доносившиеся оттуда крики свидетельствовали, что смерть уже начала там свое дело. То был второй американский снаряд. Первый был причиной смятения, охватившего горожан и солдат. Конвоиры появились снова и грубо толкнули нас вперед. Их раздражал наш радостный вид, и они осыпали нас ругательствами. Один из наиболее озлобленных солдат даже кольнул Рауля штыком в ногу. Мы были довольны, когда опять очутились в темнице.
Мы не ели и не пили ничего с раннего утра и теперь положительно умирали с голода и жажды. Рауль бесился от полученных оскорблений и боли, причиняемой раной. Но внезапно он просиял: оказалось, что железные наручники на Рауле были плохо завинчены, и он без труда от них освободился. Через мгновение с его помощью и я снял оковы.
— Проведем хоть последние минуты нескованными и не на цепи! — воскликнул француз.
Я восхищался своим храбрым товарищем.
Мы встали возле двери и приложили к ней ухо. Слышался грохот городских батарей и отдаленные выстрелы американских пушек. Когда раздавался глухой треск рушившихся стен, Рауль подпрыгивал и орал что-то дикое, наполовину по-французски, наполовину по-индейски.
— Вот что, Рауль, — сказал я, вдохновленный новой идеей, — теперь у нас есть оружие — эта самая цепь… Берешься ты пройти прямо к подземной галерее, не сбившись с пути?
— О, конечно, капитан, берусь!.. Вероятно, к нам заглянут еще до вечера. Я понимаю вас, капитан… Лучше иметь хоть какие-нибудь шансы на спасение…
Мы взяли по обрывку тяжелой цепи и сели у самой двери, дожидаясь, когда сторож откроет ее.
Снаряды сыпались теперь настоящим градом, неся с собою смерть и разрушение. Со всех сторон доносились крики, треск, шум, плач и стоны. Над всем этим хаосом стоял, однако, грохот пушек. Мы ясно различали топот бегущих, их отчаянные вопли…
— Sacre! — вскричал Рауль. — Если бы они подарили нам еще несколько дней жизни, эти двери нам открыли бы наши товарищи! Sacr-r-re!
В этот момент снаряд с визгом пробил крышу и потолок над нами. Сверху обрушилась масса раздробленных кирпичей и штукатурки… Последовал страшный взрыв, пол ходуном заходил под нами, тысячи осколков брызнули во все стороны. Облако пыли, песку и дыма с запахом серы окутало все сверху донизу.
Я задыхался, хотел крикнуть и не мог.
— Рауль, Рауль! — прохрипел я наконец.
Голос товарища донесся до меня точно откуда-то издалека, а между тем я чувствовал прикосновение его руки. Он тоже задыхался и хрипел.
— Peste! Вы ранены, капитан?
— Нет… а ты?
— Ни одной царапины! Счастье на нашей стороне… Наверное, всю эту конуру перевернуло вверх дном.
— А лучше бы нас убило. По крайней мере мы избавились бы от виселицы…
— Ну, может быть, дело обойдется и без нее. Где вошел снаряд, там можно выйти человеку. Он, кажется, ухнул сквозь крышу?
— Да, должно быть.
Взявшись за руки, мы ощупью двинулись на середину камеры.
— Sacre! — бормотал Рауль. — Я ничего не вижу на шаг перед собой…
Со мной было то же самое. Мы стали ждать, когда уляжется пыль. Сверху забрезжил свет, и наконец мы увидели отверстие в крыше, достаточное для того, чтобы человек мог проникнуть через него. Но от пола до потолка было метров пять, а у нас ни клочка веревки, ни куска дерева.
— Как же мы туда взберемся? — воскликнул я. — Ведь мы не кошки.
Рауль поднял меня обеими руками и предложил встать на его плечи. Кое-как я вскарабкался на него и забалансировал у него на плечах, точно канатный плясун. Однако, как я ни тянулся, я не мог достать до потолка. Вдруг блестящая мысль пришла мне в голову.
— Спусти меня, — проговорил я, — я придумал. Лишь бы только нам не помешали.
— Об этом не беспокойтесь, — утешал меня Рауль. — Им теперь не до нас.
Я заметил выдававшееся в середине бреши бревно. Оно держалось как будто крепко, и я надеялся закинуть на него надежную петлю и подняться наверх.
Я сделал петлю из цепи, а Рауль разорвал на полоски свои кожаные панталоны и свил толстую веревку, которую мы прикрепили к цепи. Затем я снова взобрался к моему товарищу на плечо и попытался закинуть цепь. Я промахнулся, потерял равновесие и принужден был соскочить на пол. Вторичная моя попытка имела тот же результат.
— Sacre! — зарычал Рауль сквозь стиснутые зубы; цепь со всего размаха ударила его по голове.
— Попробуем еще раз: ведь от этого зависит наше спасение, — говорил я.
