Квартира потихоньку приобретала нежилой вид. Смятое покрывало на диване, немытые чашки на столе в кухне. Как это у Светки так получалось, что вроде и не следила за порядком, а было чисто и уютно. Волохов решительно вымыл грязную посуду, протер пыль, где нашел, и открыв холодильник вытащил половину палки копченой колбасы. Хлеба не было, он откусил кусок колбасы и уселся к столу, раскрыв разговорник.
— Так, — сказал он через некоторое время, — по-итальянски я с ним говорить не буду.
Посидев в раздумьях, он решительно встал и направился к телефону.
— Если уж у нас в церковной семинарии учат языкам, то иезуиты наверняка полиглоты.
Волохов набрал номер. Он представил, как электрический сигнал бежит по проводам, или летит через спутник, проникает в коробку телефонного аппарата и взрывается требовательным звонком. Вот сейчас кто-то возьмет трубку и спросит, чего ему, Волохову, надо. И что он ответит?
— Pronto?
— Здравствуйте…, — в голове возникла дикая смесь из полузабытых языков, но он сумел выудить из этой сумятицы что-то конкретное, — Je connais… или sais… mal la langue italienne, …да, плохо с итальянским, а на латыни еще хуже…, mais le latin est encore plus mauvais. Si vous ne parfaits pas selon est francais?
О, боги, это же французский! Откуда? Неужели от той маркитантки Великой Армии…
В трубке долго молчали, потом наконец затараторили так быстро, что Волохов понял лишь, что его спрашивают, кто он.
— Видите ли, … Bonjour…, да еще раз, здрасьте… A resulte tellement, que votre lettre…, в смысле, письмо…, chez le …мм…, отец… pere Vasily, etait lue par moi. Прочитал его я, — закончил он, отдуваясь.
Собеседник заговорил еще быстрей, тон стал угрожающим и Волохов взмолился, прижав руку к сердцу, как будто его могли видеть.
— Подождите, минутку …La minute, monsieur…, ne pendez pas le tube. Нет, не вешайте… Le pere Vasily убит, мертв… est mort. Понимаете? О-о, merde…, нет, это не вам!
На другом конце провода возникло долгое молчание. Казалось, связь прервалась. Волохов постучал по трубке.
— Алло. Пронто?
Собеседник тяжело вздохнул и заговорил, тщательно подбирая слова, как разговаривают с надоедливым ребенком или тупым туристом. Волохов согласно кивал головой, подтверждая, что понимает, хотя на самом деле понял далеко не все. Потом заговорил сам:
— Это случилось …мм… Quand cela a eu lieu, около … ан, де, труа… Environ trois semaines en arriere,… да, три недели. Мне надо …помощь, как будет помощь, … Votre aide m'est necessaire. Экзорцизм! Изгнание! Экзорцизмус…, мать твою…
Пот градом катился по лицу, трубка стала скользкая и Волохов быстро вытер ее о рубашку.
— Книжка, какая книжка?…, ах, в книгах. Dans les livres? Угу…, так, Вир, Боден…, видел. Oui, je voyais les livres. Спасибо, огромное, …Merci, le merci bien. Oui…, постараюсь сообщить. Je tacherai de vous annoncer. Au revoir.
Волохов положил трубку и, облегченно вздохнув, вытер со лба пот.
— Ну, Александр свет Ярославович! Так подставить…
Надо было снова ехать домой к отцу Василию. Волохов забрал с кухни недоеденную колбасу, запер дверь и сбежал по лестнице. У священника могли объявиться какие-нибудь родственники, и тогда взять что-либо из его вещей будет гораздо труднее.
Хорошо, книги я возьму, думал он, стоя на автобусной остановке, но что мне с ними делать? Обряд изгнания должен проводить священник, а я даже не крещен.
Автобус подкатил, как всегда, набитый битком. Волохов помог нескольким старичкам и старушкам выйти из него, потом поспособствовал еще нескольким взобраться на высокие ступени и в результате чуть сам не остался на улице. Не доезжая метро «Октябрьское поле» он вышел у кинотеатра «Юность» и перебежал дорогу.
Бабки, коротавшие время у подъезда, проводили его недоверчивыми взглядами, но он принял независимый вид и гордо прошагал в подъезд.
В квартире священника ничего не изменилось. Волохов заглянул в кабинет. Книги были на месте. Он уже собрал их со стола и сложил в пластиковый пакет, как вдруг какой-то непорядок привлек его внимание. Он огляделся, пытаясь определить, что его насторожило. Взгляд упал на иконы. Волохов подошел поближе к божнице.
Сначала он подумал, что квартиру ограбили и внутри окладов пусто, но потом понял, в чем дело. Иконы внутри окладов были перевернуты вверх ногами. Лики святых прятались под бронзой оклада, тогда как в прорезанных для них отверстиях было то, что раньше скрывал металл.
