Слушая этот рассказ, Анигель с трудом сдерживала волнение: теперь ей стало ясно, что та же самая волшебная палочка поработала и над ее мужем Антаром. Значит, он не при смерти. Ведь именно этого она так боялась, когда в течение нескольких дней наблюдала за бесчувственным королем. Он всего лишь заколдован, и волшебник при желании может привести его в чувство.
Казалось, Ледавардису очень хочется запросто поболтать с равными ему по рангу сверстниками. Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств жизнь королевского ребенка горька, а у этого юноши с искривленным позвоночником и обезображенными чертами лица она и вовсе была ужасна.
Анигель очень расстроилась, увидев, что маленький Толо продолжает издеваться над Ледавардисом и называть его принцем-карликом. Но ведь в конце концов ее младший сын — всего лишь неразумное дитя, жалкое и неуверенное в себе. Хотя Толо никогда не страдал от людской неприязни, не был таким отверженным, как рэктамский юноша, Анигель знала, как он завидует своему сильному и красивому старшему брату. Унижая Ледавардиса, Толо забывал о своих собственных недостатках.
Когда малыш вернется ко мне, решила Анигель, я должна приблизить его к себе, сказать, как я люблю его, вселить в него уверенность и добиться его расположения и доверия.
И я заставлю Ангара сделать то же самое…
Ангар…
Любовь и тревога за судьбу мужа вытеснили из души Анигель мысли о маленьком Толо. Она приказала талисману показать короля и увидела, что он лежит, все еще заколдованный, на грубой скамье в грязном грюме вмесге с галерными рабами. Как всегда, она помолилась о его благополучии и счасгливом возвращении. Теперь, когда ей было извесгно, что он не при смерти, ее даже радовало, что сознание его выключено и он не знает об отчаянном положении детей и своем собственном. Антар был гордым и вспыльчивым человеком, и если бы он был вменяем, он бы обязательно бунтовал, подвергаясь за это жестоким пыткам.
Если бы он боролся или предпринял попытку побега, кто знает, что сделали бы с ним пираты? А что они сделают, если она откажется отдать талисман?
«Как же мне поступить, — спросила она себя, — если Портоланус пригрозит Антару страшными мучениями или смертью?»
Она размышляла над этой ужасной возможностью уже много раз — как человек, у которого болит зуб: он знает, что каждое прикосновение вызывает новую боль, и тем не менее вновь и вновь трогает больное место. Когда она думала об этой дилемме, у нее невольно начинали литься слезы, хотя положение было безвыходным с самого начала, с того момента, когда она прочитала два слова, означающие цену выкупа:
«Твой талисман».
Она обещала Харамис быть твердой, но как могла она сдержать свое слово, понимая, что за сохраненный талисман придется заплатить криками пытаемого Антара и его мучительной смертью? Если она отдаст талисман Портоланусу, как королеве ей грош цена, поскольку тогда ее страна будет открыта для вторжения черной магии. Но если у нее отнимут Ангара, она не переживет этого, а после ее смерти Лабровенда полетит ко всем чертям.
Она долго всматривалась в черты дорогого лица и давала выход своему горю. Потом изображение Ангара затуманилось, несмотря на все попытки сделать его четче, и она услышала нетерпеливый голос Харамис:
— Ани! Слушай меня! Оглянись на свою флотилию и порадуйся!
Она схватила кожаный плащ и выбежала на палубу, не заботясь о том, чгобы ответить сестре.
Дождь прекратился, но с севера по-прежнему дул сильный ветер. Громадные волны, догоняющие их, казалось, вот-вот обрушатся и утащат все четыре корабля на морское дно. Но волны почему-то не рушились, и корабли скользили вверх-вниз по их зыбким бокам, как тележки, скатывающиеся с крутых горок. Раньше постоянная качка сбивала ее с ног. Теперь она почти приспособилась к ней и довольно уверенно подошла к поручням. Встав у борта, Анигель дала талисману команду показать ей открытое море далеко позади лабровендской флотилии.
Их догоняло еще одно судно.
Затаив дыхание, она приказала приблизить изображение. Судно оказалось гораздо меньшего размера, чем ее флагманский корабль, всего четыре паруса раздувалось на двух дерзких мачтах, почти прижатых к корме. Оно мчалось по бушующему морю подобно стреле, пущенной из лука, и уже почти догнало последний из четырех лабровендских кораблей.
