Ночь становилась все темнее, и я с трудом подавила начинающийся приступ паники. В конце концов, люди использовали лошадей для ночных поездок сотни лет. Чарльз и Генри справятся. А если смогут они, то смогу и я.
Через несколько минут я решила, что Хелен уже достаточно расслабилась для того, чтобы продолжить разговор, и сказала:
– Насколько мне известно, обычно миллионы фунтов не появляются ниоткуда. Их наверняка платят за какие-то сомнительные услуги. У тебя нет никаких соображений по этому поводу?
Хелен отважилась оторвать взгляд от дороги.
– Я думала об этом, – сказала она. – Может быть, они продают детей? Например, богатым парам из-за границы, из тех стран, где усыновление по личной договоренности является нормой. Люди просто платят деньги и получают взамен ребенка. У меня создалось такое впечатление, что большинство переводов осуществлялось из Соединенных Штатов.
Мне тоже приходила в голову эта мысль, но я знала о Тронале больше, чем Хелен, и потому такой вариант казался мне невозможным.
– Согласно записям, на этом острове ежегодно рождается в среднем восемь детей, – сказала я. – А сколько их нужно продавать, чтобы получать такие огромные доходы? Я уже не говорю о детях, которых усыновляют местные жители. Ведь они тоже откуда-то берутся.
– Восемь детей? Целая акушерская клиника на острове, который является частной собственностью, ради восьми младенцев в год? И ты в это веришь?
– Нет, – честно призналась я. – Мне это с самого начала показалось невероятным.
Проселочная дорога закончилась у фермы. Кроме жилого дома, здесь было несколько сельскохозяйственных построек. За фермой начинались поля и пустоши. До конечного пункта нашего назначения больше не будет ни дорог, ни человеческого жилья. В эту минуту дверь жилого дома распахнулась, и на пороге появился босой пожилой мужчина лет семидесяти. Одетый в рваную майку-сеточку и мешковатые серые спортивные штаны, он был низеньким и очень Упитанным. Я догадалась, что обычно он носит очки, которых сейчас на нем не было. Наверное, слишком торопился и не стал их искать. Мужчина хмурился и щурился, пытаясь получше разглядеть нас, что вызвало у меня вполне понятное беспокойство, поскольку кроме него на нас смотрело дуло дробовика двенадцатого калибра.
Глава 30
Я выросла на ферме, мои братья и отец были членами местного общества охотников, да я и сама умела неплохо обращаться с дробовиком, а потому прекрасно знала, какими могут быть последствия выстрела с близкого расстояния.
Это был напряженный момент.
Хелен вытянула вперед правую руку. На мгновение мне показалось, что это жест капитуляции.
– Полиция. Немедленно положите оружие на землю, сэр.
Она держала в руках свое удостоверение. Я осторожно засунула руку в карман жакета, нащупала идентификационную карточку, которую мне выдали в больнице, и тоже вытянула руку вперед. Я была уверена, что мистер Спортивные штаны не сможет рассмотреть деталей.
Он все еще колебался, не вполне доверяя нам, но дробовик опустил.
– Что вам здесь нужно?
– Ночной патруль, сэр, – сказала Хелен. – Я прошу вас положить оружие на землю. Немедленно, сэр. Вы наставили оружие на офицера полиции. Это очень серьезное правонарушение.
Мне пришлось закусить губу, чтобы не расхохотаться. Ночной патруль! Но на фермера это произвело должное впечатление. Его колени дрогнули, дробовик выскользнул из рук и упал на землю. С трудом выпрямившись, он пробормотал:
– Может, мне следует позвонить в участок?
– Обязательно, сэр, – ответила Хелен. – Но так как вам придется приехать туда и дать показания, возможно, вы решите отложить это до утра. И обязательно захватите с собой разрешение на дробовик. Нужно будет сверить серийный номер.
Я обожала эту женщину! Хотя разрешение на дробовик получить довольно легко, общеизвестно, что большинство фермеров не утруждают себя хождением по инстанциям.
– Нам пора ехать дальше, сэр. Извините, что побеспокоили вас. Пожалуйста, передайте мои извинения вашей семье. Сержант, откройте ворота.
Я проехала вперед, соскочила с седла и открыла ворота фермы, за которыми начиналась долина. Хелен проехала мимо, даже не взглянув на меня. Закрыв ворота, я снова оседлала Чарльза и пустила его рысью, чтобы догнать Хелен. Мы молча ехали шагом в полной тишине, пока не удалились на достаточно приличное расстояние и не оказались вне пределов слышимости. Оглянувшись, я увидела, что мистер Спортивные штаны зашел в дом и закрыл дверь, но в одном окне второго этажа горел свет. Я смотрела на него, пока свет не погас.
