Кадия ощутила отзвуки глубочайшей тоски, не находящей утоления.
Я не одна из тех, кто вас покинул.
Необходимо заставить их понять! Необходимо сразу погасить надежду, что она — вернувшаяся к ним обитательница города.
Ты приведена к нам! — упрямо возразил Го-сел. — Ты, несомненно, пришла по воле Великих, или тебя бы тут не было. А потому хасситти опять станут жителями дворов, друзьями сердца, как было раньше.
— Друзьями я назову вас с радостью! — ответила Кадия и протянула руку через стол.
Ее пальцы и его когти соприкоснулись, и Кадия ощутила такую теплоту, радость и благожелательность, какие ей редко приходилось встречать. В этих хасситти было что-то обаятельное, и она почувствовала к ним то же, что чувствовала к оддлингам и болотам, только много сильнее.
— Мы сохранили в целости все, что сумели, к твоему приходу, — сказал Госел с живостью ребенка, думающего угодить взрослому. — Пойдем с нами, Благороднейшая, и погляди, как хасситти старались исполнить все требования долга.
И она вышла из трапезной в сопровождении Госела — того, кто держал жезл с колокольчиками, — но светильники теперь несла целая толпа. Вот так, все вместе, они переходили из комнаты в комнату, где стояли останки великолепной мебели — столов и стульев, настолько более высоких, чем те, к которым Кадия привыкла, насколько стол Госела был ниже. Стены были расписаны. Некоторые картины она хотела бы рассмотреть поподробнее, но проводники увлекали ее все дальше и дальше. В одной комнате по стенам были развешаны полки, на них громоздились металлические коробки, некоторые тронутые ржавчиной.
По распоряжению Госела несколько коробок сняли и открыли. Внутри хранилась беспорядочная смесь различных предметов: драгоценные украшения, вроде тех, что лежали в чаше фонтана и сверкали на лохмотьях хасситти. А еще жезлы с выпуклыми инкрустациями, а также свертки того, что ей показалось выделанной кожей, на которой ее соплеменники запечатлевали законы и другие государственные документы. И опять ей не дали осмотреть их внимательнее, потрогать.
Некоторые комнаты были так заставлены всякой всячиной, что войти в них было невозможно и приходилось довольствоваться взглядом с порога, а тусклые лучи светильников не позволяли толком рассмотреть, что там находилось. По большей части это было что-то большое и громоздкое.
Кадия пришла к заключению, что либо прежние обитатели города, либо хасситти в своем стремлении сберечь и сохранить перетащили сюда всю обстановку из остальных зданий.
Потребуются дни и дни, чтобы разобраться в таком хаосе, если это вообще возможно. Но в ней все равно вспыхнул азарт искателей кладов. Такая находка рувендианам и пригрезиться не могла!
Наконец лабиринт комнат и коридоров остался позади, и они вышли во двор. Там бил еще один фонтан, и воздух был свежим и бодрящим.
Только теперь она получила возможность рассмотреть своих провожатых. Большинство щеголяло в подобии одежды — в шалях, увешанных драгоценностями, или в потрепанных мантиях. Их чешуйчатая кожа при дневном свете переливалась разными цветами, подобно драгоценным камням, — зеленым, голубым, красным и оранжевым. Они все были одного роста — ей по плечо, и никого поменьше. Дет. ей тут нет, решила Кадия.
Те, кто нес светильники, задули их и разбрелись по двору. Некоторые нагнулись к фонтану и высунули длинные языки, чтобы напиться.
Хотя солнца видно не было, Кадия вдруг спохватилась, что времени прошло много. Дже-ган, конечно, давно проснулся, увидел, что ее нет, и отправился на поиски. Искусство охотника поможет ему проследить ее путь, тем более что она и не пыталась его запутать. Но его подстерегают опасности, вроде хищных лиан, и ей вовсе не хотелось, чтобы он тревожился из-за нее.
Она легко узнала Госела по плащу с драгоценностями и подошла к нему, стараясь побыстрее нарисовать мысленный образ охотника-ниссома.
— Мой боевой товарищ — он, наверное, ищет меня.
— Болотный житель уже явился, — спокойно сообщил Госел. — Он запутался в лабиринте. Ты желаешь, чтобы его освободили?
Так хасситти и ниссомы — враги? Она вспомнила, как на Джегана подействовали изображения на стене. Ему было известно о существовании хасситти, и по какой-то причине он это скрывал?
— Он мой верный друг! Проводите меня к нему! — сказала она резко, тоном приказа.
