— Ты когда-нибудь видела это, королевская дочь?
— Нет, Ткачиха. Еще одно вместилище Силы?
— Воистину! Это паутина сна, перехватывающая дурные видения, чтобы они не тревожили спящего. Раз тебя предупредили, что они вырвались на волю, мы поступим разумно, если оградимся от них.
Держа паутину сна в одной руке, Ткачиха встала на цыпочки и притянула к себе почти невидимую нить, висевшую над ложем, к которой и привязала «оберег».
Овал покачивался, поворачивался, и перья на веревках колыхались.
Ткачиха критически оглядела свое сооружение, подергала одну из веревок, так что обе заплясали, а потом удовлетворенно кивнула:
— Спи крепко, королевская дочь. Черные сны теперь до тебя не доберутся.
Дверной занавес опустился за ней прежде, чем Кадия успела выразить благодарность. Оставленный на табурете светильник угасал, и Кадия завернулась в душистое одеяло.
В полумраке тени накладывались на тени, паутина сна все еще покачивалась. Что сказал бы об этом сновидец-хасситти? Оказывается, ниссомы не так охотно принимают значимые сны, как обитатели древнего города. Было ли причиной утомление или «оберег», но Кадия будто провалилась в глубокий сон без сновидений. Впрочем, причина ее не интересовала: ей было достаточно погрузиться в теплую желанную дрему.
Если библиотека в городе показалась Кадии царством хаоса, то та, куда ее проводила Ткачиха в селении Джегана, содержалась в образцовом порядке и была местом больших работ. Женщина, руководившая этими работами, ничего не стала объяснять своей гостье, и Кадия быстро пришла к заключению, что тканье письмен составляет тайну, ревниво оберегаемую от посторонних. А письмена действительно ткались.
Небольшие ткацкие станки на столах мало чем отличались от тех, которые ей доводилось видеть в Тревисте, где на них ткали материи из шерсти и камышового волокна.
Из трех станков работали два. На больших шпульках были намотаны выкрашенные в разные цвета нитки из волокон камыша и травы. Челноки отсутствовали — их заменяли длинные иглы со вдетыми нитками, с помощью которых девушки выводили линии, показавшиеся Кадии вначале бессмысленными.
Возле третьего станка лежала привезенная ею полоска, а на очень большой шпульке были намотаны ленты почти такой же ширины.
Две молодые женщины продолжали прилежно ткать, а Ткачиха подвела Кадию к среднему станку и с величайшей осторожностью начала сматывать со шпульки широкую ленту, которая поддавалась ее усилиям словно с неохотой, и в воздухе вокруг заплясали пылинки. Наверное, старинная запись, решила Кадия.
Хотя ставни были плотно закрыты, чтобы не пропускать сырости, лампы, подвешенные к потолочным балкам, давали достаточно света, и Кадия следила, как разноцветные нити сплетались, разделялись, образовывали кольца и петли.
Ткачиха отмотала лишь небольшую часть ленты, а затем взяла полоску из города и приложила к ленте.
— Это работа Джассоа, которая была Ткачихой сто лет тому назад. Отличная ткань, совсем не тронутая временем. Это рассказ о бурях, которые тогда затопили наше селение. Но тут есть и еще кое-что… Сообщение уйзгу о том, что они опасаются некоего Зла, обитающего у их пределов, так как горы тряслись. Ветер и дождь несли потоки грязи с высот…
— Могло это быть преднамеренным Злом? — перебила Кадия и поспешно добавила: — Прости меня, Ткачиха, нетерпеливость понуждает меня к невежливости.
Ткачиха, которая при их первой встрече показалась Кадии гораздо суровей Первой, чуть-чуть улыбнулась.
— Королевская дочь, стремление к знанию порой берет верх над вежливостью. А на твой вопрос я отвечу: нет. Рожденный бурей грязевой поток не был нападением Зла. Однако, если в результате открылась скрытая тропа или дверь, это можно счесть деянием Зла.
— Тропа или дверь, — повторила Кадия, — ведущая к северным горам… к виспи? Моя сестра имела с ними дело, и ничем хорошим это не Кончилось. Они обитают и у пределов уйзгу?
— Не знаю, — ответила Ткачиха. — Нам уйзгу никогда не говорили о таком народе. Однако, — тут она снова посмотрела на ленту, — дальше никаких упоминаний о бедствиях нет.
— И нигде больше не сообщается, чего боялись уйзгу?
— Уйзгу, наверное, ведут свои записи. И нам сообщают только о том, что угрожает всем трясинам. И прислали тогда лишь эту весть, — она начала наматывать ленту записей назад на шпульку.
— О горах за владениями уйзгу известно хоть что-нибудь еще? — не отступала Кадия. Ей становилось все яснее и яснее, как мало она знает об окружающем — а она-то так гордилась собой из-за дружбы с Джеганом и своих путешествий, которые теперь показались ей такими ограниченными! Во время войны ей довелось побывать в далеких местах, самое существование которых ей было прежде неизвестно, но теперь и этого оказывалось слишком мало, чтобы вырваться из пут невежества.
— Мы записываем то, что знаем о трясинах и о жизни наших племен, — сказала Ткачиха. — Что нам горы? Уйзгу с нами в родстве, но встречаемся мы с ними только для торговли или во времена великих бедствий.
Она кончила наматывать ленту и собиралась водворить шпульку на ее место среди других, стоящих аккуратными рядами на полках по трем стенам комнаты, как вдруг в воздухе раздался страшный вой.
Но был ли он слышимым или мысленным? Кадия невольно зажала уши ладонями, чтобы заглушить его. Но звук раздавался все так же пронзительно. Значит, его слышали все. Кадия даже пошатнулась.
Оддлинги в комнате тоже зажали уши, и теперь их лица исказились от боли. Нет, это был не вой бури, прорвавшийся снаружи.
Звук замер, и Кадия выпрямилась. Положив руку на меч, она поспешила к двери. Ткачиха следовала за ней по пятам, бормоча:
— Идет беда.
В коридоре снаружи уже собралась толпа, к которой присоединялись все новые и новые жильцы семейных комнат. Многие устремлялись наружу, где были привязаны их лодки. Все они, заметила Кадия, вооружились. Лес копий, трубки с дротиками наготове — у мужчин и у женщин. Только малышню взрослые нетерпеливыми шлепками прогоняли назад в комнаты.
Тревога воцарилась не только в длинном доме — Кадия увидела, что обитатели селения толпятся перед всеми жилищами, его составляющими. Воины прыгали в свои легкие лодки и плыли по волнам озера к берегу.
Она увидела Джегана среди тех, кто отвязывал лодки, и протолкалась к нему.
— Что случилось? — спросила она, перекрикивая остальных, возбужденно переговаривающихся на своем языке.
Он даже не повернул головы, высматривая свободное место в отчаливающих лодках. И Кадия ухватила его за рукав, чтобы он не уплыл прежде, чем она узнает, в чем дело.
— Надо ехать. Смертельная весть! — и резким движением он стряхнул ее руку.
Кадия не спрыгнула следом за ним в лодку. Сейчас толку от нее было бы мало:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62