Чувства обострились, и Волохов ощутил то, что пропустил, входя в подъезд. Здесь был след . Совсем слабый, почти неразличимый, но все же сохранившийся в изолированном помещении. Видимо, сказались последствия отравления, и он не сразу его почувствовал. А может, просто демон уже настолько слился с человеком, что след стал почти не заметен.
Волохов осмотрел комнаты. Везде было то же самое, даже икона Богородицы-Семистрельницы над входной дверью, была прибита в перевернутом виде. Значит, он был здесь, и я опять опоздал. А может, это он поспешил. Как теперь говорят, «кинул понт». Мол, я был здесь, я все знаю, у меня все под контролем! Нет, я не опоздал, а вот он поспешил или не придал книгам значения.
Постояв у входной двери, Волохов прислушался, вышел на лестничную площадку и быстро спустился вниз.
Выйдя к метро, он, заметив проезжающее маршрутное такси, махнул рукой. Водитель услужливо подрулил к обочине. Волохов уселся на место возле двери, придерживая пакет с книгами. В салоне было всего два пассажира: паренек, потряхивавший головой в такт музыке в своих стильных наушниках, и худая пожилая дамочка, накрашенная сверх подобающих возрасту пределов.
«Газель» притормозила у следующей автобусной остановки, но потенциальные пассажиры проигнорировали маршрутку, и водитель снова дал газ. Перевалив мост, «Газель» стала перестраиваться в правый ряд.
Почувствовав неладное, Волохов посмотрел в окно. С улицы Зорге, со стороны заправочной станции, стремительно увеличиваясь в размерах, в бок маршрутке вылетел темный джип с массивным «кенгурятником» перед капотом. Волохов метнулся в глубь салона. Водитель «Газели» увидел опасность, попытался вывернуть руль, но было уже поздно. Джип ударил маршрутку с правой стороны. Дверь вдавилась внутрь, посыпались стекла. Пожилая дама пронзительно закричала, закрывая лицо руками. Сквозь выбитое стекло двери Волохов увидел бледное лицо водителя джипа, короткую черную эспаньолку и белесые пустые глаза.
От удара «Газель» выбросило на встречную полосу, где в нее врезался набиравший ход для подъема на мост тяжелый трейлер. Машина опрокинулась на бок, и ее протащило несколько метров, пока трейлер не замер, припечатанный тормозами к асфальту.
После звона стекла и скрипа рвущегося металла тишина показалась нереальной, как безмолвие в ночной ледяной пустыне. Волохов сдвинул с себя постанывавшую даму. Водитель «Газели» копошился в кабине, пытаясь выдавить лобовое стекло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Так, — сказал он через некоторое время, — по-итальянски я с ним говорить не буду.
Посидев в раздумьях, он решительно встал и направился к телефону.
— Если уж у нас в церковной семинарии учат языкам, то иезуиты наверняка полиглоты.
Волохов набрал номер. Он представил, как электрический сигнал бежит по проводам, или летит через спутник, проникает в коробку телефонного аппарата и взрывается требовательным звонком. Вот сейчас кто-то возьмет трубку и спросит, чего ему, Волохову, надо. И что он ответит?
— Pronto?
— Здравствуйте…, — в голове возникла дикая смесь из полузабытых языков, но он сумел выудить из этой сумятицы что-то конкретное, — Je connais… или sais… mal la langue italienne, …да, плохо с итальянским, а на латыни еще хуже…, mais le latin est encore plus mauvais. Si vous ne parfaits pas selon est francais?
О, боги, это же французский! Откуда? Неужели от той маркитантки Великой Армии…
В трубке долго молчали, потом наконец затараторили так быстро, что Волохов понял лишь, что его спрашивают, кто он.
— Видите ли, … Bonjour…, да еще раз, здрасьте… A resulte tellement, que votre lettre…, в смысле, письмо…, chez le …мм…, отец… pere Vasily, etait lue par moi. Прочитал его я, — закончил он, отдуваясь.
Собеседник заговорил еще быстрей, тон стал угрожающим и Волохов взмолился, прижав руку к сердцу, как будто его могли видеть.
— Подождите, минутку …La minute, monsieur…, ne pendez pas le tube. Нет, не вешайте… Le pere Vasily убит, мертв… est mort. Понимаете? О-о, merde…, нет, это не вам!
На другом конце провода возникло долгое молчание. Казалось, связь прервалась. Волохов постучал по трубке.
— Алло. Пронто?
Собеседник тяжело вздохнул и заговорил, тщательно подбирая слова, как разговаривают с надоедливым ребенком или тупым туристом. Волохов согласно кивал головой, подтверждая, что понимает, хотя на самом деле понял далеко не все. Потом заговорил сам:
— Это случилось …мм… Quand cela a eu lieu, около … ан, де, труа… Environ trois semaines en arriere,… да, три недели. Мне надо …помощь, как будет помощь, … Votre aide m'est necessaire. Экзорцизм! Изгнание! Экзорцизмус…, мать твою…
Пот градом катился по лицу, трубка стала скользкая и Волохов быстро вытер ее о рубашку.
