— С ней все спокойно, никаких проблем?..
— Уж какого-нибудь танцора диско подцепила. Пойдем, что ли, пропустим по маленькой? — Мишо ставил ультиматум, явно желая поставить точку на теме Яниного самоубийства.
Ничего больше не надеясь узнать, я хлопнул Мишо по руке и, будто слепой, отошел от него. Иду, иду, и у меня начинает проясняться в голове, как на рассвете: я знаю, чем поразить Яну!
В почтовом ящике меня поджидала открытка, приглашение на онкологическую комиссию. Я скомкал ее и тут же бросил в мусорную корзину.
Бог в помощь тем, кто просит ее!
Утро давно утреет, а я все сплю, будто муха в сыворотке.
Убрать постель — минута, мини-гигиена заодно с одеванием, рогалик и кусок салями — в карман; не пробило и восьми, когда мне зажало правую пятку дверьми трамвая.
Бюро объявлений уже открылось, Мирослава причесана. Я весело подмигиваю, Мирослава — ноль внимания. Протягиваю ей две пятисотенных — она лишь вертит золотой головкой.
— Что происходит, спрашиваю я с болью в сердце! — произношу я, соображая, не ударилась ли она в гениальность и теперь пытается шутить.
— Придется добавить,— выкладывает она, а поскольку ей неловко, она для вида начинает перебирать листочки с объявлениями — кандидатов на выгодный обмен.
— Ты разоришь меня, дочь моя,— заканючил я.
— Я тебе не дочка! Дед!
— Обещаю больше так не называть тебя, доченька, но согласись, надо же подходить разумно!
— Я не торгуюсь,— заявила она, и списки отправились обратно в ящик стола.
— Представляешь ли ты себе, что такое тысяча крон?! — восклицаю я, признавая свое поражение, и жалко добавляю: — Подкину сотню, но ты ведешь нечистую игру.
— Их тут шесть,— она похлопала ладонью по столу над ящиком, в котором исчезли списки,— каждый вариант даст тебе тысяч десять, не меньше, а то и больше.
— Какая фантазия,— вставляю я колючку в ее речь, чуточку скрашивая свою капитуляцию.
— У меня есть знакомый — не пожалеет и полутора,— бьет наотмашь прекрасная мерзавка.— И он не обдирает несчастных клиентов, как ты!
— О, о, да ты никак еще и в мораль ударилась!
— С Трухликовых ты содрал семнадцать!
— А ты спроси, во что стала мне документация! Обмен квартиры за три дня, получи ордер и распишись!
— Уверена, что бюрократов расплодили проходимцы вроде тебя.— Она снова достала список с адресами желающих сменять большую квартиру на меньшую.— Но за это ты устроишь одну четырехкомнатную моей школьной подруге, причем по себестоимости. Давай сюда полторы! — она шевельнула пальцами, словно потянула из моего внутреннего кармана веревочку с кошельком.
— Ах, жестокая процентщица! Так серьезные дела не делаются.— Я извивался, как змея под лошадиным копытом.
— Без лишней трепотни, а то скоро попрут клиенты.— Она схватила три купюры и швырнула мне списки.
— По-твоему, я лопух,— не сдавался я,— не понимаю, что ты продаешь объявления не мне одному!
— Ах ты, мой голубчик! — Она расплылась в улыбке — дескать, а поцелуй меня в ...
— В субботу я проверю объявления в бюллетене и перепишу те, что ты продала на сторону.
— Тебе повторить, что я уже сказала? Не ты один шевельнул мозгами и тряхнул мошной!
— Мирка! Я куплю тебе розу,— предложил я мирное решение вопроса.
— Ты выражаешься очень точно. Да, розу! Не меньше трех и дорогих!
— Не будь тщеславной и самовлюбленной, как остальные. Цветы выглядят красивее всего там, где они растут.— Я снова был сама любезность, чтобы расположить ее, но не тут-то было. Уж не надеется ли она, что я впрямь куплю ей розы?!
— Ты сам придумал себе такое покаяние, в следующий раз — букет роз! Идет?
Я наклонился к окошку и поцеловал ее высунутую руку.
Ах, елки-палки, кукуруза, сегодня начинает припекать!
Я вычеркивал из списка последний вариант. На трех можно кое-что сорвать, остальные ничего не стоят. Три варианта надежные, с клиентами я предварительно договорился, на одного абсолютного утописта, запросившего двадцать тысяч за комнату, придется еще потратить время и попотеть. Если не уступит, соединю его напрямую с Мирославиной подружкой — пусть получит, чего хотела. Я тебе покажу «по себестоимости»! И цены сбивать не позволю, меня другой деляга не обскачет!
Я проглотил суп из рубцов, сполоснул кишки стаканом воды и отправился проветрить квартиру на Паненской. Вчера сюда привезли и расставили последнюю мебель — стенку красного дерева и кожаные кресла. В Янином вкусе.
Я дождался ее у университета. Пожалуй, она даже обрадовалась и тут же подхватила двух подружек, потащила в «Крым», куда я всех пригласил.
— Ну, выкладывай же свой сюрприз! — Ей не терпелось узнать обещанную тайну.
— Невозможно,— отнекивался я из-за подружек,— туда надо идти!
— Куда?
— Будьте здоровы.— И я поднял стакан сока.
— Как маленький мальчик! — капризно протянула Яна, обращаясь к подружкам.
— Так что же — идем? — И признался: — Желудок болит.
Что соответствовало истине.
— Ты насчет сюрприза? — Яна легонько провела пальцами по моей руке, чтобы сгладить впечатление.
— Сюрприз ждет тебя, но подружки тоже могут пойти.
— А мне не будет стыдно? — кокетничала она. Любопытство просто сжирало ее.
Всю дорогу она гадала: ожерелье, перстень, тряпки? Надеюсь, не книги? Собственные стихи! Я отмалчивался как рождественский карп и в свою очередь не мог отгадать и представить себе ее реакцию.
— Добро пожаловать, дамы! — И я отворил калитку во двор.
Дворик, ступеньки, небольшая веранда, дверь, а на ней в рамочке — визитная карточка Яны. Я отпер замок и передал ключ Яне.
— Это всерьез? — Она не верила, а скорее боялась стать предметом розыгрыша. Потом вбежала внутрь. Девицы, превратившись сразу в полицейских ищеек, принялись разглядывать, щупать, поднимать, взвешивать, загадочно озираясь. Ахали, то кратко, то многословно, но ахающая интонация преобладала.
Яна бросилась в одно из вожделенных кресел.
— Ну, начинай! — выдохнула она.— Я слушаю.
— Что?
— Я хочу все понять. В полной мере.
Я вышел в кухню, достал из холодильника бокалы и бутылку чинзано, блюдце с кружочками лимона.
— Ну, хозяйка, угощай! — призвал я Яну.
— Иван! — Она бросилась мне на шею, а я прикусил язык.
— Ты чего надулся, я же обнимаю тебя! — возмутилась Яна, а подружки скисли.— Приглашаю всех на вечеринку. Через неделю в среду у меня экзамен, а потом соберемся здесь. Нет, это будет маленький обед, потому что вечером квартира превратится в битком набитый
универмаг, вот с такими витринами.— Она развела руки в стороны и почокалась двумя пустыми бокалами.— Это просто невозможно! — повторяла она до омерзения, а я от радости готов был выплясывать, как жеребец. Она недоверчиво поглядывала на ордер, в котором Яна М.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28