, с Божьей помощью, смелой и мужественной думою, покончить с тщетными заботами минувшего, с призрачными надеждами и с их неожиданным исходом.
Для Петрарки тот первый священный миг сделался — мало сказать, подобным удару молнии в сердце. Он стал для него актом, равным сотворению Вселенной. Отныне течение собственной жизни и судеб всего мира повели отсчет от малозначительного на первый взгляд события — пересечения взглядов двух молодых людей. Гениальный поэт в гениальных стихах сумел так выразить свое личное чувство, что оно и по сей день «лучами огня» зажигает души людей, даже не знающих итальянского языка. Петрарка во все времена был понятен, как собственное Я, каждому, кто испытал великое чувство влечения к прекрасной женщине. А любовь, как известно, мало кого обходит стороной! Она — вселенская страсть, наполняющая жизнь смыслом, всепронизывающий космический Эрос, немеркнущее солнце, которое согревает кровь и душу:
Когда, как солнца луч, внезапно озаряет
Любовь ее лица спокойные черты,
Вся красота других, бледнея, исчезает
В сиянье радостном небесной красоты.
(Сонет XIII. Перевод Ивана Бунина)
Уже Данте космизировал «любовь, что движет солнце и светила». Но мы воспринимаем эпические полотна «Божествен ной комедии» как бы со стороны — наподобие картин Боттичелли или Рафаэля. Петрарка же пропустил космический поток любви через собственное сердце и собственные стихи — да так, что его страсть и спустя шесть веков передается читателям. Наиболее совершенные и вдохновенные сонеты «Книги песен» («Канцоньере») воспринимаются так, будто описанное в них происходило не в эпоху раннего Возрождения, а сегодня, с тобой и на самом деле:
Благословен день, месяц, лето, час
И миг, когда мой взор те очи встретил!
Благословен тот край, и дол тот светел,
Где пленником я стал прекрасных глаз!
(Сонет LXI. Перевод Вячеслава Иванова)
К моменту роковой встречи Лаура уже второй год была замужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Я родилась над теми берегами,
Где волны, как усталого гонца,
Встречаются с попутными реками.
Любовь сжигает нежные сердца,
И он пленился телом несравненным,
Погубленным так страшно в час конца.
Любовь любить велящая любимым,
Меня к нему так властно привлекла,
Что этот плен ты видишь нерушимым.
Любовь вдвоем на гибель нас вела…
История любви Паоло и Франчески оказала неотразимое влияние на мировую духовную культуру и по своему воздействию сравнима разве что с историей любви Ромео и Джульетты. В разные времена на эту тему были созданы десятки полотен, П. И. Чайковским написана замечательная симфоническая поэма «Франческа да Римини», а С. В. Рахманиновым — одноименная опера. Действительно, то, как это изобразил Данте, способно заставить биться даже каменное сердце. Ибо более остальных история трагической любви поразила самого автора:
Дух говорил, томимый страшным гнетом,
Другой рыдал, и мука их сердец
Мое чело покрыла смертным потом;
И я упал, как падает мертвец.
Путь через ад и чистилище в рай символизирует очищение главного героя и искупление всего человечества. В раю прошедшего все испытания ожидает вечное блаженство.
Титан эпохи, поименованной впоследствии Возрождением, Данте, как и все энциклопедисты того времени, — не только великий поэт, но и великий мыслитель. Даже в «Божественной комедии» он сумел отобразить все известные и наиболее значительные философские и богословские учения — от Аристотеля до Фомы Аквинского. Ему принадлежит самое вдохновенное поэтическое прославление Птоломеевой системы мира, данное в «Рае». Здесь же содержатся гениальные догадки чисто научного порядка. Считается, что Данте был первым, кто на интуитивном уровне поставил вопрос об неевклидовых геометриях. Если попытаться переложить структуру Дантового Мироздания на язык математики, то результат как раз и получится неевклидовым. Великий флорентиец был также первым, кто описал космический полет со световой скоростью, когда он воспаряет вместе с Беатриче ввысь на солнечных лучах:
Я видел — солнцем загорались дали
Так мощно, что не ливень, не поток
Таких озер вовек не расстилали.
Звук был так нов, и свет был так широк,
Что я горел постигнуть их начало;
Столь острый пыл вовек меня не жег.
Совокупное мировоззрение человечества было бы намного беднее, если бы семь веков назад в мир не явился Данте и не одарил бы его своим величайшим творением.
