А.Третьяков, коренной липовчанин и гражданин России Иван Секирин, ветеран войны из Томска Георгий Петрович Костарев, пишет живущий в Твери, по профессии экономист, Анатолий Петрович Солонин, пишет инженер-аэродромщик Дмитрий Сергеевич Моисеев из подмосковного Жуковского и некто Ю.Г.Варенков из Йошкар-Олы, а также заключенный спрятанной за Уралом колонии общего режима Владимир Николаевич Пустовалов и заключенный колонии строго режима Кузьминов Сергей, отбывающий наказание в Коми Республике в поселке Чинья-Ворык... Россия пишет.
Существо вопросов
Даты на почтовых штемпелях - ни одной исторической... Все написано до 1995 года. Бумага пожухла. Мог родиться и уж подрасти за эти годы ребенок. Человек. Но читая их теперь, думаешь, смогли авторы их выстоять или нет, выжили еще и эти пять лет? Почему пишут все больше старики? Пишут, кто сейчас болеют, недоедают, чувствуя приближение конца, кто обречен в первую очередь и вот в этих письмах еще судорожно хватаются за жизнь, как если б молят, чтоб их спасли. Молодежь, конечно, далека от ощущения конца и до них еще пред краем жизни стоят слоями два, три поколения, так что они многим довольны и, как водится, думают про себя, что та же участь их в скором времени не коснется. Обреченные на позорное истребление от голода, болезней, безработицы, безденежья, старики ищут в последнюю минуту осмысленности, надрывно возвращают себе в последнюю минуту отнятое достоинство.
В каждом обращении человека есть своя болевая точка. Политики, социологи, экономисты врачуют болезни, понятие о которых имеют только сами больные, самое ясное да пронзительное - через боль. И вот лечат человека, а ему еще больней. Обещают вправить вывих, а он орет - руку сломали. А стонущих от боли окружают презрением: "деградировавший человеческий материал", "население низкого качества" - словом, недочеловеки, нелюдь, не достойные потраченных на них лекарств.
Россия ж в образе и подобии живых людей давно все знает о своей болезни. За каждым стоном, проклятием - осознанный вопрос. Так что обратная сторона русских писем - это беспощадный диагноз общественного состояния России, поставленный ее ж собственным народом.
Все принятые за годы реформ решения так или иначе входили в противоречие с образом жизни реального человека, так что сами люди с их уже укоренившейся психологией оборачивали преобразования во всех областях в хаос, но это и доказывает, что надо было следовать путем постепенных психологических перемен как в экономике, так и в общественной жизни. Подобное катастрофическое преобразование самой реальности, все равно что среды обитания, обрекало человека только на выживание, как и животное, когда кто не приспосабливаться к новым условиям существования, тот не выживает ( "а на нижние этажи они и не смотрят, хотя, как ни странно, все, без исключения, заявляют о стремлении создать нормальную жизнь для нижних этажей") - способны же выжить оказались в большинстве только люди аморальные, стремящиеся к обогащению любой ценой и на любых условиях: взяточники, уголовники, казнокрады и тому подобные.
