Она не понимала, почему нужно объяснять то, что понятно без слов.
Свет был таким мягким, что кожа ощущала его прикосновение, а воздух таким душистым, что от него кружилась голова. Хвоя, кора и гниющие сучья были источником жизни для новых деревьев. Повсюду расползался и карабкался вверх нежный бархатный мох. Хрустели хвоя и шишки под подошвами ботинок, слышались шуршание мелких животных, деловито сновавших туда и сюда, вскрики птиц, удивленное журчание ручейка. Для городского жителя все эти звуки казались нетронутой первозданной тишиной.
Это был ее храм, более величественный и более священный, чем виденные ею на картинках прекрасные соборы Рима или Парижа. Тут все жило и умирало каждый день.
Оливия показывала тетке кольца грибов, окрашивавших стволы белым и желтым, лишайники, покрывавшие толстые пни, похожие на бумагу семена, сыпавшиеся с гигантской канадской ели, на сложное переплетение вьющихся лоз, которые стремились расти как можно ближе друг к другу.
Они петляли между трухлявыми упавшими стволами, шершавыми от мха и молодых побегов, продирались сквозь заросли папоротника и благодаря зорким глазам Оливии заметили орла, гордо сидевшего на вершине высокого дерева.
– По этому маршруту редко кто ходит, – сказала девочка, – потому что первая часть пролегает через частные владения. Но дальше начинаются маршруты для туристов, и на них можно встретить людей.
– Ливи, а разве тебе не нравится видеть людей?
– Слава богу, в лесу их не так много. – Оливия смущенно улыбнулась. – Мне нравится думать, что лес мой и что никто не сможет изменить его. Понимаешь? Прислушайся… – Она подняла руку и закрыла глаза.
Джейми сделала то же самое. И услышала где-то вдалеке музыку – не то кантри, не то вестерн.
– Люди убивают волшебство, – серьезно сказала девочка и пошла вверх по склону. Начиналась горная часть маршрута.
Чем выше они поднимались, тем слышнее становились звуки. Голоса, детский смех. Деревья стали реже, сквозь них брызнул солнечный свет, и мягкий зеленый полумрак рассеялся.
Вдали открылась гладь озера, сверкавшая на солнце и испещренная множеством лодок. А в небо вонзались огромные горы, прорезанные ущельями, долинами, лощинами и перевалами.
Стало теплее. Джейми села, сняла с себя ветровку и подставила руки солнцу.
– Есть разные виды волшебства. – Она улыбнулась, когда Оливия движением плеч сбросила рюкзак. – Для этого совсем не обязательно одиночество.
– Наверно. – Девочка осторожно развернула еду, достала термос, села, скрестив под собой ноги, и протянула Джейми бинокль. – Может быть, ты увидишь дядю Дэвида и бабушку.
– Скорее всего, дядя Дэвид прыгнул через борт и поплыл домой. – Джейми засмеялась и подняла бинокль. – Ох, лебеди! Как я их люблю… Ишь, как скользят. Надо было прихватить сюда кинокамеру. Не знаю, почему это никогда не приходило мне в голову.
Она опустила бинокль и взяла сандвич, который Оливия разрезала пополам.
– Тут всегда красиво. В любое время года и в любое время дня.
И только тут Джейми заметила, что Оливия пристально следит за ней. Она слегка вздрогнула, удивленная взрослым выражением глаз девочки.
– Ты что?
– Я хочу попросить тебя об одном одолжении. Тебе это не понравится, но я часто о нем думаю. Я хочу, чтобы ты дала мне адрес… – Оливия сжала губы, а потом шумно выдохнула. – Адрес полисмена, который привез меня к тебе домой в ту ночь. Его зовут Фрэнк. Я помню его, но не очень хорошо. Хочу написать ему письмо.
– Ливи, зачем? Он расскажет тебе то же самое, что и я. Не стоит думать об этом.
– Лучше знать, чем думать. Он был добр ко мне. Даже если я просто напишу ему, что помню его доброту, мне станет легче. И… Тетя Джейми, он был там в ту ночь. А ты нет. Там была только я, пока он не пришел и не нашел меня. Я хочу поговорить с ним.
Она отвернулась и посмотрела на озеро.
– Я сообщу ему, что мои бабушка и дедушка не знают об этом письме. Я не буду врать. Но мне нужно попробовать. Я помню только, что его зовут Фрэнк.
Джейми закрыла глаза и почувствовала, что у нее дрогнуло сердце.
– Брэди. Его зовут Фрэнк Брэди.
Глава 7
Фрэнк Брэди вертел в руках бледно-голубой конверт. Его имя и адрес полицейского участка были написаны от руки аккуратным, четким и, несомненно, детским почерком. Так же, как и обратный адрес в углу.
Оливия Макбрайд.
Маленькая Ливи Тэннер, подумал он, девочка-призрак из прошлого.