— По народной поговорке, третья попытка всегда бывает удачной.
Так оно и вышло: петля обвилась вокруг бревна; мы потянули за привязанный ремень и плотно затянули ее. Убедившись, что ремень может держать человека, я поднялся на руках до бреши и ухватился за бревно.
Уже темнело. Я дополз до края плоской крыши и заглянул вниз. Улицы были пусты. Только на бастионах возились вокруг пушек люди, выстрелы освещали спускавшийся мрак…
Я пополз назад, чтобы помочь Раулю, но он уже без меня выбрался на крышу и теперь вытягивал на всякий случай наш ремень.
Мы осторожно пробирались, перепрыгивая с одной крыши на другую, отыскивая место, удобное для спуска. Наконец мы доползли до какого-то узкого переулка, где и спустились на землю. Ужасные сцены развернулись перед нашими глазами, когда мы вышли на большую улицу. Люди бегали взад и вперед, бомбы разрывались, плач женщин смешивался со стонами раненых и грохотом бомбардировки. Мы были в нескольких шагах от старинной церкви, когда граната пробила ее купол и, разорвавшись, засыпала обломками наш путь. Но мы перебрались через них и шли все дальше. Не было нужды скрываться, держаться в тени: никто не обращал на нас внимания.
— Мы недалеко от дома, где живет мальчик. Не зайти ли? — сказал Рауль.
— Непременно, — ответил я. Мне стало стыдно, что я чуть было не забыл о главной цели нашего предприятия.
Мой спутник указал на большое здание с красивым подъездом.
— Вот этот дом, капитан…
— Отлично!.. Ты дожидайся тут… стань где-нибудь в тени, я войду один.
Я подошел к подъезду и решительно постучался.
— Quien? (Кто?) — раздался голос.
— Yo! (Я!) — ответил я.
Дверь открылась медленно и нерешительно.
— Дома ли сеньорито Нарсиссо? — спросил я привратника.
Ответ был утвердительным.
— Скажите ему, что друг желает его видеть.
Привратник не без колебания пошел исполнять мое поручение. Через минуту выбежал юноша, которого я видел в зале военного суда во время нашего допроса. Увидав меня, он задрожал от испуга.
— Шшш! — произнес я, приложив палец к губам. — Через десять минут будьте у церкви Магдалины…
— Но каким образом, сеньор, вы вышли из тюрьмы? — воскликнул он, не обращая внимания на мои слова. — Меня вызывали из-за вас к губернатору…
— Это не важно, — прервал я его. — Делайте то, что я вам говорю… Помните, что ваши родители и сестры ждут вас с нетерпением.
— Иду, сеньор! — решительно ответил мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Мы не ели и не пили ничего с раннего утра и теперь положительно умирали с голода и жажды. Рауль бесился от полученных оскорблений и боли, причиняемой раной. Но внезапно он просиял: оказалось, что железные наручники на Рауле были плохо завинчены, и он без труда от них освободился. Через мгновение с его помощью и я снял оковы.
— Проведем хоть последние минуты нескованными и не на цепи! — воскликнул француз.
Я восхищался своим храбрым товарищем.
Мы встали возле двери и приложили к ней ухо. Слышался грохот городских батарей и отдаленные выстрелы американских пушек. Когда раздавался глухой треск рушившихся стен, Рауль подпрыгивал и орал что-то дикое, наполовину по-французски, наполовину по-индейски.
— Вот что, Рауль, — сказал я, вдохновленный новой идеей, — теперь у нас есть оружие — эта самая цепь… Берешься ты пройти прямо к подземной галерее, не сбившись с пути?
— О, конечно, капитан, берусь!.. Вероятно, к нам заглянут еще до вечера. Я понимаю вас, капитан… Лучше иметь хоть какие-нибудь шансы на спасение…
Мы взяли по обрывку тяжелой цепи и сели у самой двери, дожидаясь, когда сторож откроет ее.
Снаряды сыпались теперь настоящим градом, неся с собою смерть и разрушение. Со всех сторон доносились крики, треск, шум, плач и стоны. Над всем этим хаосом стоял, однако, грохот пушек. Мы ясно различали топот бегущих, их отчаянные вопли…
— Sacre! — вскричал Рауль. — Если бы они подарили нам еще несколько дней жизни, эти двери нам открыли бы наши товарищи! Sacr-r-re!
В этот момент снаряд с визгом пробил крышу и потолок над нами. Сверху обрушилась масса раздробленных кирпичей и штукатурки… Последовал страшный взрыв, пол ходуном заходил под нами, тысячи осколков брызнули во все стороны. Облако пыли, песку и дыма с запахом серы окутало все сверху донизу.
Я задыхался, хотел крикнуть и не мог.
— Рауль, Рауль! — прохрипел я наконец.
Голос товарища донесся до меня точно откуда-то издалека, а между тем я чувствовал прикосновение его руки. Он тоже задыхался и хрипел.
