А теперь Нарет так стара… Ну, я сделаю еще одну попытку, но она, к сожалению, перенимает манеры и взгляд на мир у Нарет…
— Мне кажется, дочь моя, что Арона принадлежит к числу тех, кто не сумел измениться. Она считает, что любые перемены — это измена с ее стороны. В этих стенах много похожих на нее. Но ты ей нравишься. Я видел, как она смотрела на тебя во время одного из наших общих собраний. В ней явно происходит борьба, — медленно проговорил Морфью.
— Но разве кто-нибудь другой держит при себе знания, не допуская к ним других? — возмутилась Нолар. — Я еще раз поговорю с ней, но если она снова скажет, что не желает ничем со мной делиться, только потому что я заодно с Дуратаном!.. — Нолар с такой силой ударила кулаком по столу, что чернильница перед Морфью подскочила.
— А при чем тут Дуратан? — Я положил руку ей на плечо и протянул цветы. Мгновение она смотрела на них, потом рассмеялась, покачивая головой.
— Не пытайся, Дуратан, заставить меня увидеть в ней то, чего нет. Это пустая трата времени. Арона так много может дать нам, и не только сама по себе, так как она умеет вести записи, сберегая прошлое, но и потому, что обладает рукописями одной из деревень фальконеров, знает множество легенд, которые открыли бы для нас немало закрытых дверей. Ты прекрасно знаешь, как это могло бы помочь Горному Соколу! — Она слегка вздохнула. — Я сделала вес, что могла, но попытаюсь опять, проверю, насколько она доверяет мне. Теперь, когда леди Нарет не может больше, причинить всем неприятности, возможно, что-то и изменится.
Два дня спустя она пришла ко мне с горящими торжеством глазами.
— Получилось! Арона позволила мне изучать ее сокровища, если я пообещаю, что буду делать это только сама. Так что я должна на время исчезнуть в женском мире, а тем временем у тебя появится возможность понять, чего я стою. Ведь меня не будет рядом.
Она улыбнулась, приложила два пальца к своим губам, потом к моим. И исчезла, оставив после себя аромат полдня-и-полночи.
Глава первая. Ученая женщина из Лормта
Одинокий всадник спускался к горной долине, его темный плащ и капюшон сливались с рыжеватой шерстью мула — еще одна тень на красновато-коричневом склоне. Изношенные кожаные седельные сумки едва вмешали немногие необходимые мелочи и смену одежды; четыре длинных кожаных цилиндра, прикрепленные к седлу, создавали впечатление, что всадник — лучник или вестник.
Помощница ученых, охранявшая вход в Лормт, узнала в цилиндрах футляры для хранения рукописей. Однако седло на муле, хотя и изношенное и поблекшее, настоящее произведение искусства — подлинная работа Джомми, сына Эйны, если догадка Нолар верна. Стройный невысокий всадник в брюках, спешившийся у ворот и оглядывавшийся по сторонам, оказался однако не крестьянским парнем, а молодой женщиной с острыми чертами лица фальконера.
Все тело Нолар задрожало от страха и гнева: приемная мать из народа фальконеров презирала и ненавидела ее за изуродованное родимым пятном лицо. Но эта женщина только облегченно взглянула на Нолар и произнесла:
— Добрый день, сестра. Я Арона, дочь Бетиас, из деревни Риверэдж. Могу я увидеться с ученым? Но если возможно, не с он-ученым.
— Меня зовут Нолар, из рода Мерони, — озадаченно ответила молодая ученица. Она мысленно перечисляла ученых женщин. Госпожа Рианна всегда доброжелательно встречала девушек, но она стара и просто дремлет на солнце. Нолар знала нескольких учениц, были также женщины немного постарше. Оставалось только одно имя; Нолар, вздохнув, крикнула и появился мальчик.
— Посетительница к ученой леди Нарет, если та согласна, — объяснила ему Нолар.
Мальчик откровенно уставился на Арону и спросил:
— Женщина-фальконер?
— Была, — отрезала Арона. — Прежние дни ушли навсегда. Я больше не хочу их возвращения. — Она обращалась непосредственно к Нолар, как бы забыв о существовании мальчика. — И я не хочу, чтобы наша история была утрачена из-за рарилха .
Нолар удивленно повернулась к ней, Арона слегка улыбнулась.
— Сознательный отказ от записей или искажение их. У он-писца странное представление о том, что важно, а что нет. — Она посмотрела Нолар в глаза и спросила напрямик: — Ты боишься меня? Почему ты смотришь на меня так мрачно?
Нолар покраснела.
— Прошу прощения, леди. Я… мой отец женился на женщине из вашего народа. Она…
Брови Ароны поднялись.