Несколько крошечных, работавших на палубе фигурок были странными на вид, и, вглядевшись, она поняла, что.это аборигены вайвило. Среди них находилась стройная женщина с развевающимися на ветру золотисто-каштановыми волосами. На ее безрукавке был вышит знак Триллиума.
— Кади! — закричала королева. — Ты пришла! О, слава Владыкам воздуха!
Образ Кадии исчез, и внутренним зрением Анигель увидела лицо другой сестры, Харамис: в меховом капюшоне, на фоне объятого бурей неба.
— Выслушай меня, Ани! Теперь ты должна действовать заодно с Кадией. И ваши корабли, и корабли противника почти достигли широты Консульского острова. Завтра, приблизительно в полдень, пиратская трирема повернет на запад, к тому месту, где был потерян талисман Кадии. Портоланус здорово обогнал вас, и я боюсь, что твой флагман никогда не настигнет его. Ты должна пересесть на маленькое суденышко Кадии. Оно очень подвижно, и скорее именно оно обойдет рэктамские корабли еще до того, как ветер утихнет среди островов.
— Но в штиль, — возразила Анигель, — пиратская трирема сможет развить еще большую скорость на веслах…
— Большинство галерных рабов королевы Ганондри жестоко страдают от морской болезни. Корсары Рэктама привыкли плавать в прибрежных водах, к тому же Полуостров защищает Северное море от свирепых приливов. Подозреваю, что люди королевы никогда не имели дела со штормом, подобным тому, который вызвал Портоланус. Наш храбрый капитан Велинкир говорит, что и он никогда не видел ничего подобного. Несмотря на огромные волны, ветер, кажется, дует как раз на высоте, необходимой для быстрого передвижения кораблей, и держится на том уровне мощи, чтобы вовсю надувать паруса, но при этом не ломать мачты и не рвать паруса.
— Довольно, — нетерпеливо оборвала ее Харамис. — Самое главное — чтобы гребцы на пиратской триреме не оправились внезапно от своей болезни. Пока они наберутся сил, ты и Кадия на маленьком суденышке сможете обогнать их. Легкий неустойчивый ветерок у Виндлорских островов даст вам некоторое преимущество — на время.
— Значит, ты все-таки не уверена, что мы с Кади первыми доберемся до талисмана?
— Нет, — сказала Харамис. — Ты должна не только горячо молить Владык воздуха придать вам скорости, но и упросить свой талисман помочь тебе.
Анигель в отчаянии всплеснула руками.
— Я не умею обращаться с талисманом так, как ты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Казалось, Ледавардису очень хочется запросто поболтать с равными ему по рангу сверстниками. Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств жизнь королевского ребенка горька, а у этого юноши с искривленным позвоночником и обезображенными чертами лица она и вовсе была ужасна.
Анигель очень расстроилась, увидев, что маленький Толо продолжает издеваться над Ледавардисом и называть его принцем-карликом. Но ведь в конце концов ее младший сын — всего лишь неразумное дитя, жалкое и неуверенное в себе. Хотя Толо никогда не страдал от людской неприязни, не был таким отверженным, как рэктамский юноша, Анигель знала, как он завидует своему сильному и красивому старшему брату. Унижая Ледавардиса, Толо забывал о своих собственных недостатках.
Когда малыш вернется ко мне, решила Анигель, я должна приблизить его к себе, сказать, как я люблю его, вселить в него уверенность и добиться его расположения и доверия.
И я заставлю Ангара сделать то же самое…
Ангар…
Любовь и тревога за судьбу мужа вытеснили из души Анигель мысли о маленьком Толо. Она приказала талисману показать короля и увидела, что он лежит, все еще заколдованный, на грубой скамье в грязном грюме вмесге с галерными рабами. Как всегда, она помолилась о его благополучии и счасгливом возвращении. Теперь, когда ей было извесгно, что он не при смерти, ее даже радовало, что сознание его выключено и он не знает об отчаянном положении детей и своем собственном. Антар был гордым и вспыльчивым человеком, и если бы он был вменяем, он бы обязательно бунтовал, подвергаясь за это жестоким пыткам.
Если бы он боролся или предпринял попытку побега, кто знает, что сделали бы с ним пираты? А что они сделают, если она откажется отдать талисман?
«Как же мне поступить, — спросила она себя, — если Портоланус пригрозит Антару страшными мучениями или смертью?»
Она размышляла над этой ужасной возможностью уже много раз — как человек, у которого болит зуб: он знает, что каждое прикосновение вызывает новую боль, и тем не менее вновь и вновь трогает больное место. Когда она думала об этой дилемме, у нее невольно начинали литься слезы, хотя положение было безвыходным с самого начала, с того момента, когда она прочитала два слова, означающие цену выкупа:
«Твой талисман».