Обреченные на выживание, на приспособление к жизни в насаждаемых условиях, люди живут соответственно к а к м о г у т, а не так, как должно жить по совести и даже по закону ("А пока каждый живет как может. Даже у бюджетного чиновника жить получше существует одна возможность - брать взятки. Раньше мы почти не слышали об этом. Сейчас же это происходит сплошь и рядом, вверху, и внизу. В этот процесс сегодня втянуты даже простые труженики "). Когда на производстве, где все оклады, ставки, тарифы десятилетиями устанавливались централизованным порядком, а сбыт даже невысококачественной продукции - гарантирован тем же Госпланом, было в одночасье отменено государственное управление и отпущено все на свободу, не подготовленные ни морально, ни технически к подобным резким переменам рабочие, инженеры, директора оказывались именно ни к чему не способны, так что промышленные предприятия обрекались тем самым только на крах ("Теперь же узаконили крутую самостоятельность. В этом ошибка наших государственных мужей. Надо было вводить эту самостоятельность медленно - по мере привыкания к ней, по степени готовности работать по новым требованиям"). То же с обрушившейся в одночасье политической свободой - люди оцепенели, не зная, кому, а главное - во что верить ("десятки партий и движений, и десятки идей, в которых и сами организаторы порой не разбираются"). Когда была одна партия и одна идеология, человек в конце концов что-то мог понять и делал свой выбор. Но в анархии новых идей и партий уже мало что поняли, голосуя неосмысленно, естественно просто за лучшие обещания, а обещания лучшей жизни вырождались в демагогию, оборачивались обманом, ведь за исполнение своих обещаний ни политики, ни партии, придя к власти, ответственности не несут, руководствуясь в своих действиях уже только политической конъюнктурой ("Cейчас не знаешь кому верить, за кем идти. А может быть, это специально партии и движения плодят, чтобы окончательно запутать всех и вся?"). Замороченные и обманутые люди не хотят участвовать в выборах своих политических законодателей - они просто неспособны уяснить уже, в чем же суть предлагаемых выборов, чем одни партии отличаются от других, а безразличное отношение людей к политической жизни освобождает политиков от ответственности окончательно. Главное разочарование - одни стремительно обогащаются, другие же стремительно нищают, и так становится понятным, что о д н и о б о г а щ а ю т с я з а с ч е т д р у г и х ("Нет места на земле, где бы жили, без исключения, одни богатые. Богатые появляются лишь там, где основная масса беднеет и нищает. Противоестественно думать, чтоб богатые, у которых все мысли и действия направлены на то, чтоб богатеть, оглядывались бы в сторону беднейших и смеривали свои аппетиты, никого бы хотя б не разоряли").
Люди, в общей массе своей не стремящиеся к обогащению и живущие воспитанными за десятилетия представлениями о необходимом достатке и социальной справедливости, лишаются возможности прожить сносно только на зарплату и всех социальных гарантий, понимая теперь свое существование как угнетаемое - обнищание же, чувство угнетенности все необратимей порождает в людях равнодушие и к труду, и к оставленным за ними самым общим да демагогическим "демократическим правам", к тому же праву на свободное волеизъявление.
Выборы в России обеспечивают победу тем, за кого бы большинство населения так или иначе не проголосовало. В России голосует и решает исходы выборов маргинальное меньшинство - а на выборах в местную власть достаточно уже и 25% от всех голосов избирателей, чтоб выборы были признаны состоявшимися, тогда как неявка на избирательные участки оставшихся 75% есть такое же волеизъявление гражданское, обнаруживающее истинное отношение граждан к предложенным им на выбор кандидатам, а в еще больше мере - к самой нынешней безликой избирательной системе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Существо вопросов
Даты на почтовых штемпелях - ни одной исторической... Все написано до 1995 года. Бумага пожухла. Мог родиться и уж подрасти за эти годы ребенок. Человек. Но читая их теперь, думаешь, смогли авторы их выстоять или нет, выжили еще и эти пять лет? Почему пишут все больше старики? Пишут, кто сейчас болеют, недоедают, чувствуя приближение конца, кто обречен в первую очередь и вот в этих письмах еще судорожно хватаются за жизнь, как если б молят, чтоб их спасли. Молодежь, конечно, далека от ощущения конца и до них еще пред краем жизни стоят слоями два, три поколения, так что они многим довольны и, как водится, думают про себя, что та же участь их в скором времени не коснется. Обреченные на позорное истребление от голода, болезней, безработицы, безденежья, старики ищут в последнюю минуту осмысленности, надрывно возвращают себе в последнюю минуту отнятое достоинство.
В каждом обращении человека есть своя болевая точка. Политики, социологи, экономисты врачуют болезни, понятие о которых имеют только сами больные, самое ясное да пронзительное - через боль. И вот лечат человека, а ему еще больней. Обещают вправить вывих, а он орет - руку сломали. А стонущих от боли окружают презрением: "деградировавший человеческий материал", "население низкого качества" - словом, недочеловеки, нелюдь, не достойные потраченных на них лекарств.
Россия ж в образе и подобии живых людей давно все знает о своей болезни. За каждым стоном, проклятием - осознанный вопрос. Так что обратная сторона русских писем - это беспощадный диагноз общественного состояния России, поставленный ее ж собственным народом.