— Могу я узнать ее имя и клан? — полюбопытствовала она и затем задала еще несколько вопросов. Услышав ответ, женщина-фальконер присвистнула. — Тетка Леннис-мельничихи! Весь этот род славится грубостью и высокомерием. А мой род известен гордостью и порывистостью; репутация Мари Ангхард известна даже чужакам.
Теперь присвистнула Нолар.
— Ангхард? Та самая, которая нянчила трех детей волшебницы?
Теперь Арона улыбнулась шире, и все ее лицо просветлело.
— Она самая. — Девушка достала из седельной сумки тряпку и гребень и принялась расчесывать мула, в то же время взглядом отыскивая воду. Мул уже щипал чахлую траву у ворот. Потом Арона снова рассмеялась. — Однажды мой двоюродный брат Джомми назвал своего мула моим именем. Потому что я бываю порой очень упрямой. Он думал, что я этого не узнаю.
Девушки дружелюбно болтали, пока не вернулся мальчик.
— Иди за мной, госпожа Арона, — произнес он. Она пошла за ним, ведя за собой мула. Отвела на конюшню .и оставила там его тем, кто заботится в Лормте о животных.
Ученая леди Нарет была пожилой женщиной с пыльно-каштановыми волосами и пронзительными серыми глазами.
— Садись, моя девочка, — пропела она, указав на вино на столике сбоку. Арона с благодарностью отхлебнула его. — Я поняла так, что у тебя есть для меня несколько свитков. Ты знаешь, что в них?
Обиженная, Арона холодно буркнула:
— Я сама написала и скопировала большинство из них. Я была писцом в нашей деревне, пока старейшие не решили отдать это место парню из беженцев, чтобы сохранить мир. Мы из деревни фальконеров у реки под утесом, а это рассказ о нашей жизни.
Нарет рассматривала Арону, потом протянула ухоженную руку к свитку. Развернула его, нахмурилась и проворчала:
— Тут нет ничего о жизни в Гнезде и вообще о фальконерах, но ведь ты их крови. Конечно, они держат своих женщин далеко от себя.
По-настоящему рассердившись, Арона выпалила:
— Хвала Богине, что мы их очень редко видим. Это рассказ о нашей жизни, а не их. У наших женщин своя жизнь, и родичи, и песни, и предания, и большая история. И очень мало того, что считают важным мужчины: войн и сражений. Вот почему я предпочитаю не разговаривать с он-ученым.
Глаза Нарет холодно блеснули на бесстрастном бледном лице.
— Успокойся! И скажи, какая особая мудрость в этих свитках оправдывает твое нелегкое путешествие в Лормт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Мне кажется, дочь моя, что Арона принадлежит к числу тех, кто не сумел измениться. Она считает, что любые перемены — это измена с ее стороны. В этих стенах много похожих на нее. Но ты ей нравишься. Я видел, как она смотрела на тебя во время одного из наших общих собраний. В ней явно происходит борьба, — медленно проговорил Морфью.
— Но разве кто-нибудь другой держит при себе знания, не допуская к ним других? — возмутилась Нолар. — Я еще раз поговорю с ней, но если она снова скажет, что не желает ничем со мной делиться, только потому что я заодно с Дуратаном!.. — Нолар с такой силой ударила кулаком по столу, что чернильница перед Морфью подскочила.
— А при чем тут Дуратан? — Я положил руку ей на плечо и протянул цветы. Мгновение она смотрела на них, потом рассмеялась, покачивая головой.
— Не пытайся, Дуратан, заставить меня увидеть в ней то, чего нет. Это пустая трата времени. Арона так много может дать нам, и не только сама по себе, так как она умеет вести записи, сберегая прошлое, но и потому, что обладает рукописями одной из деревень фальконеров, знает множество легенд, которые открыли бы для нас немало закрытых дверей. Ты прекрасно знаешь, как это могло бы помочь Горному Соколу! — Она слегка вздохнула. — Я сделала вес, что могла, но попытаюсь опять, проверю, насколько она доверяет мне. Теперь, когда леди Нарет не может больше, причинить всем неприятности, возможно, что-то и изменится.
Два дня спустя она пришла ко мне с горящими торжеством глазами.
— Получилось! Арона позволила мне изучать ее сокровища, если я пообещаю, что буду делать это только сама. Так что я должна на время исчезнуть в женском мире, а тем временем у тебя появится возможность понять, чего я стою. Ведь меня не будет рядом.
Она улыбнулась, приложила два пальца к своим губам, потом к моим. И исчезла, оставив после себя аромат полдня-и-полночи.
Глава первая. Ученая женщина из Лормта
Одинокий всадник спускался к горной долине, его темный плащ и капюшон сливались с рыжеватой шерстью мула — еще одна тень на красновато-коричневом склоне. Изношенные кожаные седельные сумки едва вмешали немногие необходимые мелочи и смену одежды; четыре длинных кожаных цилиндра, прикрепленные к седлу, создавали впечатление, что всадник — лучник или вестник.