– Ты что, не могла сделать меня инспектором? – спросила я.
Хелен посмотрела на меня и попыталась выдавить улыбку.
– Ночной патруль, – сказала она. – Господи, Дане бы это понравилось!
А потом она внезапно съежилась, ее лицо исказилось как от боли, плечи поникли, и Хелен припала к гриве Генри, сотрясаясь всем телом. Это были мучительные, судорожные рыдания. Так может плакать только человек, которого постигло страшное горе. В ее стонах и завываниях было что-то первобытное. Генри протестующе вздрогнул. Чарльз, более нервный из них двоих, тихо заржал и начал бочком отступать в сторону. Я успокоила его, наклонилась к Хелен, забрала у нее поводья и тронулась с места, ведя за собой Генри. Рыдания Хелен стали постепенно стихать, а через некоторое время вообще прекратились. Я оглянулась. Она вытирала лицо рукавом и выглядела постаревшей лет на десять.
– Извини, – пробормотала она.
– Нет, это ты меня извини. Я не имела права подвергать тебя такому испытанию. Возможно, ты еще не в состоянии пройти через это.
Хелен выпрямилась в седле.
– Ты уверена, что Дану убили?
Отвечая, я взвешивала каждое свое слов. Я больше не играла в Нэнси Дрю. То, что происходило вокруг, было реальным и очень, очень серьезным.
– Да, – сказала я. – Я считаю, что это было убийство.
– Тогда я в состоянии пройти через это. Дай мне мои поводья.
Мы проехали шагом еще несколько минут. Холмы, возвышающиеся по обе стороны долины, казались черными тенями на фоне темно-серого неба. Мы находились в самой глубине острова, настолько далеко от моря, насколько это вообще возможно на Шетландских островах, то есть километрах в пяти, максимум в шести. Но даже этого небольшого расстояния было достаточно, чтобы сразу почувствовать разницу. Изменился не только ландшафт, изменились запахи. Здесь пахло уже не морем, а землей – влажным торфом и свежей, налитой весенними соками зеленью. Ветер тоже больше не свирепствовал, а дул порывами, каждые несколько минут напоминая о том, что мы все-таки находимся на острове.
Время от времени луна выглядывала из-за туч, заливая долину холодным светом, отчего та сверкала, словно ее усыпали осколками стекла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Через несколько минут я решила, что Хелен уже достаточно расслабилась для того, чтобы продолжить разговор, и сказала:
– Насколько мне известно, обычно миллионы фунтов не появляются ниоткуда. Их наверняка платят за какие-то сомнительные услуги. У тебя нет никаких соображений по этому поводу?
Хелен отважилась оторвать взгляд от дороги.
– Я думала об этом, – сказала она. – Может быть, они продают детей? Например, богатым парам из-за границы, из тех стран, где усыновление по личной договоренности является нормой. Люди просто платят деньги и получают взамен ребенка. У меня создалось такое впечатление, что большинство переводов осуществлялось из Соединенных Штатов.
Мне тоже приходила в голову эта мысль, но я знала о Тронале больше, чем Хелен, и потому такой вариант казался мне невозможным.
– Согласно записям, на этом острове ежегодно рождается в среднем восемь детей, – сказала я. – А сколько их нужно продавать, чтобы получать такие огромные доходы? Я уже не говорю о детях, которых усыновляют местные жители. Ведь они тоже откуда-то берутся.
– Восемь детей? Целая акушерская клиника на острове, который является частной собственностью, ради восьми младенцев в год? И ты в это веришь?
– Нет, – честно призналась я. – Мне это с самого начала показалось невероятным.
Проселочная дорога закончилась у фермы. Кроме жилого дома, здесь было несколько сельскохозяйственных построек. За фермой начинались поля и пустоши. До конечного пункта нашего назначения больше не будет ни дорог, ни человеческого жилья. В эту минуту дверь жилого дома распахнулась, и на пороге появился босой пожилой мужчина лет семидесяти. Одетый в рваную майку-сеточку и мешковатые серые спортивные штаны, он был низеньким и очень Упитанным. Я догадалась, что обычно он носит очки, которых сейчас на нем не было. Наверное, слишком торопился и не стал их искать. Мужчина хмурился и щурился, пытаясь получше разглядеть нас, что вызвало у меня вполне понятное беспокойство, поскольку кроме него на нас смотрело дуло дробовика двенадцатого калибра.
