– Погоди малость! – Дил быстро отстегнул наручный клапан комбинезона, выдавил из медфутляра шприц-инфокатор, прижал его плоским раструбом к голой холодной спине Хука, надавил, прямо под лопатку. Хук снова застонал. Дил отбросил шприц. Вынул второй, третий… потом сорвал с шеи ленту анализатора, прилепил под кадыком. Больше он сделать ничего не мог. Нет… он сорвал с пояса крохотную фляжку с настоем круа-гоня, целебной травы с Сельмы, влил в рот Хуку. Дал немного отдышаться, потом подхватил тело на руки.
– К боту! Быстрее к боту! – бормотал он под нос, будто сам себя уговаривая.
– Я следом! – крикнул в спину Арман-Жофруа. Он не хотел просто так покидать это место.
Где-то вдалеке остервенело залаяла осипшая и явно больная собака. На этот лай отозвались псы всей округи.
Под хохот двух голых проституток из кучи отбросов выползла пьяная трясущаяся старуха в черных мокрых лохмотьях.
– Куда, старая карга! – завизжала одна из девиц, с окровавленным грязным бинтом на шее. И бросила в старуху огрызок яблока. – Вали назад, сука! Не порти вида, мать твою!
Старуха послушно уползла в свою нору. Но собаки все лаяли. Одна выла протяжно и предсмертно. Арман бросил взгляд на проституток – и кого это они тут ловят?
Неужто и здесь еще есть мужчины?! Он пытался сдержаться. Но не получилось. Сатанинский вой добил его.
– Будьте вы все прокляты! – процедил он сквозь зубы.
И бегом взбежал на десятый этаж. Дверь на этот раз была заперта. Крузя не стал церемониться – вышиб ее со второго удара, был еще порох в его пороховницах.
– Куда-а-а?! – завизжала оглушительным визгом вскочившая с постели Афродита. Сейчас она как никогда оправдывала свое прозвище – с губ на подбородок текла желтая, крупная пена. При первых же воплях пена полетела по сторонам. – Куда-а, га-ад?!
Слева мелькнула тень. Но Крузя успел вышибить дешевенький старый парализатор из руки тщедушного лысого негра лет двадцати пяти – не все навыки Крузя порастратил на космическом заправщике. Доходяга рухнул мешком. А оба мужлана забились в угол, бросив свою пассию и загораживаясь драными пластиковыми стульями.
– Уматывай, тварь! Мент поганый! Падла! Сучара-аа!!! – визжала разъяренная, припадочная Афродита и исходила уже хлопьями пены.
Но остановить Крузю теперь было нельзя. Он ненавидел их. Перед взором его стояло истерзанное тело Хука Образины. Он шел прямо на мужланов, шел медленно, тяжело.
– Не на-адо-о! – завизжал тот, первый.
Больше он не успел выкрикнуть ничего. Арман-Жофруа дер Крузербильд Дзухмантовский, десантник с двадцатилетним стажем, вышиб орущему передние зубы, бросил его под ноги и ударом каблука переломил хребет. Второму мужлану Крузя свернул шею набок и оттолкнул обмякшее тело. С этими так, иначе нельзя, только так!
Афродита заходилась в бешенном визге, она впала в полубезумное состояние, на эту осатаневшую бабу невозможно было глядеть. Но и ее надо наказать. Ее в первую очередь!
– Ты зря кричишь, – очень спокойно сказал Крузя, – напрасно.
Он с силой вырвал у нее из-под ног грязную, засаленную простыню, разорвал по всей длине, свил жгут метра в два.
Афродита побледнела. И вдруг перестала визжать.
Она с ужасом поглядела на мертвые, неестественно выгнувшиеся тела. Потом перевела взгляд на незваного гостя.
– Ну вот, ты все поняла, – произнес тот, завязывая тугой узел на петле и продергивая в нее конец жгута. – Иди сюда! Иди сама, паскуда. Я не хочу, чтобы ты гнила в своей берлоге. Пускай на тебя посмотрят… посмотрят такие же как и ты – и может, тогда они догадаются, что за все надо платить!
Он подошел к подоконнику, ударом ноги вышиб наружу грязную полуистлевшую раму, заколоченную картоном. Привязал свободный конец жгута к батарее под окном.
– Иди сюда!
– Нет, – Афродита была зеленее травы. Нижняя челюсть у нее отвисла. Никакой пены больше не выбивалось из ее гнилозубого рта, зато текла слюна, текла тоненькой желтой струйкой. – Нет, я не хочу!
– Иди!
Арман умел приказывать. И тон его был беспощаден.
– Нет!
Афродита, словно мышь, завороженная удавом пошла к окну, шаги ее были неуклюжи и тяжелы. А в глазах уже стояла пустота. Она поняла – этот не простит, молить, стенать, биться в истерике бесполезно. Он может дать ей лишь одно – легкую смерть. А может и убивать долго и страшно.
– Быстрей!
Она приблизилась вплотную. И от нее уже веяло потусторонним холодком. В лице не было жизни.
– Надевай! – Арман сунул ей в руки петлю. – Не заставляй меня ждать!
Афродита, неумело, тыча пальцами в лицо, будто слепая, набросила себе петлю на шею, затянула ее. И встала на подоконник.
– Прыгай!
Команда запоздала – мгновением раньше Афродита сама сделала маленький шажок вперед. И пропала. Жгут резко натянулся, затрещал.
Крузя посмотрел на узел у батареи – крепкий, выдержит. Эта стерва долго будет висеть, здесь давно не работает похоронная команда, здесь почти двадцать лет не убирают трупы умерших.
Две голые проститутки стояли на том же месте, что и прежде. Завидев Армана, они начали трясти своими прелестями. Но он не соблазнился. Тогда одна из проституток захихикала, ткнула пальцем вверх, делясь с незнакомцем неожиданной радостью.
– Во, малый, гляди, повисла, сука! – утробно выдала она, не сводя глаз с окошка на десятом этаже и мерно покачивающегося тела. – И кто б ее раньше повесил!
– Да чего ты, – замахала рукой вторая, – она сама с перепою удавилась! И не жалко, кому такое чучело нужно-то!
Обе зашлись в довольном и веселом смехе, обе скучали, а тут какое-никакое развлечение. А у Крузи было погано на душе, впору стакан пропустить… но нет, надо бежать к боту. Он задрал голову кверху и вспомнил: «У каждого времени свои Афродиты!»
x x x
– Ну, так и что же мой закадычный друг Иван просил мне передать? – спросил наконец Ребров, запахивая на груди красный шелковый халат, расшитый желтыми и зелеными драконами и усаживаясь в лиловое, полупрозрачное кресло на восьми коротеньких лапках с алыми ноготками. Кресло было самоходным и все время топталось на месте, перебирая своими лапками, колыхалось, укачивая сидящего в нем.
Кеше кресло не понравилось, когда он покидал Землю, на ней эдакой гадости не было… а может, и было, может, он по малолетству не ведал о том. Сам Кеша сидел на роскошном кожаном диване какого-то супермодернистского вида и не знал, куда деть свои огромные биомеханические руки-протезы, Хар, как и подобает верному псу, лежал в ногах, зевал и облизывался.
– А передает тебе Иван большой привет, – начал обстоятельно и неспешно Кеша. – Потому как сказал он на дорогу – Толик мне друг надежный и верный, вся надежда только на него.
– Помощь нужна? – Ребров еле приметно улыбнулся. – Баки? Капсула?
– Нет, баки есть, и капсула есть, – продолжил в том же тоне Кеша, – и ничего Ивану не надо кроме доброго расположения старого Друга!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108