— Ты же играл с нею в детстве, потом ты ее видал у Барб, Жорж, когда Протасовы приезжали в Петербург,— сказала мать.— Протасов, правда, из купцов вышел в люди...
— Ошибаешься, матушка, просто из сиволапых мужиков,— поправил дядя.
— Но она очень милая особа, образованна, богата,— продолжала генеральша, как бы пропустив мимо ушей замечание Алексея Ивановича.
— Ты напрасно перечисляешь ее достоинства, я всё равно могу жениться только по расчету,— холодно сказал сын.— Ты знаешь, что моя сердечная привязанность уже помещена в другие...
— Жорж! — с укоризною воскликнула мать.— Я тебя просила не говорить об этом! Я этого не знаю, не вижу, не хочу видеть! Зачем ты хочешь мучить меня?
Она в волнении обратилась к Алексею Ивановичу и начала жалующимся тоном будирующей институтки:
— Ну, рассуди сам, Алексис, зачем мне знать все эти пошлости и шалости? Мало ли их у каждого из вас, противных мужчин?
— Сюзетка какая-нибудь завелась? — спросил Алексей Иванович.
— Ах, нет,— с тяжелым вздохом сказала генеральша.— Хуже! Я очень, очень недовольна Жоржем в этом случае... Уж если начали говорить, то надо говорить все... Видишь ли, мы изволили соблазнить Полину...
— Какую Полину? — спросил Алексей Иванович.
— Ты помнишь, дочь Прокофия. Ты ее видел... Я любила и люблю эту девушку, как родную. Сажала ее в классную, когда студент учил моих Барб и Зизи. Думала пристроить за какого-нибудь чиновника. Ведь дядя Жак мог бы найти в своем министерстве такого чиновника. Приказал бы там кому-нибудь... И вдруг слышу, что Жорж изволит дурачиться с нею...
Софья Петровна говорила теперь таким тоном, как будто жаловалась маленькая девочка на то, что ее обидели.
— Что же, жениться намеревался? — спросил со смехом Алексей Иванович...
Егор Александрович вспылил.
— Тут шутки вовсе неуместны! — проговорил он.— Люди в моем положении на горничных не женятся. Но я нисколько не скрываю, что я ее очень люблю...
- И соблазнил ее обещаниями жениться? — спросил дядя.
В глазах молодого человека сверкнул недобрый огонек. Генеральша пожала плечами.
— Она вовсе на это и не рассчитывала сама... Да и никто об этом не думает... по мне неприятно, что это в моем доме.
— Ну, не новость... Это только свидетельствует, что Егорушка по дедушке пошел,— сказал Алексей Иванович.
Мухортова вздохнула и покачала головой с упреком.
— Ты, Алексис, смотришь на все ужасно легко. Тогда были другие времена, другие нравы. Тогда на это никто не обращал внимания. Теперь дело другое. Я ужасно, ужасно опечалена этой историей...
— Выдать ее замуж, вот и все,— решил толстяк.
— Она.ни за кого не пойдет,— решительно заметил Егор Александрович, не отрывая глаз от подчищаемых им ногтей.
— Пойдет! — сказал дядя не менее решительно.— Да это пустяки. Нужно прежде всего самому на что-нибудь решиться, иначе ведь по миру придется идти. Теперь вам нужно ухлопать не один десяток тысяч, чтоб выкупить имение и привести в порядок хозяйство, а эти Деньги на земле не валяется. Протасов будет рад отдать за тебя дочь...
— Я думаю! — сорвалось с языка Егора Алек-сандровича презрительное восклицание.
— Ну, ты о себе-то много не мечтай! — сказал Алексей Иванович.—Таких-то женихов много, смазливых голышей, но не у всех есть дяди Жаки, министры. Вот что важно для Протасова. Он банки устраивает, он подрядов ищет. Потому-то ты для него и находка.Ему все равно на взятки нужно ухлопать десятки тысяч, так лучше их зятю отдать и через него заручиться протекциями.
Генеральша не то с скучающим, не то с брезгливым выражением проговорила:
— Барышники вы здесь какие-то!
— Ну да, а вам бы только готовые пенки со всего снимать—ответил Алексей Иванович.—Впрочем, дело не в Том. А вы скажите, когда мне к вам Протасовых привезти? Нужно копать железо, пока горячо. Закинет Протасов удочку в министерстве, дав взятку, тогда вы на коп черт?
Генеральша нетерпеливо передернула плечами.
— Я Думаю, самое лучшее зазвать к нам девочку с одной из ее теток послезавтра ни обед. Вы тоже приедете. Ты-то, впрочем, уже видаешься с ними?..
МухсРтова утвердительно кивнула головой.
— ну, и отлично. Надо только вот его свести с барышней Поближе... Устрою обед. приглашу их, вы приедете? а начнем варить кашу.
Егор Александрович горько усмехнулся.
— Не худо бы и меня спросить,— заметил он.
— Чисти, Егорушка, ногти, а уж дело-то мы будем делать,---ответил Алексей Иванович, похлопывая его по плечу— Кушать тебе надо, да и вкусы-то у тебя, поди, изысканные... Чистое это божеское наказание, когда денег в кармане нет... Я вон, как вол, стал работать ради этих вкусов...
День приезда молодого барина был тревожным Днем в мухортовском доме. С утра пришлось все мыть и чистить, потом был завтрак, к обеду приехали жена, сын и дочери Алексея Ивановича и только часов в девять все смолкло. Гости разъехались, генеральша удалилась на свою половину. В деревне она обыкновенно ложилась очень рано: ляжет в постель, призовет кого-нибудь из приживалок, побеседует с ними, пока Елена Никитишна убирает ее платья, потом милостиво отпустит словоохотливых женщин, возьмет французский роман и в тишине, при мягком свете лампы, укрывшись розовым шелковым одеялом, вся в кружевах, читает далеко за полночь, уносясь воображением то в Париж, то в Лондон, то в девственные леса Америки. Где-где она ни побывает в иную ночь и каких приключений ни насмотрится. Иногда ужас охватывает ее, когда она вместе с героями романа попадает в руки злодеев; порою льются из ее глаз горячие слезы, когда страдает угнетенная невинность; подчас же всю ее охватывает такое сладостное чувство, когда романический он хватает романическую ее в свои объятия, впивается в ее уста своими страстными устами и влечет ее в укрытый от любопытных взоров уголок,— и кажется ей, генеральше Мухортовой, при виде таинственных точек в романе, что она сама еще может увлечься, что в ней еще не все угасло...
На этот раз она тоже позвала к себе и мать Софропию, и Агафью Прохоровну.
— Я вас, мои милые, сегодня почти и не видала,— мягко сказала она.— Уж извините, день такой выдался. В родственном кругу нужно было о многом поговорить...
— Ах, что вы, благодетельница, извиняетесь! — воскликнула Агафья Прохоровна и бросилась целовать в плечо генеральшу.
Софрония поцеловала ее в другое плечо.
— Кормили ли вас? — участливо спросила генеральша.
— Всем довольны, ваше превосходительство, мать наша,— униженным тоном сказала Софрония.— Елена Никитишна, дай ей бог здоровья, всего наслала...
— На Егора Александровича-то только и глазком не удалось взглянуть,— заметила Агафья Прохоровна сладеньким голосом.— Я думаю, совсем жених, как есть...
— Еще бы! — сказала генеральша.
— Вот погоди, Агафья Прохоровна, увидит, опять «крысиным хвостом» станет звать,— со смехом сказала Елена Никитишна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56