Правильно ли он поступил, приказав Джонсону открыть ответную стрельбу? Может, надо было дождаться наступления и, не открывая огня, ждать? Но если танки под командованием майора, а в этом он был уже уверен, то чего следовало ожидать? Неужели тот не открывая огня, просто занял бы позиции? И недоразумение разрешилось бы! Смешно! Ведь цель майора отомстить ему и уничтожить его подразделение, при этом не оставить свидетелей! В таком случае надо отвечать и как можно больше сберечь личного состава – свидетелей их невиновности!
Очередной снаряд, выпущенный из ствола «нашего» танка, взорвался, разворотив временное пристанище плененного немецкого взвода. Кизим обернулся и увидел, как из дома стали выползать и выбегать немцы, Некоторые из них были окровавлены, другие помогали выносить тела то ли раненых, то ли убитых. Черт! Он совсем забыл о них! Надо было их поместить в подвал к девочкам! Ладно! Что не сделано - то не сделано! Сейчас ему было не до них. Он решал, что делать дальше. В роте было два противотанковых ружья. Но способны ли они пробить броню «тридцать четверок»? Ему не приходилось их применять по своим. Еще раз внимательно изучив диспозицию, Кизим решил, что открывать огонь по танкам из ружей пока рановато. Расстояние между ним и майором было около восьмисот метров. Не менее. Но и не больше. Иначе танковые снаряды бы не долетали. А они ложились аккурат по цели. Стрельба Джонсона нисколько не вредила «тридцать четверкам». Американские снаряды ложились везде и куда угодно, только не в цель.
Минут через десять к ним в окоп сползли Кунц и Винник. Появление немецкого офицера сильно удивило всех присутствующих.
- В чем дело, Винник? – несколько раздраженно спросил юношу капитан.
- Товарищ командир, обер-лейтенант предлагает использовать его самого и его людей. Пятерых фрицев убило, четверо тяжело ранены. Остальные готовы занять оборону на нашей стороне.
Буквально на несколько минут в окопе воцарилось молчание. Все, затаив дыхание, ждали ответа комроты. Кизим молниеносно пытался найти нужный ответ. Сражаться рядом, плечом к плечу с недавними врагами?! Сражаться против своих?! Что потом? Когда все закончиться?! Что скажут? Поймут ли?! Потом без особистов не обойдется! А как будут расценены его приказы?! Ведь он сражается против «своих» вместе с американцами и фашистами!!! Поймут ли, захотят ли понять его действия вышестоящие командиры и следователи НКВД?! Примут ли во внимание, что он выполнял приказ, оборонялся, да и просто защищал жизни бойцов своей роты, что велено военными уставами. Или проще погибнуть безмолвно и безответно?! Как погибли Мехдиев и другие?!
- Кунц, зачем Вам это? – Кизим обернулся к немцу.
- Мы не хотим безмолвно погибнуть, - произнес немец, будто читая мысли капитана. - Если Вы не удержите оборону, то расстрелять нас дело пяти минут. Вряд ли нас оставят в живых! А так наша жизнь зависит от ваших успехов, поэтому мы готовы встать на вашей стороне, - спокойно ответил обер-лейтенант, смело глядя в глаза русскому. Винник перевел.
Кизим думал еще только одно мгновение. Да. Немец прав. Его жизнь и жизни еще двух десятков немецких солдат зависели сейчас только от смелости, умения и везения роты охраны. Если танки прорвутся, то уничтожены будут все!
- Хорошо! Есть ли у вас противотанковое оружие? У нас только два ружья, а этого, безусловно, мало! От американцев вообще никакого проку! Они палят в небо как в копеечку!
- У нас есть три «панцершрека»! Но они не лучше ваших ружей! Есть еще противотанковые гранаты.
- Согласен! Расстояние очень большое! Что ж! Придется ждать наступления! Рассредоточьте своих людей так, чтобы «панцершреки» не находились в одном месте. Огонь открывать только тогда, когда будете уверены в его эффективности!
Кунц взял под козырек и выполз из окопа к своим людям. Через несколько минут немецкие каски появились во всех окопах. Русские солдаты удивленно смотрели на происходящее чудо. Никто и представить себе не мог, что когда-нибудь им придется бок обок сражаться с фрицами против одной из частей Красной армии! Но бойцы, понимая, что помощи им ждать неоткуда и она никогда не бывает лишней, приняли ее от вчерашних врагов. Сам Кунц расположился в соседнем окопе рядом с одним из трех «панцершреков».
