Он помнил также, что на нем был чилийский флаг. Потом Крожер вспомнил слова Гарри Блью, с которым Кадвалладер съезжал на берег в день ухода "Крестоносца". Блью побывал уже на чилийском судне и на расспросы бывших товарищей о матросах со смехом отвечал: "Только трое: один черный да два рыжих!" А когда стали приставать, чтобы он объяснил, кого он имеет в виду, он сказал, что рыжими называет орангутангов.
Сопоставив все это, лейтенант Крожер был сильно взволнован. Как моряк, он знал, что превратить корабль в шхуну - дело не очень сложное. Когда приказано было спустить шлюпку, он попросил командира отпустить его, и Кадвалладер тоже изъявил желание ехать с ним, руководясь каким-то смутным предчувствием.
Увидев рыжих обезьян, когда они уже вошли на палубу шхуны, а затем негра в камбузе, молодые офицеры стали опасаться, как бы их зловещие предчувствия не оправдались. Но когда они зашли в рубку "Кондора", они все поняли. Взглянув на два незанятых кресла, на одном из которых лежал веер, а на другом был брошен шарф, Крожер кинулся наверх и велел ехать за доктором.
Крики, похожие на рыдания, вырвались из груди офицеров, когда они заглянули в спальные каюты и увидели, что они пусты. Они стали просить объяснений у сидевших за столом, но один не отвечал вовсе, а другой ответил безумным хохотом. Дон Грегорио был без чувств.
Они бросились к нему. Освобожденный офицерами от веревок, перерезанных ножом, он упал в их объятия, потеряв сознание. Видно было, что он только в обмороке. Пульс, хотя и очень слабый, бился.
Ему смочили губы вином, которое столько времени стояло нетронутым перед ним. Разжав зубы, стали вливать ему в рот вино, каплю за каплей.
Мало-помалу он оживился, глаза заблестели. Его положили на диван, и постепенно к нему вернулось сознание. Он стал отвечать на вопросы.
- Где Кармен? Где Иньеса? - в один голос спросили офицеры.
- Их нет! - сказал дон Грегорио. - Их увезли те...
Он снова лишился чувств.
Они ничего больше не спросили, а стали ухаживать за ним, дали ему вино и фрукты.
Потом освободили капитана, но вскоре раскаялись, потому что Лантанас начал вести себя беспокойно, размахивал бешено руками, хватал бутылки и графины и разбивал их. Опасаясь, чтобы он не навредил себе и им, офицеры заперли его в одну из кают.
После этого они опять стали ухаживать за доном Грегорио. Вдруг до них донесся крик боцмана:
- Наверх, господин Крожер! Идет черный туман! Ни зги не видно! Спешите наверх!
LXI. Борьба со шквалом
Офицеры кинулись наверх, оставив дона Грегорио.
Справа от шхуны они увидели черную, как ночь, тучу. Пока они смотрели, она успела растянуться по всему океану, окутав его, как пеленой. Там, где она надвигалась, на поверхности воды уже мелькали белые полосы. Это пена вздымающихся волн.
Все трое понимают, какая им грозит опасность.
С фрегата помощи ждать нечего. Не теряя времени, они принимают все меры, какие только могут.
- Долой паруса! - командует Крожер.
Младший офицер и боцман спешат исполнить его приказание, причем сам лейтенант помогает им, так как их только трое.
Негр, которого освободил Громмет, не может стоять на ногах, хотя ему и влили в рот полбутылки рома. На него рассчитывать нечего. Трое знающих свое дело моряков делают все, что можно сделать для предотвращения беды. Пот с них лился градом, пока они развязывали веревки и свертывали паруса.
Едва паруса отвязали, шхуну окутал густой туман, и шквал заиграл ее снастями. К счастью, паруса собрали вовремя, иначе их могло бы снести, и "Кондор" опрокинулся бы.
Громмет стал к рулю и успел повернуть шхуну кормой к ветру. О фрегате они даже не думали. Единственное их желание сейчас - спасти судно, на котором они очутились. Черная мгла отделяет их от "Крестоносца".
Им неизвестно, в какой стороне он находится и остался ли он на месте. Скорее всего - да, на фрегате много людей, они могут убрать паруса и вынести напор шквала.
В это время до них долетел гул оружейных залпов, на мгновение перекрывший стон бури. Это был сигнал с фрегата, дающий знать, где он находится. Но и после этого они не определили, где он.
Они стали прислушиваться. И вот загрохотал второй залп, потом третий, четвертый, опять и опять, но менее явственно.
Ветер превратился в настоящую бурю. Волны, набегая одна на другую, грозят потопить шхуну или смыть всех, кто на палубе.