ГЛАВА 5
Насколько положение Джегана было опасно? Вновь ее нетерпеливость поставила другого в трудное положение. Неужели она так никогда ничему не научится? Хотя хасситти умели семенить очень быстро, Кадия шагала так торопливо, что далеко обогнала Госела и была вынуждена пойти медленнее, чтобы он ее нагнал.
Их вновь сопровождала большая свита. Треск и щебет их слышимой собственной речи отражался от стен. Они не вернулись в здание прежним путем, а свернули в длинный коридор, в потолке которого были вделаны прозрачные квадраты, пропускавшие смутный зеленоватый свет.
Коридор изгибался, и Кадия не сомневалась, что они направляются к площади, где она нашла фонтан с драгоценностями. Однако наружу они не вышли, а коридор сменился уходящим вниз пандусом. Светящиеся квадраты в потолке исчезли.
Однако полумрак словно бы не смущал хасситти. Никто не нес светильников, но все уверенно шагали вперед. А Кадию охватила тревога, и она пошла медленнее. Ее спутники до сих пор выражали ей только самые добрые чувства, но их приветливость могла обернуться притворством. Они же признали, что Джеган оказался в плену. И не поймали ли они в ловушку и ее — ведь она вела себя так опрометчиво!
Наклон вдруг перешел в горизонтальную поверхность, Кадия споткнулась — темнота была уже почти полной — и столкнулась с кем-то из хасситти. Ее руку стиснули шершавые когти, она попыталась вырваться — и не сумела.
Великая… мы поведем тебя. Опасности нет никакой.
Кадия почувствовала, что краснеет от досады. Так быстро и так открыто она выдала свою тревогу! Неведомое необходимо встречать хотя бы внешне спокойно.
Но ведь тут совсем нет света! Теперь она шла, держась за руку этого чешуйчатого существа, через плотную черноту, совершенно непроницаемую для ее взгляда. Казалось, она угодила в яму из мрака.
Вожатый потащил ее влево, и она покорно подчинилась. Остальные уже не перещелкивались, но она слышала нескончаемое царапанье когтистых ступней о камень.
И вдруг — свет впереди! До того яркий, что глаза Кадии ослепли от взрыва красок. Она прижала к ним ладони, а потом прищурилась сквозь чуть раздвинутые пальцы.
Словно колоссальный костер заполнял пространство, равное парадному залу, где-то далеко наверху. Но языки пламени не устремлялись ввысь, а изгибались слева направо в непрерывном движении. И были они не просто красно-желтыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Я не одна из тех, кто вас покинул.
Необходимо заставить их понять! Необходимо сразу погасить надежду, что она — вернувшаяся к ним обитательница города.
Ты приведена к нам! — упрямо возразил Го-сел. — Ты, несомненно, пришла по воле Великих, или тебя бы тут не было. А потому хасситти опять станут жителями дворов, друзьями сердца, как было раньше.
— Друзьями я назову вас с радостью! — ответила Кадия и протянула руку через стол.
Ее пальцы и его когти соприкоснулись, и Кадия ощутила такую теплоту, радость и благожелательность, какие ей редко приходилось встречать. В этих хасситти было что-то обаятельное, и она почувствовала к ним то же, что чувствовала к оддлингам и болотам, только много сильнее.
— Мы сохранили в целости все, что сумели, к твоему приходу, — сказал Госел с живостью ребенка, думающего угодить взрослому. — Пойдем с нами, Благороднейшая, и погляди, как хасситти старались исполнить все требования долга.
И она вышла из трапезной в сопровождении Госела — того, кто держал жезл с колокольчиками, — но светильники теперь несла целая толпа. Вот так, все вместе, они переходили из комнаты в комнату, где стояли останки великолепной мебели — столов и стульев, настолько более высоких, чем те, к которым Кадия привыкла, насколько стол Госела был ниже. Стены были расписаны. Некоторые картины она хотела бы рассмотреть поподробнее, но проводники увлекали ее все дальше и дальше. В одной комнате по стенам были развешаны полки, на них громоздились металлические коробки, некоторые тронутые ржавчиной.
По распоряжению Госела несколько коробок сняли и открыли. Внутри хранилась беспорядочная смесь различных предметов: драгоценные украшения, вроде тех, что лежали в чаше фонтана и сверкали на лохмотьях хасситти. А еще жезлы с выпуклыми инкрустациями, а также свертки того, что ей показалось выделанной кожей, на которой ее соплеменники запечатлевали законы и другие государственные документы. И опять ей не дали осмотреть их внимательнее, потрогать.
Некоторые комнаты были так заставлены всякой всячиной, что войти в них было невозможно и приходилось довольствоваться взглядом с порога, а тусклые лучи светильников не позволяли толком рассмотреть, что там находилось. По большей части это было что-то большое и громоздкое.