Артобстрел пока не прекращался. Снаряды все с той же частотой ложились возле позиций роты. Здание спортзала практически было разрушено. От него остался только остов. Языки пламени лизали кирпичные стены, питаясь матрацами, стульями и другими горючими предметами утвари. По непонятной причине само здание пансионата в противоположность бывшему спортзалу практически не пострадало. Только один, тот самый, первый снаряд разворотил его крышу.
Внезапно на несколько минут наступила полная тишина. Бойцы напряглись. Это затишье не предвещало ничего хорошего. По опыту, приобретенному за годы боев, они знали, что надвигалась активная фаза боя – атака.
Напряжение нарастало с каждой секундой. Бойцы всматривались вдаль, пытаясь определить момент начала наступления. Кизим впился глазами в бинокль. И вот настал момент истины, дымы окрасили технику в сизый цвет. Танки дернулись и медленно, как будто нехотя, двинулись на позиции его роты. Командир заметил, что возле «тридцать четверок» с автоматами наперевес наступали польские фуражки-конфедератки. Значит танковое наступление поддерживали поляки.
* * *
Бой длился несколько часов. В результате атака захлебнулась. На пути к позициям Кизима остались стоять и коптить небо черными дымами семь русских танка. Два из них были подбиты немцами, которые дрались смело, иногда даже безрассудно.
Одину «тридцать четверку» они зажгли, с позиции, занятой стрелком, недалеко от особняка. Стрелок с «панцершреком» залег в стороне от окопов капитана и выждал момент удобный для поражения движущейся цели. Бронебойный патрон четко вошел в зад танка и разорвал топливный бак. Танк вспыхнул как спичечный коробок, задымил черным хвостом и остановился. Кизим не видел, как из него выскочили бойцы, которых немцы, страхующие стрелка, уложили пулеметной очередью. Ему было не до них, не до фрицев, не до танкистов. Он помогал оттаскивать раненых бойцов из соседней траншеи. Снаряд угодил прямо в стрелка уже его роты и его помощника. От них практически ничего не осталось. Отдельно лежали руки и ноги. Каска одного из них вылетела далеко из окопа и покатилась под куст. Все, кто находился рядом были окровавлены осколками снаряда.
Второй танк один из немцев подорвал противотанковой гранатой, подобравшись к нему на расстояние броска. Немецкий солдат погиб там же, на месте.
Четыре других из подбитых танков были остановлены бойцами Кизима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Очередной снаряд, выпущенный из ствола «нашего» танка, взорвался, разворотив временное пристанище плененного немецкого взвода. Кизим обернулся и увидел, как из дома стали выползать и выбегать немцы, Некоторые из них были окровавлены, другие помогали выносить тела то ли раненых, то ли убитых. Черт! Он совсем забыл о них! Надо было их поместить в подвал к девочкам! Ладно! Что не сделано - то не сделано! Сейчас ему было не до них. Он решал, что делать дальше. В роте было два противотанковых ружья. Но способны ли они пробить броню «тридцать четверок»? Ему не приходилось их применять по своим. Еще раз внимательно изучив диспозицию, Кизим решил, что открывать огонь по танкам из ружей пока рановато. Расстояние между ним и майором было около восьмисот метров. Не менее. Но и не больше. Иначе танковые снаряды бы не долетали. А они ложились аккурат по цели. Стрельба Джонсона нисколько не вредила «тридцать четверкам». Американские снаряды ложились везде и куда угодно, только не в цель.
Минут через десять к ним в окоп сползли Кунц и Винник. Появление немецкого офицера сильно удивило всех присутствующих.
- В чем дело, Винник? – несколько раздраженно спросил юношу капитан.
- Товарищ командир, обер-лейтенант предлагает использовать его самого и его людей. Пятерых фрицев убило, четверо тяжело ранены. Остальные готовы занять оборону на нашей стороне.
Буквально на несколько минут в окопе воцарилось молчание. Все, затаив дыхание, ждали ответа комроты. Кизим молниеносно пытался найти нужный ответ. Сражаться рядом, плечом к плечу с недавними врагами?! Сражаться против своих?! Что потом? Когда все закончиться?! Что скажут? Поймут ли?! Потом без особистов не обойдется! А как будут расценены его приказы?! Ведь он сражается против «своих» вместе с американцами и фашистами!!! Поймут ли, захотят ли понять его действия вышестоящие командиры и следователи НКВД?! Примут ли во внимание, что он выполнял приказ, оборонялся, да и просто защищал жизни бойцов своей роты, что велено военными уставами. Или проще погибнуть безмолвно и безответно?! Как погибли Мехдиев и другие?!