Глава 30
Я выросла на ферме, мои братья и отец были членами местного общества охотников, да я и сама умела неплохо обращаться с дробовиком, а потому прекрасно знала, какими могут быть последствия выстрела с близкого расстояния.
Это был напряженный момент.
Хелен вытянула вперед правую руку. На мгновение мне показалось, что это жест капитуляции.
– Полиция. Немедленно положите оружие на землю, сэр.
Она держала в руках свое удостоверение. Я осторожно засунула руку в карман жакета, нащупала идентификационную карточку, которую мне выдали в больнице, и тоже вытянула руку вперед. Я была уверена, что мистер Спортивные штаны не сможет рассмотреть деталей.
Он все еще колебался, не вполне доверяя нам, но дробовик опустил.
– Что вам здесь нужно?
– Ночной патруль, сэр, – сказала Хелен. – Я прошу вас положить оружие на землю. Немедленно, сэр. Вы наставили оружие на офицера полиции. Это очень серьезное правонарушение.
Мне пришлось закусить губу, чтобы не расхохотаться. Ночной патруль! Но на фермера это произвело должное впечатление. Его колени дрогнули, дробовик выскользнул из рук и упал на землю. С трудом выпрямившись, он пробормотал:
– Может, мне следует позвонить в участок?
– Обязательно, сэр, – ответила Хелен. – Но так как вам придется приехать туда и дать показания, возможно, вы решите отложить это до утра. И обязательно захватите с собой разрешение на дробовик. Нужно будет сверить серийный номер.
Я обожала эту женщину! Хотя разрешение на дробовик получить довольно легко, общеизвестно, что большинство фермеров не утруждают себя хождением по инстанциям.
– Нам пора ехать дальше, сэр. Извините, что побеспокоили вас. Пожалуйста, передайте мои извинения вашей семье. Сержант, откройте ворота.
Я проехала вперед, соскочила с седла и открыла ворота фермы, за которыми начиналась долина. Хелен проехала мимо, даже не взглянув на меня. Закрыв ворота, я снова оседлала Чарльза и пустила его рысью, чтобы догнать Хелен. Мы молча ехали шагом в полной тишине, пока не удалились на достаточно приличное расстояние и не оказались вне пределов слышимости. Оглянувшись, я увидела, что мистер Спортивные штаны зашел в дом и закрыл дверь, но в одном окне второго этажа горел свет. Я смотрела на него, пока свет не погас.
– Ты что, не могла сделать меня инспектором? – спросила я.
Хелен посмотрела на меня и попыталась выдавить улыбку.
– Ночной патруль, – сказала она. – Господи, Дане бы это понравилось!
А потом она внезапно съежилась, ее лицо исказилось как от боли, плечи поникли, и Хелен припала к гриве Генри, сотрясаясь всем телом. Это были мучительные, судорожные рыдания. Так может плакать только человек, которого постигло страшное горе. В ее стонах и завываниях было что-то первобытное. Генри протестующе вздрогнул. Чарльз, более нервный из них двоих, тихо заржал и начал бочком отступать в сторону. Я успокоила его, наклонилась к Хелен, забрала у нее поводья и тронулась с места, ведя за собой Генри. Рыдания Хелен стали постепенно стихать, а через некоторое время вообще прекратились. Я оглянулась. Она вытирала лицо рукавом и выглядела постаревшей лет на десять.
– Извини, – пробормотала она.
– Нет, это ты меня извини. Я не имела права подвергать тебя такому испытанию. Возможно, ты еще не в состоянии пройти через это.
Хелен выпрямилась в седле.
– Ты уверена, что Дану убили?
Отвечая, я взвешивала каждое свое слов. Я больше не играла в Нэнси Дрю. То, что происходило вокруг, было реальным и очень, очень серьезным.
– Да, – сказала я. – Я считаю, что это было убийство.
– Тогда я в состоянии пройти через это. Дай мне мои поводья.
Мы проехали шагом еще несколько минут. Холмы, возвышающиеся по обе стороны долины, казались черными тенями на фоне темно-серого неба. Мы находились в самой глубине острова, настолько далеко от моря, насколько это вообще возможно на Шетландских островах, то есть километрах в пяти, максимум в шести. Но даже этого небольшого расстояния было достаточно, чтобы сразу почувствовать разницу. Изменился не только ландшафт, изменились запахи. Здесь пахло уже не морем, а землей – влажным торфом и свежей, налитой весенними соками зеленью. Ветер тоже больше не свирепствовал, а дул порывами, каждые несколько минут напоминая о том, что мы все-таки находимся на острове.
Время от времени луна выглядывала из-за туч, заливая долину холодным светом, отчего та сверкала, словно ее усыпали осколками стекла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127