— Peste! Вы ранены, капитан?
— Нет… а ты?
— Ни одной царапины! Счастье на нашей стороне… Наверное, всю эту конуру перевернуло вверх дном.
— А лучше бы нас убило. По крайней мере мы избавились бы от виселицы…
— Ну, может быть, дело обойдется и без нее. Где вошел снаряд, там можно выйти человеку. Он, кажется, ухнул сквозь крышу?
— Да, должно быть.
Взявшись за руки, мы ощупью двинулись на середину камеры.
— Sacre! — бормотал Рауль. — Я ничего не вижу на шаг перед собой…
Со мной было то же самое. Мы стали ждать, когда уляжется пыль. Сверху забрезжил свет, и наконец мы увидели отверстие в крыше, достаточное для того, чтобы человек мог проникнуть через него. Но от пола до потолка было метров пять, а у нас ни клочка веревки, ни куска дерева.
— Как же мы туда взберемся? — воскликнул я. — Ведь мы не кошки.
Рауль поднял меня обеими руками и предложил встать на его плечи. Кое-как я вскарабкался на него и забалансировал у него на плечах, точно канатный плясун. Однако, как я ни тянулся, я не мог достать до потолка. Вдруг блестящая мысль пришла мне в голову.
— Спусти меня, — проговорил я, — я придумал. Лишь бы только нам не помешали.
— Об этом не беспокойтесь, — утешал меня Рауль. — Им теперь не до нас.
Я заметил выдававшееся в середине бреши бревно. Оно держалось как будто крепко, и я надеялся закинуть на него надежную петлю и подняться наверх.
Я сделал петлю из цепи, а Рауль разорвал на полоски свои кожаные панталоны и свил толстую веревку, которую мы прикрепили к цепи. Затем я снова взобрался к моему товарищу на плечо и попытался закинуть цепь. Я промахнулся, потерял равновесие и принужден был соскочить на пол. Вторичная моя попытка имела тот же результат.
— Sacre! — зарычал Рауль сквозь стиснутые зубы; цепь со всего размаха ударила его по голове.
— Попробуем еще раз: ведь от этого зависит наше спасение, — говорил я.
— По народной поговорке, третья попытка всегда бывает удачной.
Так оно и вышло: петля обвилась вокруг бревна; мы потянули за привязанный ремень и плотно затянули ее. Убедившись, что ремень может держать человека, я поднялся на руках до бреши и ухватился за бревно.
Уже темнело. Я дополз до края плоской крыши и заглянул вниз. Улицы были пусты. Только на бастионах возились вокруг пушек люди, выстрелы освещали спускавшийся мрак…
Я пополз назад, чтобы помочь Раулю, но он уже без меня выбрался на крышу и теперь вытягивал на всякий случай наш ремень.
Мы осторожно пробирались, перепрыгивая с одной крыши на другую, отыскивая место, удобное для спуска. Наконец мы доползли до какого-то узкого переулка, где и спустились на землю. Ужасные сцены развернулись перед нашими глазами, когда мы вышли на большую улицу. Люди бегали взад и вперед, бомбы разрывались, плач женщин смешивался со стонами раненых и грохотом бомбардировки. Мы были в нескольких шагах от старинной церкви, когда граната пробила ее купол и, разорвавшись, засыпала обломками наш путь. Но мы перебрались через них и шли все дальше. Не было нужды скрываться, держаться в тени: никто не обращал на нас внимания.
— Мы недалеко от дома, где живет мальчик. Не зайти ли? — сказал Рауль.
— Непременно, — ответил я. Мне стало стыдно, что я чуть было не забыл о главной цели нашего предприятия.
Мой спутник указал на большое здание с красивым подъездом.
— Вот этот дом, капитан…
— Отлично!.. Ты дожидайся тут… стань где-нибудь в тени, я войду один.
Я подошел к подъезду и решительно постучался.
— Quien? (Кто?) — раздался голос.
— Yo! (Я!) — ответил я.
Дверь открылась медленно и нерешительно.
— Дома ли сеньорито Нарсиссо? — спросил я привратника.
Ответ был утвердительным.
— Скажите ему, что друг желает его видеть.
Привратник не без колебания пошел исполнять мое поручение. Через минуту выбежал юноша, которого я видел в зале военного суда во время нашего допроса. Увидав меня, он задрожал от испуга.
— Шшш! — произнес я, приложив палец к губам. — Через десять минут будьте у церкви Магдалины…
— Но каким образом, сеньор, вы вышли из тюрьмы? — воскликнул он, не обращая внимания на мои слова. — Меня вызывали из-за вас к губернатору…
— Это не важно, — прервал я его. — Делайте то, что я вам говорю… Помните, что ваши родители и сестры ждут вас с нетерпением.
— Иду, сеньор! — решительно ответил мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58