Весь его хмель куда-то делся. Глаза, полные ужаса смотрели по сторонам, пытаясь понять, откуда грозит ему внезапно объявившаяся смерть.
- Who this?! Germans?! (Кто это?! Немцы?!) – громко прошептал он в ухо Кизиму.
- Пока не знаю! – по-русски ответил ему Петр Трофимович, но смысл этих слов в переводе не нуждался. Они стали понимать друг друга без слов.
Несколько снарядов легли совсем рядом с ними. Один взорвался на крыше особняка, в щепки разнеся часть черепичной крыши.
- Лейтенант! Прикажи своим людям занять места в своей бронетехнике! И пусть отвечают огнем!!! – пытаясь перекричать шум взрывов, заорал капитан по-русски американцу, указывая рукой на его технику, сопровождая свои слова матом и жестикуляцией.
-Yes, sir! – взял под козырек Джонсон, не понятно как уяснив суть сказанного русским. Тут же он заорал команды своим людям, перекрикивая шум боя. Американцы засуетились и поодиночке и парно стали пробираться к своим бронемашинам. Через несколько минут один из танков открыл огонь. Из его короткого ствола вырвалось пламя, и смертоносный металл улетел в сторону врагов, отвечая смертью на смерть.
Кизим, оставаясь в окопе, пытался понять суть происходящего и организовать грамотную оборону. Снаряды летели с противоположной стороны от городка. Скорее всего, враг расположился за рекой и проводил артобстрел. Следовательно, необходимо было готовиться и к атаке с той же стороны. По звуку разрывающихся снарядов он предположил, что обстрел велся из танковых орудий.
В окоп спрыгнул командир второго взвода. Его бойцы ближе всех к врагу занимали оборону.
- Товарищ, капитан! Это танки, причем «тридцать четверки»! Наши! Товарищ капитан! Может, приняли нас за фрицев?!
- Может, может…слушай, взводный, пошли бойца за простыней и пусть твои помашут ею. Возможно, если это наши, то они прекратят обстрел…
-Есть! – взводный выскочил из окопа и перебежками побежал к своему взводу.
Внезапно комроты вспомнил о больных девочках. Он представил их в комнате полной дыма, шума, осыпающейся штукатурки, их испуганные лица, непонимание того, что происходит вокруг и от этого еще больший ужас в их детских глазах и сердцах. Выждав момент, когда наступило короткое затишье, он также как и взводный выпрыгнул из окопа и, пригнувшись, побежал, но только в дом. За его спиной рванул взрыв, но осколки его не задели.
В доме стоял гул от взрывов, столб пыли от штукатурки со стен и потолков. Кизим забежал на второй этаж и бросился в комнату девочек. Рванув на себя дверь, он сначала не увидел ни одной живой души. Но быстро окинув комнату взглядом, догадался, что надо искать на полу. Девочки лежали под кроватями, прикрывая свои головы руками. Среди них он рассмотрел и Helen. Она-то своим примером и уложила их на пол. Рядом с выходом лежала девочка лет девяти. Петр Трофимович подлетел к ней и, присев возле нее на корточки, взял под руки и посмотрел ей в лицо. Она, открыв глаза, которые в ужасе зажмурила, когда начался обстрел, посмотрела на него. Эти глаза не имели дна. На мужчину смотрели два карих блюдца, полных слез и непонимания всего происходящего вокруг. Это были глаза ласкового и напуганного домашнего животного. Оно искало защиты у своего хозяина и никак не могло понять, почему его хотят убить. Ведь оно так любило своего хозяина! Девочка прильнула к мужчине и прижалась к его груди. Кизим обнял ее и, прикрыв рукой от неведомого врага, стал звать Helen. Та лежала между трех девочек, обняв их своими руками как крыльями.
- Helen! Frau Garson! Вставайте! Надо выводить всех отсюда в подвал! Быстрее!!! – заорал он, и, прижимая одной рукой девочку, другой стал поднимать молодую женщину за рукав пиджака.
Взрослые женщины, трясясь от страха, поднялись и стали помогать ему поднимать своих воспитанниц. Девочки испуганно смотрели на русского мужчину и своих воспитательниц, но поднимались и, дрожа всеми частями своих тел, послушно становились туда, куда их отводили взрослые, которые, наверное, понимали, что происходит. Дети, беззащитные и покорные, как стайка воробьев столпились у дверей. Кизим взял одну из девочек за руку и, обернувшись к Helen и frau Garson, крикнул им, чтобы они брали всех и следовали за ним. Все взрослые и дети побежали по лестнице на первый этаж и уже оттуда по другой лестнице спустились в глубокий подвал. По пути к ним присоединились все оставшиеся в доме.