Восемь лет. Он так и не смог забыть ту ночь, тех людей и тот случай. Он пытался. Он сделал свою работу, восстановил справедливость, насколько было в его силах, а маленькую девочку увезли любящие ее родные.
Дело закрыто, закончено, и бог с ним. Несмотря на то, что время от времени появлялись статьи, сплетни, слухи и даже документальный фильм о Джулии Макбрайд, показанный телевидением поздно ночью, все было позади. Джулия Макбрайд навеки останется красивой, тридцатидвухлетней, а человек, который ее убил, будет сидеть за решеткой еще лет десять, а то и больше.
«Какого черта эта девчонка написала спустя столько времени? – думал он. – И какого черта мне так не хочется вскрывать конверт?»
Фрэнк медлил. Вокруг надрывались телефоны и взад-вперед сновали копы. А Брэди хотелось, чтобы зазвонил его собственный телефон, чтобы можно было отложить это письмо и заняться новым преступлением. Затем он негромко чертыхнулся, надорвал конверт, вынул листок голубой писчей бумаги и прочитал:
«Дорогой детектив Брэди! Надеюсь, вы помните меня. Моей матерью была Джулия Макбрайд, и, когда ее убили, вы отвезли меня к тете. А потом пришли навестить меня. Тогда я плохо понимала, что произошло убийство и вы его расследовали. Вы позволили мне почувствовать себя в безопасности и сказали мне, что звезды стоят на своих местах даже днем. Тогда вы мне очень помогли. Я надеюсь, что вы сумеете помочь мне и теперь.
Я живу с дедушкой и бабушкой в штате Вашингтон. Здесь очень красиво, и я их очень люблю. На этой неделе к нам приезжала в гости тетя, и я попросила у нее ваш адрес, чтобы написать вам. Я ничего не сказала дедушке с бабушкой, чтобы не огорчать их. Мы никогда не говорим ни о моей маме, ни о том, что сделал мой отец.
У меня есть вопросы, на которые не сможет ответить никто, кроме вас. Мне ужасно важно знать правду, но я не хочу причинять боль бабушке. Теперь мне почти тринадцать лет, и когда я думаю о той ночи и пытаюсь вспомнить, все путается и мне становится еще хуже. Может быть, вы поможете мне?
Я подумала, что если вы захотите взять отпуск, то сможете приехать сюда. Я помню, что у вас был сын. Вы говорили, что он иногда видит страшные сны про вторжение инопланетян и ест жуков. Но сейчас он стал старше, и я надеюсь, что больше он этого не делает».
«Ну и ну, – с растерянной улыбкой подумал Фрэнк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Свет был таким мягким, что кожа ощущала его прикосновение, а воздух таким душистым, что от него кружилась голова. Хвоя, кора и гниющие сучья были источником жизни для новых деревьев. Повсюду расползался и карабкался вверх нежный бархатный мох. Хрустели хвоя и шишки под подошвами ботинок, слышались шуршание мелких животных, деловито сновавших туда и сюда, вскрики птиц, удивленное журчание ручейка. Для городского жителя все эти звуки казались нетронутой первозданной тишиной.
Это был ее храм, более величественный и более священный, чем виденные ею на картинках прекрасные соборы Рима или Парижа. Тут все жило и умирало каждый день.
Оливия показывала тетке кольца грибов, окрашивавших стволы белым и желтым, лишайники, покрывавшие толстые пни, похожие на бумагу семена, сыпавшиеся с гигантской канадской ели, на сложное переплетение вьющихся лоз, которые стремились расти как можно ближе друг к другу.
Они петляли между трухлявыми упавшими стволами, шершавыми от мха и молодых побегов, продирались сквозь заросли папоротника и благодаря зорким глазам Оливии заметили орла, гордо сидевшего на вершине высокого дерева.
– По этому маршруту редко кто ходит, – сказала девочка, – потому что первая часть пролегает через частные владения. Но дальше начинаются маршруты для туристов, и на них можно встретить людей.
– Ливи, а разве тебе не нравится видеть людей?
– Слава богу, в лесу их не так много. – Оливия смущенно улыбнулась. – Мне нравится думать, что лес мой и что никто не сможет изменить его. Понимаешь? Прислушайся… – Она подняла руку и закрыла глаза.
Джейми сделала то же самое. И услышала где-то вдалеке музыку – не то кантри, не то вестерн.
– Люди убивают волшебство, – серьезно сказала девочка и пошла вверх по склону. Начиналась горная часть маршрута.
Чем выше они поднимались, тем слышнее становились звуки. Голоса, детский смех. Деревья стали реже, сквозь них брызнул солнечный свет, и мягкий зеленый полумрак рассеялся.
Вдали открылась гладь озера, сверкавшая на солнце и испещренная множеством лодок. А в небо вонзались огромные горы, прорезанные ущельями, долинами, лощинами и перевалами.
Стало теплее. Джейми села, сняла с себя ветровку и подставила руки солнцу.
– Есть разные виды волшебства. – Она улыбнулась, когда Оливия движением плеч сбросила рюкзак. – Для этого совсем не обязательно одиночество.