Она обещала Харамис быть твердой, но как могла она сдержать свое слово, понимая, что за сохраненный талисман придется заплатить криками пытаемого Антара и его мучительной смертью? Если она отдаст талисман Портоланусу, как королеве ей грош цена, поскольку тогда ее страна будет открыта для вторжения черной магии. Но если у нее отнимут Ангара, она не переживет этого, а после ее смерти Лабровенда полетит ко всем чертям.
Она долго всматривалась в черты дорогого лица и давала выход своему горю. Потом изображение Ангара затуманилось, несмотря на все попытки сделать его четче, и она услышала нетерпеливый голос Харамис:
— Ани! Слушай меня! Оглянись на свою флотилию и порадуйся!
Она схватила кожаный плащ и выбежала на палубу, не заботясь о том, чгобы ответить сестре.
Дождь прекратился, но с севера по-прежнему дул сильный ветер. Громадные волны, догоняющие их, казалось, вот-вот обрушатся и утащат все четыре корабля на морское дно. Но волны почему-то не рушились, и корабли скользили вверх-вниз по их зыбким бокам, как тележки, скатывающиеся с крутых горок. Раньше постоянная качка сбивала ее с ног. Теперь она почти приспособилась к ней и довольно уверенно подошла к поручням. Встав у борта, Анигель дала талисману команду показать ей открытое море далеко позади лабровендской флотилии.
Их догоняло еще одно судно.
Затаив дыхание, она приказала приблизить изображение. Судно оказалось гораздо меньшего размера, чем ее флагманский корабль, всего четыре паруса раздувалось на двух дерзких мачтах, почти прижатых к корме. Оно мчалось по бушующему морю подобно стреле, пущенной из лука, и уже почти догнало последний из четырех лабровендских кораблей.
Несколько крошечных, работавших на палубе фигурок были странными на вид, и, вглядевшись, она поняла, что.это аборигены вайвило. Среди них находилась стройная женщина с развевающимися на ветру золотисто-каштановыми волосами. На ее безрукавке был вышит знак Триллиума.
— Кади! — закричала королева. — Ты пришла! О, слава Владыкам воздуха!
Образ Кадии исчез, и внутренним зрением Анигель увидела лицо другой сестры, Харамис: в меховом капюшоне, на фоне объятого бурей неба.
— Выслушай меня, Ани! Теперь ты должна действовать заодно с Кадией. И ваши корабли, и корабли противника почти достигли широты Консульского острова. Завтра, приблизительно в полдень, пиратская трирема повернет на запад, к тому месту, где был потерян талисман Кадии. Портоланус здорово обогнал вас, и я боюсь, что твой флагман никогда не настигнет его. Ты должна пересесть на маленькое суденышко Кадии. Оно очень подвижно, и скорее именно оно обойдет рэктамские корабли еще до того, как ветер утихнет среди островов.
— Но в штиль, — возразила Анигель, — пиратская трирема сможет развить еще большую скорость на веслах…
— Большинство галерных рабов королевы Ганондри жестоко страдают от морской болезни. Корсары Рэктама привыкли плавать в прибрежных водах, к тому же Полуостров защищает Северное море от свирепых приливов. Подозреваю, что люди королевы никогда не имели дела со штормом, подобным тому, который вызвал Портоланус. Наш храбрый капитан Велинкир говорит, что и он никогда не видел ничего подобного. Несмотря на огромные волны, ветер, кажется, дует как раз на высоте, необходимой для быстрого передвижения кораблей, и держится на том уровне мощи, чтобы вовсю надувать паруса, но при этом не ломать мачты и не рвать паруса.
— Довольно, — нетерпеливо оборвала ее Харамис. — Самое главное — чтобы гребцы на пиратской триреме не оправились внезапно от своей болезни. Пока они наберутся сил, ты и Кадия на маленьком суденышке сможете обогнать их. Легкий неустойчивый ветерок у Виндлорских островов даст вам некоторое преимущество — на время.
— Значит, ты все-таки не уверена, что мы с Кади первыми доберемся до талисмана?
— Нет, — сказала Харамис. — Ты должна не только горячо молить Владык воздуха придать вам скорости, но и упросить свой талисман помочь тебе.
Анигель в отчаянии всплеснула руками.
— Я не умею обращаться с талисманом так, как ты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117