Подвал был уже оборудован для бомбежек и артобстрелов. Видимо Кунц ожидал подобных случаев. Здесь вдоль стен стояли лавки, рядом с ними два стола, на которых были расставлены фарфоровые чашки и в высокую стопку тарелки. В центре столов возвышались графины с водой. В подвале по сравнению со вторым этажом царила тишина. Взрывы доносились, но были призрачными. Казалось, что бой шел где-то далеко, за несколько километров отсюда.
- Helen, оставайтесь с девочками здесь. Как только все успокоится, я приду за вами. Попытайтесь их успокоить, - постарался спокойным уверенным голосом произнести Кизим. Потом он окинул взглядом всех девочек и сердце его сжалось от боли за них. Боже! Как им тяжело! Весь мир для них и раньше казался чужим, ужасным и пугающим, а сегодня он просто рухнул. Капитан выдавил из себя ободряющую улыбку и быстро стал подниматься наверх. * * *
Основной удар противника наносился по позициям второго взвода. Именно там снаряды ложились чаще, огня было больше, и дым почти не рассевался. Прикрываясь то кустом, то деревом, то каменным забором, комроты добрался до наиболее опасных позиций взвода. Взводный встретил его лежа на животе с прикрытой руками головой. Только когда в окопе оказался Кизим, он оторвался от земли.
- Щас закончат обстрел и пойдут к нам. Вон там за леском четыре танка. Справа от пригорка, видите, еще пять. Пехоты не видно. Может, ждут подкрепления? - доложил лейтенант.
Капитан приложил к глазам бинокль и посмотрел в направлениях указанных лейтенантом. Несомненно, танки были наши. Т-34. Сколько их на самом деле? Рота? Батальон? Со времени начала обстрела прошло всего минут двадцать. Что дальше? Почему они обстреливают позиции роты? Последний вопрос был риторическим. Кизим сразу догадался о причинах атаки. Конечно, хотелось верить, что это ошибка, но почему-то он в такую странную ошибку не верил.
- Лейтенант, простыню вывешивали? – спросил он у взводного.
- Ага! Вон она, - махнул тот головой, указывая на палку с когда-то белой, а в данный момент уже грязно-серой тряпкой, торчащую в пяти метрах от окопа. - Махали! Гуладзе, размахивая, попал под очередь. Перерезало пополам! А Мехдиев поднялся потом во весь рост, пытался остановить стрельбу. Кроме них еще троих бойцов накрыло прямым попаданием!
Кизим задумался, взвешивая сложившуюся ситуацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
- Who this?! Germans?! (Кто это?! Немцы?!) – громко прошептал он в ухо Кизиму.
- Пока не знаю! – по-русски ответил ему Петр Трофимович, но смысл этих слов в переводе не нуждался. Они стали понимать друг друга без слов.
Несколько снарядов легли совсем рядом с ними. Один взорвался на крыше особняка, в щепки разнеся часть черепичной крыши.
- Лейтенант! Прикажи своим людям занять места в своей бронетехнике! И пусть отвечают огнем!!! – пытаясь перекричать шум взрывов, заорал капитан по-русски американцу, указывая рукой на его технику, сопровождая свои слова матом и жестикуляцией.
-Yes, sir! – взял под козырек Джонсон, не понятно как уяснив суть сказанного русским. Тут же он заорал команды своим людям, перекрикивая шум боя. Американцы засуетились и поодиночке и парно стали пробираться к своим бронемашинам. Через несколько минут один из танков открыл огонь. Из его короткого ствола вырвалось пламя, и смертоносный металл улетел в сторону врагов, отвечая смертью на смерть.
Кизим, оставаясь в окопе, пытался понять суть происходящего и организовать грамотную оборону. Снаряды летели с противоположной стороны от городка. Скорее всего, враг расположился за рекой и проводил артобстрел. Следовательно, необходимо было готовиться и к атаке с той же стороны. По звуку разрывающихся снарядов он предположил, что обстрел велся из танковых орудий.
В окоп спрыгнул командир второго взвода. Его бойцы ближе всех к врагу занимали оборону.
- Товарищ, капитан! Это танки, причем «тридцать четверки»! Наши! Товарищ капитан! Может, приняли нас за фрицев?!
- Может, может…слушай, взводный, пошли бойца за простыней и пусть твои помашут ею. Возможно, если это наши, то они прекратят обстрел…
-Есть! – взводный выскочил из окопа и перебежками побежал к своему взводу.
Внезапно комроты вспомнил о больных девочках. Он представил их в комнате полной дыма, шума, осыпающейся штукатурки, их испуганные лица, непонимание того, что происходит вокруг и от этого еще больший ужас в их детских глазах и сердцах. Выждав момент, когда наступило короткое затишье, он также как и взводный выпрыгнул из окопа и, пригнувшись, побежал, но только в дом. За его спиной рванул взрыв, но осколки его не задели.