54. ПЕТРАРКА
«КАНЦОНЬЕРЕ»
Его имя стало почти синонимом Поэзии. А имя той, которую он воспел более чем в 350 стихах (среди них 317 сонетов) «на жизнь и смерть Мадонны Лауры», сделалось олицетворением возвышенной и всепоглощающей Любви. Хотя достоверно известно всего лишь об одной их встрече и то издали. Это случилось во время утренней мессы в Страстную пятницу 6 апреля 1327 года в Авиньоне, где Петрарка оказался вместе с родителями после бегства из Италии. 23-летний поэт был погружен в молитву, когда вдруг поймал на себе взгляд проходившей мимо белокурой красавицы. Два взора слились в один, и с этого момента начался новый виток в развитии мировой культуры.
Среди реликвий поэта, доживших до наших дней, есть семейный, доставшийся ему по наследству кодекс (рукописная книга с пергаментными листами, содержащая сочинения Вергилия, комментарии к ним и разного рода записи). На обороте первой страницы, собственноручно приклеенной Петраркой к обложке, имеется сокровенный автограф поэта — один из беспримерных документов человеческой души, где певец Лауры (видимо, на склоне дней) описал историю своей любви. Вот этот краткий, но бездонный по глубине продуманного, документ:
Лаура, известная своими добродетелями и долго прославляемая моими песнями, впервые предстала моим глазам на заре моей юности, в лето Господне 1327, утром 6 апреля, в соборе святой Клары, в Авиньоне. И в том же городе, также в апреле и также шестого дня того же месяца, в те же утренние часы в году 1348 покинул мир этот луч света, когда я случайно был в Вероне, увы! о судьбе своей не ведая. Горестная весть через письмо моего Людовико настигла меня в Парме того же года утром 19 мая. Это непорочное и прекрасное тело было погребено в монастыре францисканцев в тот же день вечером. Душа ее, как о Сципионе Африканском говорит Сенека, возвратилась, в чем я уверен, на небо, откуда она и пришла. В память о скорбном событии, с каким-то горьким предчувствием, что не должно быть уже ничего, радующего меня в этой жизни, и что, после того как порваны эти крепчайшие сети, пора бежать из Вавилона, пишу об этом именно в том месте, которое часто стоит у меня перед глазами. И когда я взгляну на эти слова и вспомню быстро мчащиеся годы, мне будет легче, с Божьей помощью, смелой и мужественной думою, покончить с тщетными заботами минувшего, с призрачными надеждами и с их неожиданным исходом.
Для Петрарки тот первый священный миг сделался — мало сказать, подобным удару молнии в сердце. Он стал для него актом, равным сотворению Вселенной. Отныне течение собственной жизни и судеб всего мира повели отсчет от малозначительного на первый взгляд события — пересечения взглядов двух молодых людей. Гениальный поэт в гениальных стихах сумел так выразить свое личное чувство, что оно и по сей день «лучами огня» зажигает души людей, даже не знающих итальянского языка. Петрарка во все времена был понятен, как собственное Я, каждому, кто испытал великое чувство влечения к прекрасной женщине. А любовь, как известно, мало кого обходит стороной! Она — вселенская страсть, наполняющая жизнь смыслом, всепронизывающий космический Эрос, немеркнущее солнце, которое согревает кровь и душу:
Когда, как солнца луч, внезапно озаряет
Любовь ее лица спокойные черты,
Вся красота других, бледнея, исчезает
В сиянье радостном небесной красоты.
(Сонет XIII. Перевод Ивана Бунина)
Уже Данте космизировал «любовь, что движет солнце и светила». Но мы воспринимаем эпические полотна «Божествен ной комедии» как бы со стороны — наподобие картин Боттичелли или Рафаэля. Петрарка же пропустил космический поток любви через собственное сердце и собственные стихи — да так, что его страсть и спустя шесть веков передается читателям. Наиболее совершенные и вдохновенные сонеты «Книги песен» («Канцоньере») воспринимаются так, будто описанное в них происходило не в эпоху раннего Возрождения, а сегодня, с тобой и на самом деле:
Благословен день, месяц, лето, час
И миг, когда мой взор те очи встретил!
Благословен тот край, и дол тот светел,
Где пленником я стал прекрасных глаз!
(Сонет LXI. Перевод Вячеслава Иванова)
К моменту роковой встречи Лаура уже второй год была замужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108