Кадия пришла к заключению, что либо прежние обитатели города, либо хасситти в своем стремлении сберечь и сохранить перетащили сюда всю обстановку из остальных зданий.
Потребуются дни и дни, чтобы разобраться в таком хаосе, если это вообще возможно. Но в ней все равно вспыхнул азарт искателей кладов. Такая находка рувендианам и пригрезиться не могла!
Наконец лабиринт комнат и коридоров остался позади, и они вышли во двор. Там бил еще один фонтан, и воздух был свежим и бодрящим.
Только теперь она получила возможность рассмотреть своих провожатых. Большинство щеголяло в подобии одежды — в шалях, увешанных драгоценностями, или в потрепанных мантиях. Их чешуйчатая кожа при дневном свете переливалась разными цветами, подобно драгоценным камням, — зеленым, голубым, красным и оранжевым. Они все были одного роста — ей по плечо, и никого поменьше. Дет. ей тут нет, решила Кадия.
Те, кто нес светильники, задули их и разбрелись по двору. Некоторые нагнулись к фонтану и высунули длинные языки, чтобы напиться.
Хотя солнца видно не было, Кадия вдруг спохватилась, что времени прошло много. Дже-ган, конечно, давно проснулся, увидел, что ее нет, и отправился на поиски. Искусство охотника поможет ему проследить ее путь, тем более что она и не пыталась его запутать. Но его подстерегают опасности, вроде хищных лиан, и ей вовсе не хотелось, чтобы он тревожился из-за нее.
Она легко узнала Госела по плащу с драгоценностями и подошла к нему, стараясь побыстрее нарисовать мысленный образ охотника-ниссома.
— Мой боевой товарищ — он, наверное, ищет меня.
— Болотный житель уже явился, — спокойно сообщил Госел. — Он запутался в лабиринте. Ты желаешь, чтобы его освободили?
Так хасситти и ниссомы — враги? Она вспомнила, как на Джегана подействовали изображения на стене. Ему было известно о существовании хасситти, и по какой-то причине он это скрывал?
— Он мой верный друг! Проводите меня к нему! — сказала она резко, тоном приказа.
ГЛАВА 5
Насколько положение Джегана было опасно? Вновь ее нетерпеливость поставила другого в трудное положение. Неужели она так никогда ничему не научится? Хотя хасситти умели семенить очень быстро, Кадия шагала так торопливо, что далеко обогнала Госела и была вынуждена пойти медленнее, чтобы он ее нагнал.
Их вновь сопровождала большая свита. Треск и щебет их слышимой собственной речи отражался от стен. Они не вернулись в здание прежним путем, а свернули в длинный коридор, в потолке которого были вделаны прозрачные квадраты, пропускавшие смутный зеленоватый свет.
Коридор изгибался, и Кадия не сомневалась, что они направляются к площади, где она нашла фонтан с драгоценностями. Однако наружу они не вышли, а коридор сменился уходящим вниз пандусом. Светящиеся квадраты в потолке исчезли.
Однако полумрак словно бы не смущал хасситти. Никто не нес светильников, но все уверенно шагали вперед. А Кадию охватила тревога, и она пошла медленнее. Ее спутники до сих пор выражали ей только самые добрые чувства, но их приветливость могла обернуться притворством. Они же признали, что Джеган оказался в плену. И не поймали ли они в ловушку и ее — ведь она вела себя так опрометчиво!
Наклон вдруг перешел в горизонтальную поверхность, Кадия споткнулась — темнота была уже почти полной — и столкнулась с кем-то из хасситти. Ее руку стиснули шершавые когти, она попыталась вырваться — и не сумела.
Великая… мы поведем тебя. Опасности нет никакой.
Кадия почувствовала, что краснеет от досады. Так быстро и так открыто она выдала свою тревогу! Неведомое необходимо встречать хотя бы внешне спокойно.
Но ведь тут совсем нет света! Теперь она шла, держась за руку этого чешуйчатого существа, через плотную черноту, совершенно непроницаемую для ее взгляда. Казалось, она угодила в яму из мрака.
Вожатый потащил ее влево, и она покорно подчинилась. Остальные уже не перещелкивались, но она слышала нескончаемое царапанье когтистых ступней о камень.
И вдруг — свет впереди! До того яркий, что глаза Кадии ослепли от взрыва красок. Она прижала к ним ладони, а потом прищурилась сквозь чуть раздвинутые пальцы.
Словно колоссальный костер заполнял пространство, равное парадному залу, где-то далеко наверху. Но языки пламени не устремлялись ввысь, а изгибались слева направо в непрерывном движении. И были они не просто красно-желтыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62