Выстрелы все повторяются, но отвечать на них офицерам некогда. А выстрелы звучат, как похоронный звон. Все слабее раздаются они, все глуше. Очевидно, что расстояние между ними и фрегатом увеличивается.
Изменить они ничего не могут, повернуть шхуну нельзя. Они должны идти все вперед, и, может быть, никогда больше не увидят "Крестоносца".
Не слышно больше выстрелов из пушки.
Всю ночь шхуна несется, швыряемая волнами, как щепка, то падая в глубину, то поднимаясь вверх.
Когда утром взошло солнце, тьма рассеялась. Ясно море, ясно и небо. "Кондор" тихо раскачивается на волнах, с нетронутыми снастями и бортом. Но ни одного целого паруса не осталось.
Громмет стоит у руля. Офицеры смотрят вдаль, внимательно следя за ходящими по морю волнами. Нигде не видно ни фрегата, ни какого-либо другого корабля. Кругом безбрежная водная пустыня.
Они находятся в нескольких сотнях миль от берега на судне, паруса которого превращены в клочья, да и будь они целы, нет сил управлять ими. Однако они не задумываются над этим.
Бросив еще взгляд на океан, они спешат спуститься в рубку, чтобы узнать подробности того, что для них тяжелее всего.
LXII. Визитная карточка
Английские офицеры четвертый день на чилийской шхуне, которая продолжает носиться по воде. Три человека справились с кораблем во время шторма, хотя и недолгого, но свирепого, без участия трех остальных.
Капитан все болтает чепуху и по-прежнему заперт в каюте, дон Грегорио слаб, как ребенок, и все лежит на диване, не будучи в состоянии даже выйти на палубу. Один только негр поправился и может быть хоть немного полезен.
После шторма, выдержанного шхуной, ни у кого еще не нашлось ни времени, ни сил приняться за паруса.
Один из них кое-как расправили и к нему присоединили другой, найденный на шхуне. С ними она делает около шести узлов в час.
Было двенадцать часов дня. Громмет стоял у руля, Крожер и Кадвалладер с секстантом на мостике. Они уже утратили всякую надежду встретиться с "Крестоносцем" и держали курс на Панаму в надежде или застать там фрегат, или хоть услышать о нем.
Стоящие на мостике шхуны, занятые астрономическими наблюдениями, молодые офицеры оба грустно настроены. Хорошо еще, что приборы целы, а то им бы не добраться и до Панамы.
- Право! - командует Крожер. - К юго-востоку.
И, обращаясь к Кадвалладеру, он говорит:
- Если все пойдет хорошо, через два дня мы в Панаме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Сопоставив все это, лейтенант Крожер был сильно взволнован. Как моряк, он знал, что превратить корабль в шхуну - дело не очень сложное. Когда приказано было спустить шлюпку, он попросил командира отпустить его, и Кадвалладер тоже изъявил желание ехать с ним, руководясь каким-то смутным предчувствием.
Увидев рыжих обезьян, когда они уже вошли на палубу шхуны, а затем негра в камбузе, молодые офицеры стали опасаться, как бы их зловещие предчувствия не оправдались. Но когда они зашли в рубку "Кондора", они все поняли. Взглянув на два незанятых кресла, на одном из которых лежал веер, а на другом был брошен шарф, Крожер кинулся наверх и велел ехать за доктором.
Крики, похожие на рыдания, вырвались из груди офицеров, когда они заглянули в спальные каюты и увидели, что они пусты. Они стали просить объяснений у сидевших за столом, но один не отвечал вовсе, а другой ответил безумным хохотом. Дон Грегорио был без чувств.
Они бросились к нему. Освобожденный офицерами от веревок, перерезанных ножом, он упал в их объятия, потеряв сознание. Видно было, что он только в обмороке. Пульс, хотя и очень слабый, бился.
Ему смочили губы вином, которое столько времени стояло нетронутым перед ним. Разжав зубы, стали вливать ему в рот вино, каплю за каплей.
Мало-помалу он оживился, глаза заблестели. Его положили на диван, и постепенно к нему вернулось сознание. Он стал отвечать на вопросы.
- Где Кармен? Где Иньеса? - в один голос спросили офицеры.
- Их нет! - сказал дон Грегорио. - Их увезли те...
Он снова лишился чувств.
Они ничего больше не спросили, а стали ухаживать за ним, дали ему вино и фрукты.
Потом освободили капитана, но вскоре раскаялись, потому что Лантанас начал вести себя беспокойно, размахивал бешено руками, хватал бутылки и графины и разбивал их. Опасаясь, чтобы он не навредил себе и им, офицеры заперли его в одну из кают.
