Немецкие оккупанты беспощадно разрушали народное хозяйство, культурные учреждения. Так, летний кинотеатр в саду имени Артема превратили в конюшню, разбирали на дрова жилые дома заводского поселка. Единственным сооружением, построенным оккупантами, оказалась деревянная уборная во дворе полиции.
Главным занятием всех присланных в Красногоровку немецких «господ» было «приобретение» масла, жиров, фруктов и отправка их в запаянных бидонах семьям в Германию. Для использования плодороднейших земель и вывоза зерна, скота и сельскохозяйственных продуктов в Красногоровку прислали коменданта Нагеля и др. Активными помощниками коменданта по разграблению города были Орел, Бондаренко и переводчица, местная немка Христенко.
Гитлеровцы насильно угоняли в Германию местных жителей, по ночам устраивали облавы на молодежь. Немецкие власти, несмотря на захват плодороднейших полей Украины, не смогли да и не пытались организовать снабжение населения хлебом. Чтобы хотя бы как-нибудь прокормиться и не умереть от голода, жители города употребляли в пищу всевозможные суррогаты: жмыхи, мерзлую свеклу, кукурузу, горелый хлеб. За сотни километров «ездили» двухколесными тачками менять на хлеб оставшееся имущество и одежду. Дети «специализировались» на собирании колосков, которое разрешалось немецкими властями после уборки хлеба и выпаса скота. Для помола зерна почти в каждом доме имелась ручная мельница.
Несмотря на большой интерес оккупантов к огнеупорному заводу, им так и не удалось его восстановить. Лишь за четыре месяца перед поспешным отступлением оккупанты восстановили и частично пустили шамотный цех.
Такое положение могло быть и было в действительности только из-за ненависти оккупированных жителей к своим поработителям. При отступлении немецкими оккупантами причинены следующие разрушения: взорваны 2 дымовые трубы, центральная газогенераторная станция, градирня, шахтные печи Гросса, газостанция Моргана, электростанция с трансфор-
маторами, старая и новая водокачки с насосами, две водонапорные башни, прессы и станки механической мастерской, котлы парокотельной. Уничтожены крыши и междуэтажные перекрытия почти всех корпусов завода. В заводском поселке и гор. Красногоровка разрушены, сожжены и повреждены десятки домов, что составляет 14 300 кв. м жилой площади и 172 000 кв. м соцбытовых помещений.
Для восстановления разрушенного немецкими оккупантами завода потребовалось 133,7 миллиона рублей... С той давней поры, когда к металлургическому заводу и к шахте прилепились первые казармы, сложенные из плоского бутового камня, улицы в поселке, а потом по привычке и в городе, называли линиями. От террикона линии задами сползали к крутой балке, где неспешно текла мутноватая речушка, и взбирались на крутой склон — Донскую сторону.
Со временем город рос, на центральной улице — Первой линии — поднялись кирпичные дома, ее покрыли асфальтом, от завода до вокзала пустили троллейбус. Но вправо и влево от этой магистрали цивилизации все оставалось по-прежнему. Весной линии утопали по колено и грязи. Первые тропки, как всегда, прокладывались к колонкам, стоявшим на перекрестках. Потом зацветала белая акация, усыпая все вокруг лепестками, и пацанва набрасывалась на пышные веточки, самое доступное лакомство нашего детства.
Жили здесь рабочие металлургического завода и ближних шахт — катали, лесогоны, навалоотбойщики, мелкий чиновный люд. Русская речь мешалась с украинской, гармоника перекликалась с ассирийской зурной, бешбармак оказывался на одном столе с мацой.
Война, оказалось, мало затронула Девятнадцатую линию. Со стороны она выглядела такой же, как прежде. Но впечатление было обманчивым. Над замерзшей улицей лишь кое-где теплились дымки. В городе, стоящем на угле, угля не было.
Вода из обледеневших по самую макушку колонок текла жидкой струйкой раз в день, и к ним выстраивались длиннющие очереди. Под каждой крышей жили свои надежды, свои заботы, тревоги... Мы, мальчишки, вместе со взрослыми горевали: как далеко отошли наши? Кто говорил: недалеко, скоро вернутся. Кто-то угрожал: не бывать здесь больше красным.
Фронт и в самом деле стоял недалеко: по Миусу, на восточном рубеже Донбасса. А здесь, как мы узнали уже взрослыми, созданная по инициативе Геринга организация «Берг-Гюнте Ост» вербовала инженеров и рабочих восстанавливать шахты. Мы помним, как в магазины Юзовки завезли соду, соль и анилиновые краски, и продажный «Голос» расценивал это как «большое достижение».
Петро Орел работал в городской управе. Сюда, как и и другие управы временно оккупированной фашистами территории Украины, приносили письма из деревень, поселков...
ИЗ ДНЕВНИКА
Пометка рукой Кости Найдича: «Снятые мной копии писем с Украины».
...Седьмого февраля 1942 года с Девятнадцатой линии ушло письмо в Берлин. Адрес на конверте был написан по-немецки и по-русски: «Германия,. Берлин, улица принца Фридриха Карла I». На двух языках значился и обратный адрес: «Украина, Донбасс, Юзовка, 19-я линия, д. № 53, Дрозин Н. И.»
В конверте лежало письмо.
«Брат мой, Алексей Ильич Дрозин, во время гражданской войны 1917—1919 г. сражался в рядах Добровольческой армии Деникина — Врангеля. В 1919 г. с остатками Добровольческой армии он эвакуировался из России. Связь с ним была потеряна, т. к. вести с ним переписку было опасно. По имеющимся сведениям, мой брат как химик с высшим образованием работал то ли в Германии, то ли в Бельгии. Очень прошу редакцию помочь мне разыскать моего брата или, по крайней мере, указать, как я могу его разыскать. Мой адрес: г. Юзовка (Сталино), 19-я линия, № 53.
12/11-42. Николай Дрозин
Во втором письме какой-то Михайлов из Старобешева запрашивал берлинскую газету о своем сыне:
«Сын мой, Михайлов Иван Николаевич, 15/Х — 41 отправился со ст. Щегловка через ст. Ясиноватая (Донбасс) вместе с эшелоном, в котором ехали сотрудники Сталинского (Юзовского) индустриального института. Эшелон направлялся в Западную Сибирь.
По имеющимся у меня сведениям (возможно, неточным), эшелону пройти к намеченной цели не удалось, т. к. все пути
от Сталино, как на восток, через Дебальцево, так и на север, через Славянск, были перерезаны. По-видимому, все лица, ехавшие указанным эшелоном, в том числе и мой сын, попали в плен.
Сообщая об изложенном, прошу навести справку и сообщить мне, находится ли мой сын в плену и где именно».
Письма приносили мешками. Не раскрывая конверты, в редакции знали, что в них: просьба найти сына, мужа, брата, отца...
День в редакции начинался со споров, надоевших, скучных.
— Украинское население в городах и селах восторженно встречало приход немецкого войска на Украину в 1941 году...
— Вы видели это в кино?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111