Все принятые за годы реформ решения так или иначе входили в противоречие с образом жизни реального человека, так что сами люди с их уже укоренившейся психологией оборачивали преобразования во всех областях в хаос, но это и доказывает, что надо было следовать путем постепенных психологических перемен как в экономике, так и в общественной жизни. Подобное катастрофическое преобразование самой реальности, все равно что среды обитания, обрекало человека только на выживание, как и животное, когда кто не приспосабливаться к новым условиям существования, тот не выживает ( "а на нижние этажи они и не смотрят, хотя, как ни странно, все, без исключения, заявляют о стремлении создать нормальную жизнь для нижних этажей") - способны же выжить оказались в большинстве только люди аморальные, стремящиеся к обогащению любой ценой и на любых условиях: взяточники, уголовники, казнокрады и тому подобные.
Обреченные на выживание, на приспособление к жизни в насаждаемых условиях, люди живут соответственно к а к м о г у т, а не так, как должно жить по совести и даже по закону ("А пока каждый живет как может. Даже у бюджетного чиновника жить получше существует одна возможность - брать взятки. Раньше мы почти не слышали об этом. Сейчас же это происходит сплошь и рядом, вверху, и внизу. В этот процесс сегодня втянуты даже простые труженики "). Когда на производстве, где все оклады, ставки, тарифы десятилетиями устанавливались централизованным порядком, а сбыт даже невысококачественной продукции - гарантирован тем же Госпланом, было в одночасье отменено государственное управление и отпущено все на свободу, не подготовленные ни морально, ни технически к подобным резким переменам рабочие, инженеры, директора оказывались именно ни к чему не способны, так что промышленные предприятия обрекались тем самым только на крах ("Теперь же узаконили крутую самостоятельность. В этом ошибка наших государственных мужей. Надо было вводить эту самостоятельность медленно - по мере привыкания к ней, по степени готовности работать по новым требованиям"). То же с обрушившейся в одночасье политической свободой - люди оцепенели, не зная, кому, а главное - во что верить ("десятки партий и движений, и десятки идей, в которых и сами организаторы порой не разбираются"). Когда была одна партия и одна идеология, человек в конце концов что-то мог понять и делал свой выбор. Но в анархии новых идей и партий уже мало что поняли, голосуя неосмысленно, естественно просто за лучшие обещания, а обещания лучшей жизни вырождались в демагогию, оборачивались обманом, ведь за исполнение своих обещаний ни политики, ни партии, придя к власти, ответственности не несут, руководствуясь в своих действиях уже только политической конъюнктурой ("Cейчас не знаешь кому верить, за кем идти. А может быть, это специально партии и движения плодят, чтобы окончательно запутать всех и вся?"). Замороченные и обманутые люди не хотят участвовать в выборах своих политических законодателей - они просто неспособны уяснить уже, в чем же суть предлагаемых выборов, чем одни партии отличаются от других, а безразличное отношение людей к политической жизни освобождает политиков от ответственности окончательно. Главное разочарование - одни стремительно обогащаются, другие же стремительно нищают, и так становится понятным, что о д н и о б о г а щ а ю т с я з а с ч е т д р у г и х ("Нет места на земле, где бы жили, без исключения, одни богатые. Богатые появляются лишь там, где основная масса беднеет и нищает. Противоестественно думать, чтоб богатые, у которых все мысли и действия направлены на то, чтоб богатеть, оглядывались бы в сторону беднейших и смеривали свои аппетиты, никого бы хотя б не разоряли").
Люди, в общей массе своей не стремящиеся к обогащению и живущие воспитанными за десятилетия представлениями о необходимом достатке и социальной справедливости, лишаются возможности прожить сносно только на зарплату и всех социальных гарантий, понимая теперь свое существование как угнетаемое - обнищание же, чувство угнетенности все необратимей порождает в людях равнодушие и к труду, и к оставленным за ними самым общим да демагогическим "демократическим правам", к тому же праву на свободное волеизъявление.
Выборы в России обеспечивают победу тем, за кого бы большинство населения так или иначе не проголосовало. В России голосует и решает исходы выборов маргинальное меньшинство - а на выборах в местную власть достаточно уже и 25% от всех голосов избирателей, чтоб выборы были признаны состоявшимися, тогда как неявка на избирательные участки оставшихся 75% есть такое же волеизъявление гражданское, обнаруживающее истинное отношение граждан к предложенным им на выбор кандидатам, а в еще больше мере - к самой нынешней безликой избирательной системе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18