В доме стоял гул от взрывов, столб пыли от штукатурки со стен и потолков. Кизим забежал на второй этаж и бросился в комнату девочек. Рванув на себя дверь, он сначала не увидел ни одной живой души. Но быстро окинув комнату взглядом, догадался, что надо искать на полу. Девочки лежали под кроватями, прикрывая свои головы руками. Среди них он рассмотрел и Helen. Она-то своим примером и уложила их на пол. Рядом с выходом лежала девочка лет девяти. Петр Трофимович подлетел к ней и, присев возле нее на корточки, взял под руки и посмотрел ей в лицо. Она, открыв глаза, которые в ужасе зажмурила, когда начался обстрел, посмотрела на него. Эти глаза не имели дна. На мужчину смотрели два карих блюдца, полных слез и непонимания всего происходящего вокруг. Это были глаза ласкового и напуганного домашнего животного. Оно искало защиты у своего хозяина и никак не могло понять, почему его хотят убить. Ведь оно так любило своего хозяина! Девочка прильнула к мужчине и прижалась к его груди. Кизим обнял ее и, прикрыв рукой от неведомого врага, стал звать Helen. Та лежала между трех девочек, обняв их своими руками как крыльями.
- Helen! Frau Garson! Вставайте! Надо выводить всех отсюда в подвал! Быстрее!!! – заорал он, и, прижимая одной рукой девочку, другой стал поднимать молодую женщину за рукав пиджака.
Взрослые женщины, трясясь от страха, поднялись и стали помогать ему поднимать своих воспитанниц. Девочки испуганно смотрели на русского мужчину и своих воспитательниц, но поднимались и, дрожа всеми частями своих тел, послушно становились туда, куда их отводили взрослые, которые, наверное, понимали, что происходит. Дети, беззащитные и покорные, как стайка воробьев столпились у дверей. Кизим взял одну из девочек за руку и, обернувшись к Helen и frau Garson, крикнул им, чтобы они брали всех и следовали за ним. Все взрослые и дети побежали по лестнице на первый этаж и уже оттуда по другой лестнице спустились в глубокий подвал. По пути к ним присоединились все оставшиеся в доме.
Подвал был уже оборудован для бомбежек и артобстрелов. Видимо Кунц ожидал подобных случаев. Здесь вдоль стен стояли лавки, рядом с ними два стола, на которых были расставлены фарфоровые чашки и в высокую стопку тарелки. В центре столов возвышались графины с водой. В подвале по сравнению со вторым этажом царила тишина. Взрывы доносились, но были призрачными. Казалось, что бой шел где-то далеко, за несколько километров отсюда.
- Helen, оставайтесь с девочками здесь. Как только все успокоится, я приду за вами. Попытайтесь их успокоить, - постарался спокойным уверенным голосом произнести Кизим. Потом он окинул взглядом всех девочек и сердце его сжалось от боли за них. Боже! Как им тяжело! Весь мир для них и раньше казался чужим, ужасным и пугающим, а сегодня он просто рухнул. Капитан выдавил из себя ободряющую улыбку и быстро стал подниматься наверх. * * *
Основной удар противника наносился по позициям второго взвода. Именно там снаряды ложились чаще, огня было больше, и дым почти не рассевался. Прикрываясь то кустом, то деревом, то каменным забором, комроты добрался до наиболее опасных позиций взвода. Взводный встретил его лежа на животе с прикрытой руками головой. Только когда в окопе оказался Кизим, он оторвался от земли.
- Щас закончат обстрел и пойдут к нам. Вон там за леском четыре танка. Справа от пригорка, видите, еще пять. Пехоты не видно. Может, ждут подкрепления? - доложил лейтенант.
Капитан приложил к глазам бинокль и посмотрел в направлениях указанных лейтенантом. Несомненно, танки были наши. Т-34. Сколько их на самом деле? Рота? Батальон? Со времени начала обстрела прошло всего минут двадцать. Что дальше? Почему они обстреливают позиции роты? Последний вопрос был риторическим. Кизим сразу догадался о причинах атаки. Конечно, хотелось верить, что это ошибка, но почему-то он в такую странную ошибку не верил.
- Лейтенант, простыню вывешивали? – спросил он у взводного.
- Ага! Вон она, - махнул тот головой, указывая на палку с когда-то белой, а в данный момент уже грязно-серой тряпкой, торчащую в пяти метрах от окопа. - Махали! Гуладзе, размахивая, попал под очередь. Перерезало пополам! А Мехдиев поднялся потом во весь рост, пытался остановить стрельбу. Кроме них еще троих бойцов накрыло прямым попаданием!
Кизим задумался, взвешивая сложившуюся ситуацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17