Солдат даже
не покосился на них: взгляд его все еще был устремлен туда, где, перебежав
открытый участок, скрылись в зарослях собаки и человек.
Сын впервые разглядел его. Рослый, светловолосый, типичный солдат
Армии Лара, но с какой-то странной тоской в глазах. Непонятный парень.

Подъем стал круче, и Скадли на некоторое время потерял их.
Собственно, он и до этого мог самостоятельно нащупать только солдат с их
кожаными шлемами, поскольку металл на голове гвардейцев напрочь отсекал от
внешнего мира мысленный рисунок. Солдаты, впрочем, его мало интересовали:
не они принимают решения - и на них даже не стоило тратить сил; поэтому
Малый скрытно бежал чуть впереди конного отряда, а так как он при этом
оказался ниже всадников, то кое-что мог улавливать через их неприкрытые
лбы и лица. Скадли, в свою очередь, держал связь уже через него. Конечно,
при двойной передаче многое искажалось, но общую картину все же можно было
оценить.
Среднего он присоединил к Малому лишь однажды, возле ручья. Вообще-то
Малый может одолеть человека и сам: обессилить его внимание ложными
выпадами, многократно рассечь мышцы и сухожилия, выпустить кровь. Но он не
сумеет сделать этого в одну хватку - сразу и не дав крикнуть...
Но теперь даже небольшая собака не смогла бы укрыться в почти
исчезнувшей высокогорной растительности. Впрочем, это не так важно -
запах-то свой они никуда не денут. Да и дорога им всего одна. А скоро в
ущелье упадет ночь, столь же непроницаемая для глаз, как гвардейский шлем
для мысли...
Когда стемнело, Начальник Разведки приказал скрытно разбить лагерь на
небольшой поляне в кольце ощетинившихся шипами кустов, довольно высоко на
склоне, вдали от ручья. Лошадей привязали к корявому деревцу посредине
поляны. Бедные: отдохнут, но не попасутся. Ничего, еще на сутки их хватит
(днем-таки удалось напоить), а там уже граница недалеко. Костер не
разжигали - опасно.
Спал только Сын. Время от времени кто-либо из гвардейцев задремывал,
но плеть Начальника Разведки будила его. Сам старик словно только что
принял холодную ванну, а не скакал весь день, закинув лодыжки к
подвязанному конскому хвосту.
Ночью лошади внезапно пришли в такой ужас, что разбудили Сына. Он
встал, похлопал своего жеребца по морде, успокаивая. Где там - от страха
тот готов был спрятаться ему в сапог.
- Не спишь, Господин Великий?
Сын обернулся. Да - тот самый солдат.
- Что тебе нужно?
Краем глаза Сын заметил, что Начальник Разведки уже стоит у него за
спиной.
- Думаю.
- Думаешь? Ты что, член Совета, законник или философ? Я здесь думаю,
в крайнем случае - он.
- Слушаюсь! - вскочил солдат, но глаза его выражали не бравую
готовность, а все ту же тоску. Тоску и боль.
- О чем? - внезапно спросил Сын. ("Он ведь мой одногодок" - пришла
незванная мысль.)
- За все нужно платить. Мы - платим.
Это было настолько неожиданно, что Сын от нахлынувшей почти детской
обиды ввязался в спор:
- Платить?! Твоя родина...
- Моя родина здесь.
- Так ты из никанских ларов?
Солдат не ответил. Теперь все было ясно. Ларские граждане, родившиеся
и выросшие в провинции Нико (когда это была еще провинция), подразделялись
на две примерно равные по численности категории. Одни из них, сполна испив
вина изгнания, бились за возврат к родным очагам яростно и беспощадно, и
им здесь не было цены. Из них, и только из них, формировался состав
лазутчиков: все они знали местные условия, многие - язык, да и внешность
кое у кого была подходящая (в мирное время на "черненьких" косились, но
тем больше усердия они проявляли сейчас). А другие... Ну, вот он стоит -
другой. Гнида. Здоровая белобрысая гнида, как назло, внешне - будто копия
с барельефа богов-основателей Лара.
- Из никанских ларов, репатриант?
- Ты - сказал, Господин Великий.
Сын услышал, как у Начальника Разведки перехватило дыхание. Тут же
сзади что-то звякнуло - клинок о ножны? И снова он останавливающе махнул
рукой.
- Да, до пятнадцати лет я жил здесь. Здесь я начал дышать и мыслить,
здесь у меня были друзья. И первым языком для меня был "общий" -
колониальная мешалка. Я даже начал было ходить в Школу Собаководства, так
что повернись все иначе...
Помолчали. Сын уже засомневался, не прав ли Начальник Разведки,
который стоит сзади с прямым белым блеском в руке? Правда, сейчас не время
и не место, чтобы терять одного из возможных защитников, да и старик
чересчур много командует.
Словно во сне он увидел, как маленькая серая тень неслышно
продвинулась между часовыми (дремлют?), помедлила и вдруг оказалась рядом.
Собака... Конечно, не боевой пес - маленький, ниже колена. Бродяжка. Что
ей надо?
- Берегись, Господин Великий!
Солдат оглянулся и тут же занес копье, но опоздал. Серая тень
пружинисто рванулась к лошадям, одна из них завизжала от боли - и
натянувшийся повод с сырым звуком лопнул. Лошадь исчезла в темноте.
Рычание, конский топот, звон оружия, одновременность боя и бегства...
Все были начеку и мгновенно выстроились в круг, сомкнув щиты. Не
сразу они поняли, что все излишне. Пес исчез, исчезла раненая лошадь (та,
что визжала). Исчез и один гвардеец - в первые мгновения суматохи он
вскочил в седло и погнал лошадь галопом, стремясь настичь собаку. Он
пропал в ночи, а потом до утра было слышно, как где-то вдалеке дикие звери
урчат и огрызаются над добычей. Дикие ли?
Итак, всего за ночь потеряли одного человека и двух коней.
Много.

Скадли, расположившись гораздо выше них, задумчиво покусывал
травинку. Вообще-то он мог взять их в эту же ночь, да и днем, если на то
пошло, но для этого пришлось бы положить больше половины Группы. Спешить
их тоже ничего не стоило. Однако пеших, как ни странно, собаками брать
труднее. Он и Малого-то послал скорее для того, чтобы увидеть преследуемых
его глазами, ощутить их страх. Страх действительно был, но не паника, и
это ему не понравилось. Видно, там есть один-два с твердой душой...
Впрочем ночью удалось нанести им дополнительный урон, а заодно накормить
Группу мясом (Лакхаараа притащил кусок и ему, но он не настолько
проголодался, чтобы есть сырую конину. К тому же это вполне могла быть и
не конина... Скадли передернуло). Так что вылазка принесла пользу.

Когда был объявлен дневной привал, одна из лошадей уже пала и солдаты
сидели вдвоем. Но все были веселы и шалили как мальчишки, даже Сын не
удержался, забыв о своем высоком положении. С самого утра путь их лежал по
голой скалистой местности (лишь сейчас, когда они уже прошли перевал,
начиналось высокотравье), где устроить засаду было абсолютно негде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12