— Книжка, какая книжка?…, ах, в книгах. Dans les livres? Угу…, так, Вир, Боден…, видел. Oui, je voyais les livres. Спасибо, огромное, …Merci, le merci bien. Oui…, постараюсь сообщить. Je tacherai de vous annoncer. Au revoir.
Волохов положил трубку и, облегченно вздохнув, вытер со лба пот.
— Ну, Александр свет Ярославович! Так подставить…
Надо было снова ехать домой к отцу Василию. Волохов забрал с кухни недоеденную колбасу, запер дверь и сбежал по лестнице. У священника могли объявиться какие-нибудь родственники, и тогда взять что-либо из его вещей будет гораздо труднее.
Хорошо, книги я возьму, думал он, стоя на автобусной остановке, но что мне с ними делать? Обряд изгнания должен проводить священник, а я даже не крещен.
Автобус подкатил, как всегда, набитый битком. Волохов помог нескольким старичкам и старушкам выйти из него, потом поспособствовал еще нескольким взобраться на высокие ступени и в результате чуть сам не остался на улице. Не доезжая метро «Октябрьское поле» он вышел у кинотеатра «Юность» и перебежал дорогу.
Бабки, коротавшие время у подъезда, проводили его недоверчивыми взглядами, но он принял независимый вид и гордо прошагал в подъезд.
В квартире священника ничего не изменилось. Волохов заглянул в кабинет. Книги были на месте. Он уже собрал их со стола и сложил в пластиковый пакет, как вдруг какой-то непорядок привлек его внимание. Он огляделся, пытаясь определить, что его насторожило. Взгляд упал на иконы. Волохов подошел поближе к божнице.
Сначала он подумал, что квартиру ограбили и внутри окладов пусто, но потом понял, в чем дело. Иконы внутри окладов были перевернуты вверх ногами. Лики святых прятались под бронзой оклада, тогда как в прорезанных для них отверстиях было то, что раньше скрывал металл.
Чувства обострились, и Волохов ощутил то, что пропустил, входя в подъезд. Здесь был след . Совсем слабый, почти неразличимый, но все же сохранившийся в изолированном помещении. Видимо, сказались последствия отравления, и он не сразу его почувствовал. А может, просто демон уже настолько слился с человеком, что след стал почти не заметен.
Волохов осмотрел комнаты. Везде было то же самое, даже икона Богородицы-Семистрельницы над входной дверью, была прибита в перевернутом виде. Значит, он был здесь, и я опять опоздал. А может, это он поспешил. Как теперь говорят, «кинул понт». Мол, я был здесь, я все знаю, у меня все под контролем! Нет, я не опоздал, а вот он поспешил или не придал книгам значения.
Постояв у входной двери, Волохов прислушался, вышел на лестничную площадку и быстро спустился вниз.
Выйдя к метро, он, заметив проезжающее маршрутное такси, махнул рукой. Водитель услужливо подрулил к обочине. Волохов уселся на место возле двери, придерживая пакет с книгами. В салоне было всего два пассажира: паренек, потряхивавший головой в такт музыке в своих стильных наушниках, и худая пожилая дамочка, накрашенная сверх подобающих возрасту пределов.
«Газель» притормозила у следующей автобусной остановки, но потенциальные пассажиры проигнорировали маршрутку, и водитель снова дал газ. Перевалив мост, «Газель» стала перестраиваться в правый ряд.
Почувствовав неладное, Волохов посмотрел в окно. С улицы Зорге, со стороны заправочной станции, стремительно увеличиваясь в размерах, в бок маршрутке вылетел темный джип с массивным «кенгурятником» перед капотом. Волохов метнулся в глубь салона. Водитель «Газели» увидел опасность, попытался вывернуть руль, но было уже поздно. Джип ударил маршрутку с правой стороны. Дверь вдавилась внутрь, посыпались стекла. Пожилая дама пронзительно закричала, закрывая лицо руками. Сквозь выбитое стекло двери Волохов увидел бледное лицо водителя джипа, короткую черную эспаньолку и белесые пустые глаза.
От удара «Газель» выбросило на встречную полосу, где в нее врезался набиравший ход для подъема на мост тяжелый трейлер. Машина опрокинулась на бок, и ее протащило несколько метров, пока трейлер не замер, припечатанный тормозами к асфальту.
После звона стекла и скрипа рвущегося металла тишина показалась нереальной, как безмолвие в ночной ледяной пустыне. Волохов сдвинул с себя постанывавшую даму. Водитель «Газели» копошился в кабине, пытаясь выдавить лобовое стекло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93