После этого они опять стали ухаживать за доном Грегорио. Вдруг до них донесся крик боцмана:
- Наверх, господин Крожер! Идет черный туман! Ни зги не видно! Спешите наверх!
LXI. Борьба со шквалом
Офицеры кинулись наверх, оставив дона Грегорио.
Справа от шхуны они увидели черную, как ночь, тучу. Пока они смотрели, она успела растянуться по всему океану, окутав его, как пеленой. Там, где она надвигалась, на поверхности воды уже мелькали белые полосы. Это пена вздымающихся волн.
Все трое понимают, какая им грозит опасность.
С фрегата помощи ждать нечего. Не теряя времени, они принимают все меры, какие только могут.
- Долой паруса! - командует Крожер.
Младший офицер и боцман спешат исполнить его приказание, причем сам лейтенант помогает им, так как их только трое.
Негр, которого освободил Громмет, не может стоять на ногах, хотя ему и влили в рот полбутылки рома. На него рассчитывать нечего. Трое знающих свое дело моряков делают все, что можно сделать для предотвращения беды. Пот с них лился градом, пока они развязывали веревки и свертывали паруса.
Едва паруса отвязали, шхуну окутал густой туман, и шквал заиграл ее снастями. К счастью, паруса собрали вовремя, иначе их могло бы снести, и "Кондор" опрокинулся бы.
Громмет стал к рулю и успел повернуть шхуну кормой к ветру. О фрегате они даже не думали. Единственное их желание сейчас - спасти судно, на котором они очутились. Черная мгла отделяет их от "Крестоносца".
Им неизвестно, в какой стороне он находится и остался ли он на месте. Скорее всего - да, на фрегате много людей, они могут убрать паруса и вынести напор шквала.
В это время до них долетел гул оружейных залпов, на мгновение перекрывший стон бури. Это был сигнал с фрегата, дающий знать, где он находится. Но и после этого они не определили, где он.
Они стали прислушиваться. И вот загрохотал второй залп, потом третий, четвертый, опять и опять, но менее явственно.
Ветер превратился в настоящую бурю. Волны, набегая одна на другую, грозят потопить шхуну или смыть всех, кто на палубе.
Выстрелы все повторяются, но отвечать на них офицерам некогда. А выстрелы звучат, как похоронный звон. Все слабее раздаются они, все глуше. Очевидно, что расстояние между ними и фрегатом увеличивается.
Изменить они ничего не могут, повернуть шхуну нельзя. Они должны идти все вперед, и, может быть, никогда больше не увидят "Крестоносца".
Не слышно больше выстрелов из пушки.
Всю ночь шхуна несется, швыряемая волнами, как щепка, то падая в глубину, то поднимаясь вверх.
Когда утром взошло солнце, тьма рассеялась. Ясно море, ясно и небо. "Кондор" тихо раскачивается на волнах, с нетронутыми снастями и бортом. Но ни одного целого паруса не осталось.
Громмет стоит у руля. Офицеры смотрят вдаль, внимательно следя за ходящими по морю волнами. Нигде не видно ни фрегата, ни какого-либо другого корабля. Кругом безбрежная водная пустыня.
Они находятся в нескольких сотнях миль от берега на судне, паруса которого превращены в клочья, да и будь они целы, нет сил управлять ими. Однако они не задумываются над этим.
Бросив еще взгляд на океан, они спешат спуститься в рубку, чтобы узнать подробности того, что для них тяжелее всего.
LXII. Визитная карточка
Английские офицеры четвертый день на чилийской шхуне, которая продолжает носиться по воде. Три человека справились с кораблем во время шторма, хотя и недолгого, но свирепого, без участия трех остальных.
Капитан все болтает чепуху и по-прежнему заперт в каюте, дон Грегорио слаб, как ребенок, и все лежит на диване, не будучи в состоянии даже выйти на палубу. Один только негр поправился и может быть хоть немного полезен.
После шторма, выдержанного шхуной, ни у кого еще не нашлось ни времени, ни сил приняться за паруса.
Один из них кое-как расправили и к нему присоединили другой, найденный на шхуне. С ними она делает около шести узлов в час.
Было двенадцать часов дня. Громмет стоял у руля, Крожер и Кадвалладер с секстантом на мостике. Они уже утратили всякую надежду встретиться с "Крестоносцем" и держали курс на Панаму в надежде или застать там фрегат, или хоть услышать о нем.
Стоящие на мостике шхуны, занятые астрономическими наблюдениями, молодые офицеры оба грустно настроены. Хорошо еще, что приборы целы, а то им бы не добраться и до Панамы.
- Право! - командует Крожер. - К юго-востоку.
И, обращаясь к Кадвалладеру, он говорит:
- Если все пойдет хорошо, через два дня мы в Панаме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43