– Наверно. – Девочка осторожно развернула еду, достала термос, села, скрестив под собой ноги, и протянула Джейми бинокль. – Может быть, ты увидишь дядю Дэвида и бабушку.
– Скорее всего, дядя Дэвид прыгнул через борт и поплыл домой. – Джейми засмеялась и подняла бинокль. – Ох, лебеди! Как я их люблю… Ишь, как скользят. Надо было прихватить сюда кинокамеру. Не знаю, почему это никогда не приходило мне в голову.
Она опустила бинокль и взяла сандвич, который Оливия разрезала пополам.
– Тут всегда красиво. В любое время года и в любое время дня.
И только тут Джейми заметила, что Оливия пристально следит за ней. Она слегка вздрогнула, удивленная взрослым выражением глаз девочки.
– Ты что?
– Я хочу попросить тебя об одном одолжении. Тебе это не понравится, но я часто о нем думаю. Я хочу, чтобы ты дала мне адрес… – Оливия сжала губы, а потом шумно выдохнула. – Адрес полисмена, который привез меня к тебе домой в ту ночь. Его зовут Фрэнк. Я помню его, но не очень хорошо. Хочу написать ему письмо.
– Ливи, зачем? Он расскажет тебе то же самое, что и я. Не стоит думать об этом.
– Лучше знать, чем думать. Он был добр ко мне. Даже если я просто напишу ему, что помню его доброту, мне станет легче. И… Тетя Джейми, он был там в ту ночь. А ты нет. Там была только я, пока он не пришел и не нашел меня. Я хочу поговорить с ним.
Она отвернулась и посмотрела на озеро.
– Я сообщу ему, что мои бабушка и дедушка не знают об этом письме. Я не буду врать. Но мне нужно попробовать. Я помню только, что его зовут Фрэнк.
Джейми закрыла глаза и почувствовала, что у нее дрогнуло сердце.
– Брэди. Его зовут Фрэнк Брэди.
Глава 7
Фрэнк Брэди вертел в руках бледно-голубой конверт. Его имя и адрес полицейского участка были написаны от руки аккуратным, четким и, несомненно, детским почерком. Так же, как и обратный адрес в углу.
Оливия Макбрайд.
Маленькая Ливи Тэннер, подумал он, девочка-призрак из прошлого.
Восемь лет. Он так и не смог забыть ту ночь, тех людей и тот случай. Он пытался. Он сделал свою работу, восстановил справедливость, насколько было в его силах, а маленькую девочку увезли любящие ее родные.
Дело закрыто, закончено, и бог с ним. Несмотря на то, что время от времени появлялись статьи, сплетни, слухи и даже документальный фильм о Джулии Макбрайд, показанный телевидением поздно ночью, все было позади. Джулия Макбрайд навеки останется красивой, тридцатидвухлетней, а человек, который ее убил, будет сидеть за решеткой еще лет десять, а то и больше.
«Какого черта эта девчонка написала спустя столько времени? – думал он. – И какого черта мне так не хочется вскрывать конверт?»
Фрэнк медлил. Вокруг надрывались телефоны и взад-вперед сновали копы. А Брэди хотелось, чтобы зазвонил его собственный телефон, чтобы можно было отложить это письмо и заняться новым преступлением. Затем он негромко чертыхнулся, надорвал конверт, вынул листок голубой писчей бумаги и прочитал:
«Дорогой детектив Брэди! Надеюсь, вы помните меня. Моей матерью была Джулия Макбрайд, и, когда ее убили, вы отвезли меня к тете. А потом пришли навестить меня. Тогда я плохо понимала, что произошло убийство и вы его расследовали. Вы позволили мне почувствовать себя в безопасности и сказали мне, что звезды стоят на своих местах даже днем. Тогда вы мне очень помогли. Я надеюсь, что вы сумеете помочь мне и теперь.
Я живу с дедушкой и бабушкой в штате Вашингтон. Здесь очень красиво, и я их очень люблю. На этой неделе к нам приезжала в гости тетя, и я попросила у нее ваш адрес, чтобы написать вам. Я ничего не сказала дедушке с бабушкой, чтобы не огорчать их. Мы никогда не говорим ни о моей маме, ни о том, что сделал мой отец.
У меня есть вопросы, на которые не сможет ответить никто, кроме вас. Мне ужасно важно знать правду, но я не хочу причинять боль бабушке. Теперь мне почти тринадцать лет, и когда я думаю о той ночи и пытаюсь вспомнить, все путается и мне становится еще хуже. Может быть, вы поможете мне?
Я подумала, что если вы захотите взять отпуск, то сможете приехать сюда. Я помню, что у вас был сын. Вы говорили, что он иногда видит страшные сны про вторжение инопланетян и ест жуков. Но сейчас он стал старше, и я надеюсь, что больше он этого не делает».
«Ну и ну, – с растерянной улыбкой подумал Фрэнк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109