Помощница ученых, охранявшая вход в Лормт, узнала в цилиндрах футляры для хранения рукописей. Однако седло на муле, хотя и изношенное и поблекшее, настоящее произведение искусства — подлинная работа Джомми, сына Эйны, если догадка Нолар верна. Стройный невысокий всадник в брюках, спешившийся у ворот и оглядывавшийся по сторонам, оказался однако не крестьянским парнем, а молодой женщиной с острыми чертами лица фальконера.
Все тело Нолар задрожало от страха и гнева: приемная мать из народа фальконеров презирала и ненавидела ее за изуродованное родимым пятном лицо. Но эта женщина только облегченно взглянула на Нолар и произнесла:
— Добрый день, сестра. Я Арона, дочь Бетиас, из деревни Риверэдж. Могу я увидеться с ученым? Но если возможно, не с он-ученым.
— Меня зовут Нолар, из рода Мерони, — озадаченно ответила молодая ученица. Она мысленно перечисляла ученых женщин. Госпожа Рианна всегда доброжелательно встречала девушек, но она стара и просто дремлет на солнце. Нолар знала нескольких учениц, были также женщины немного постарше. Оставалось только одно имя; Нолар, вздохнув, крикнула и появился мальчик.
— Посетительница к ученой леди Нарет, если та согласна, — объяснила ему Нолар.
Мальчик откровенно уставился на Арону и спросил:
— Женщина-фальконер?
— Была, — отрезала Арона. — Прежние дни ушли навсегда. Я больше не хочу их возвращения. — Она обращалась непосредственно к Нолар, как бы забыв о существовании мальчика. — И я не хочу, чтобы наша история была утрачена из-за рарилха .
Нолар удивленно повернулась к ней, Арона слегка улыбнулась.
— Сознательный отказ от записей или искажение их. У он-писца странное представление о том, что важно, а что нет. — Она посмотрела Нолар в глаза и спросила напрямик: — Ты боишься меня? Почему ты смотришь на меня так мрачно?
Нолар покраснела.
— Прошу прощения, леди. Я… мой отец женился на женщине из вашего народа. Она…
Брови Ароны поднялись.
— Могу я узнать ее имя и клан? — полюбопытствовала она и затем задала еще несколько вопросов. Услышав ответ, женщина-фальконер присвистнула. — Тетка Леннис-мельничихи! Весь этот род славится грубостью и высокомерием. А мой род известен гордостью и порывистостью; репутация Мари Ангхард известна даже чужакам.
Теперь присвистнула Нолар.
— Ангхард? Та самая, которая нянчила трех детей волшебницы?
Теперь Арона улыбнулась шире, и все ее лицо просветлело.
— Она самая. — Девушка достала из седельной сумки тряпку и гребень и принялась расчесывать мула, в то же время взглядом отыскивая воду. Мул уже щипал чахлую траву у ворот. Потом Арона снова рассмеялась. — Однажды мой двоюродный брат Джомми назвал своего мула моим именем. Потому что я бываю порой очень упрямой. Он думал, что я этого не узнаю.
Девушки дружелюбно болтали, пока не вернулся мальчик.
— Иди за мной, госпожа Арона, — произнес он. Она пошла за ним, ведя за собой мула. Отвела на конюшню .и оставила там его тем, кто заботится в Лормте о животных.
Ученая леди Нарет была пожилой женщиной с пыльно-каштановыми волосами и пронзительными серыми глазами.
— Садись, моя девочка, — пропела она, указав на вино на столике сбоку. Арона с благодарностью отхлебнула его. — Я поняла так, что у тебя есть для меня несколько свитков. Ты знаешь, что в них?
Обиженная, Арона холодно буркнула:
— Я сама написала и скопировала большинство из них. Я была писцом в нашей деревне, пока старейшие не решили отдать это место парню из беженцев, чтобы сохранить мир. Мы из деревни фальконеров у реки под утесом, а это рассказ о нашей жизни.
Нарет рассматривала Арону, потом протянула ухоженную руку к свитку. Развернула его, нахмурилась и проворчала:
— Тут нет ничего о жизни в Гнезде и вообще о фальконерах, но ведь ты их крови. Конечно, они держат своих женщин далеко от себя.
По-настоящему рассердившись, Арона выпалила:
— Хвала Богине, что мы их очень редко видим. Это рассказ о нашей жизни, а не их. У наших женщин своя жизнь, и родичи, и песни, и предания, и большая история. И очень мало того, что считают важным мужчины: войн и сражений. Вот почему я предпочитаю не разговаривать с он-ученым.
Глаза Нарет холодно блеснули на бесстрастном бледном лице.
— Успокойся! И скажи, какая особая мудрость в этих свитках оправдывает твое нелегкое путешествие в Лормт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43