- Кунц, зачем Вам это? – Кизим обернулся к немцу.
- Мы не хотим безмолвно погибнуть, - произнес немец, будто читая мысли капитана. - Если Вы не удержите оборону, то расстрелять нас дело пяти минут. Вряд ли нас оставят в живых! А так наша жизнь зависит от ваших успехов, поэтому мы готовы встать на вашей стороне, - спокойно ответил обер-лейтенант, смело глядя в глаза русскому. Винник перевел.
Кизим думал еще только одно мгновение. Да. Немец прав. Его жизнь и жизни еще двух десятков немецких солдат зависели сейчас только от смелости, умения и везения роты охраны. Если танки прорвутся, то уничтожены будут все!
- Хорошо! Есть ли у вас противотанковое оружие? У нас только два ружья, а этого, безусловно, мало! От американцев вообще никакого проку! Они палят в небо как в копеечку!
- У нас есть три «панцершрека»! Но они не лучше ваших ружей! Есть еще противотанковые гранаты.
- Согласен! Расстояние очень большое! Что ж! Придется ждать наступления! Рассредоточьте своих людей так, чтобы «панцершреки» не находились в одном месте. Огонь открывать только тогда, когда будете уверены в его эффективности!
Кунц взял под козырек и выполз из окопа к своим людям. Через несколько минут немецкие каски появились во всех окопах. Русские солдаты удивленно смотрели на происходящее чудо. Никто и представить себе не мог, что когда-нибудь им придется бок обок сражаться с фрицами против одной из частей Красной армии! Но бойцы, понимая, что помощи им ждать неоткуда и она никогда не бывает лишней, приняли ее от вчерашних врагов. Сам Кунц расположился в соседнем окопе рядом с одним из трех «панцершреков».
Артобстрел пока не прекращался. Снаряды все с той же частотой ложились возле позиций роты. Здание спортзала практически было разрушено. От него остался только остов. Языки пламени лизали кирпичные стены, питаясь матрацами, стульями и другими горючими предметами утвари. По непонятной причине само здание пансионата в противоположность бывшему спортзалу практически не пострадало. Только один, тот самый, первый снаряд разворотил его крышу.
Внезапно на несколько минут наступила полная тишина. Бойцы напряглись. Это затишье не предвещало ничего хорошего. По опыту, приобретенному за годы боев, они знали, что надвигалась активная фаза боя – атака.
Напряжение нарастало с каждой секундой. Бойцы всматривались вдаль, пытаясь определить момент начала наступления. Кизим впился глазами в бинокль. И вот настал момент истины, дымы окрасили технику в сизый цвет. Танки дернулись и медленно, как будто нехотя, двинулись на позиции его роты. Командир заметил, что возле «тридцать четверок» с автоматами наперевес наступали польские фуражки-конфедератки. Значит танковое наступление поддерживали поляки.
* * *
Бой длился несколько часов. В результате атака захлебнулась. На пути к позициям Кизима остались стоять и коптить небо черными дымами семь русских танка. Два из них были подбиты немцами, которые дрались смело, иногда даже безрассудно.
Одину «тридцать четверку» они зажгли, с позиции, занятой стрелком, недалеко от особняка. Стрелок с «панцершреком» залег в стороне от окопов капитана и выждал момент удобный для поражения движущейся цели. Бронебойный патрон четко вошел в зад танка и разорвал топливный бак. Танк вспыхнул как спичечный коробок, задымил черным хвостом и остановился. Кизим не видел, как из него выскочили бойцы, которых немцы, страхующие стрелка, уложили пулеметной очередью. Ему было не до них, не до фрицев, не до танкистов. Он помогал оттаскивать раненых бойцов из соседней траншеи. Снаряд угодил прямо в стрелка уже его роты и его помощника. От них практически ничего не осталось. Отдельно лежали руки и ноги. Каска одного из них вылетела далеко из окопа и покатилась под куст. Все, кто находился рядом были окровавлены осколками снаряда.
Второй танк один из немцев подорвал противотанковой гранатой, подобравшись к нему на расстояние броска. Немецкий солдат погиб там же, на месте.
Четыре других из подбитых танков были остановлены бойцами Кизима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17