И, в общем, он ей нравится, отрицать глупо, и она за многое, что узнала в нем, не может не испытывать к нему уважения. Так что же плохого может быть в этой эротической вспышке? В мимолетном приключении перед тем, как она станет решать, как жить дальше, что делать с остатком ее жизни!
«Разумеется, ничего плохого, – успокаивала она себя. – Кроме, возможно, этого дурацкого „ухаживания“ с его стороны и попыток представить все, что между ними происходит и может произойти, в куда более серьезном свете, чем нужно. Чем оно того заслуживает».
Она сделала еще глоток вина, отставила бокал. Да, необходимо все упростить, облегчить для обоих.
Подняв голову, она взглянула на Мерфи, стоящего все в той же позе – с руками, упертыми в бока.
– Итак, у нас появилось обоюдное желание переспать… – начала она.
Он взглянул на нее с некоторым удивлением и, не дав продолжить, сказал:
– Да, так оно и есть. Переспать с вами – приятное удовольствие. Но я предпочитаю любить вас.
– Не играйте в слова, Мерфи. – Она улыбнулась, заметив усмешку в его глазах. – Думаю, мы вполне можем прийти к какому-то правильному решению.
«Боже, как я говорю! – подумала она. – Как на заседании у себя в конторе».
– У вас прекрасная манера изложения, – сказал он с наигранным восхищением. – Хотя то, что вы говорите, звучит, прошу прощения, немного странно для меня.
– Помолчите, Мерфи, и не ехидничайте! Лучше поймите и согласитесь, что, поскольку длительное знакомство нам не грозит… Да перестаньте ухмыляться, черт вас побери! Хорошо, скажу коротко: никаких ухаживаний, никаких разговоров о любви!
– Я вполне понял вас, дорогая, и продолжаю слушать эти глупости, просто оттого, что мне нравится звучание вашего голоса.
– Опять!
– Да, опять. И меня не страшит вероятность длительного знакомства с вами. Даже на всю оставшуюся жизнь.
– Мерфи!
– Я еще не все сказал. Что касается того, что вы презрительно называете ухаживанием, то я ведь еще по-настоящему и не начинал. Мы даже ни разу с вами не танцевали.
– Боже, как вы настырны!
Жестом отчаяния она потерла себе виски и потом воздела руки к небесам. Он усмехнулся.
– Так любила говорить моя мать. «Мерфи, – говорила она, – если ты что-то вобьешь себе в башку, то уже оттуда этого ничем не выколотить». Вам она понравится, моя мать.
– Я вовсе не собираюсь с ней знакомиться.
– Но вы все равно познакомитесь. Я устрою это. Так что вы хотели сказать, дорогая? Кажется, я вас перебил?
– Что хотела? – Она была немного сбита с толку. – Как я могу помнить, если вы заговорили меня! Нарочно хотите все усложнить, когда все так просто.
Теперь настала его очередь поднять руку жестом полицейского.
– Вы правы, Шаннон. Все очень просто: я люблю вас. И хочу, чтобы вы стали моей женой и чтобы у нас были дети. Но это немного погодя.
– Я… я отвечу вам. И постараюсь выражаться ясно и откровенно. Я не люблю вас, Мерфи, и не хочу выходить за вас замуж. Я… – Она раздраженно прищурила глаза. – Перестаньте скалить зубы, или я вас ударю!
– Можете послать меня в нокаут, мы можем устроить показательную борьбу здесь, на кухне, но все это окончится одним: мы уляжемся прямо на полу. – Он сделал шаг по направлению к ней, потом остановился, с восхищением глядя на ее возмущенно вздернутый подбородок. – Потому что, дорогая, – продолжал он, – если мои руки снова к вам прикоснутся, то уже не отпустят, пока все не будет кончено!
– Я пытаюсь говорить с вами серьезно и разумно, Мерфи. Спасибо за обед. Все было очень вкусно.
– На дворе дождь. Наденьте мою куртку.
– Не надо.
– Не глупите. – Он снял одежду с крючка. – Промочите вашу красивую блузу и простудитесь. А я этого не перенесу.
Она выхватила у него из рук куртку, прежде чем он успел накинуть ее ей на плечи.
– Спасибо. Я потом передам ее вам.
– Принесите ее на себе, Шаннон. Или возьмите завтра с собой, когда пойдете рисовать. Я буду там, на поле.
– Не знаю, приду ли туда. – Она просунула руки в рукава, которые оказались намного длиннее, чем кончики ее пальцев. – Спокойной ночи, Мерфи.
– Я провожу вас до машины. Несмотря на протесты, он взял ее за руку и повел через холл к выходу.
– Вы не с той стороны садитесь, дорогая, – усмехнулся Мерфи, когда она открыла левую дверцу. – У нас здесь все наоборот. И уличное движение тоже. Хотите, чтобы я довез вас до дома?
Она развеселилась, дернула плечами и пересела за руль, туда, где он был – с правой стороны.
– Желаю вам увидеть сон во сне, Шаннон, как сказал один поэт. Пускай вам сегодня приснюсь я, а вы будете сниться мне.
– Нет, – твердо произнесла она и захлопнула дверцу.
Закатав рукава куртки, она завела машину, тронулась с места.
Дождь хлестал в лобовое стекло. Дорога раскисла.
«Этот человек, наверное, просто спятил, – говорила она себе. – Только так можно объяснить его поведение». Ей остается лишь одно: не поощрять его абсолютно ничем.
Да, с этой минуты все будет по-другому. К чертям званые обеды, сидения в пабе! Никаких вольных разговоров или случайных поцелуев посреди поля!
Но ведь ей будет недоставать всего этого, уже недостает. Будь он неладен, этот мужлан с голосом, как у древнегреческих сирен, и таким приятным выразительным лицом!
Она свернула к дому Брианны, резко затормозила. Он расшевелил в ней то, чего она в себе и не подозревала. А теперь оставил ее, и ей одной придется расхлебывать свои чувства, необычные и непривычные для нее.
Упрямый, настойчивый идиот!
Она с треском закрыла дверцу и побежала к дому.
Перед тем как войти, постаралась согнать с лица всяческую заботу и беспокойство и сумела ответить легкой спокойной улыбкой на приветливую улыбку Брианны.
– Как хорошо! – воскликнула та. – Он дал вам куртку. А я так беспокоилась. Приятно провели время?
Шаннон открыла было рот для очередной банальности и сама удивилась, когда вместо этого сказала со всей прямотой и откровенностью:
– Он просто сумасшедший. Брианна растерянно моргнула.
– Кто? Мерфи?
– Кто же еще? Говорю вам, у него не все в порядке с головой. Заклинился на одном и не хочет вести себя разумно!
Таким естественным движением, что никто из них не придал ему значения, Брианна взяла Шаннон за руку и повела на кухню.
– Вы поругались? – спросила она участливо.
– Поругались? Нет, я бы так не сказала. Разве можно ссориться с ненормальным?
Брианна не успела выступить в защиту друга своего детства, потому что дверь в кухню открылась и появился Грей. В руках у него была вазочка с печеньем.
– Привет, Шаннон. Как обед? Осталось место для печенья? Угощайтесь.
– У нее вышла размолвка с Мерфи, – озабоченно сообщила ему Брианна, усаживая Шаннон возле стола и направляясь за чайником.
– Ну-ну, без шуток. Зря я, что ли, принес печенье из своего кабинета?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82