По ближайшему ко мне пути
медленно катил маневровый тепловоз. Я метнулся к нему и вскочил на заднюю
подножку, уцепившись за перила, благо располагалось все это достаточно
низко.
У таких тепловозов кабина находится сзади, там же и дверь в нее. Я
поднялся на площадку и вбежал к машинистам.
- Гони! - громко заорал я, как только оказался в кабине.
Машинист и его помощник с удивлением посмотрели на меня. Рука
машиниста лежала на рычаге управления - нечто подобное есть и в трамваях,
- горизонтальное полукольцо, по которому ходит ручка. Все это хитрое
сооружение называется мудреным словом, которое я в тот момент почему-то
забыл. Но это совсем не помешало мне отшвырнуть машиниста в сторону, так
что он упал на пол кабины, и рвануть рукоятку. Тепловоз застонал, дернулся
и стал резко набирать ход. Я свирепо посмотрел в сторону помощника,
сидевшего с другой стороны кабины.
- Шевельнешься - убью! На пол!
Он выполнил мой приказ, даже не попытавшись хоть что-нибудь
предпринять.
- Я - страшный спецназовец - гроза женщин и мужчин, - решил я тем не
менее подкрепить свой новый имидж. Авось, ребята читают газеты.
- Эй, туда нельзя, - неуверенно произнес машинист, не поднимаясь с
пола. - Стрелку взрежем.
- Ух, сколько животов я взрезал, - свирепо ответствовал я. - Лежи,
гад, а не то и тебе это устрою.
- Как знаете, но там красный, - испуганно отреагировал он. - А дальше
смоленский идет. У нас автоматики нет. Лобовое будет.
Лобовое меня не устраивало. Я перевел ручку в обратное положение и
стал нашаривать ногой педаль тормоза. И опять ее там не оказалось - уже
второй раз на дню я ухитрялся совершать прогулку на экипаже со столь
недружелюбным принципом управления.
Внимательно посмотрев вокруг, тормоз я все-таки обнаружил - в обличии
красной рукоятки. Я потянул ее, раздался скрежет колес, и тепловоз,
задрожав, со страшным звуком остановился, хотя, правда, и не сразу. До
стрелки после того, как это произошло, оставалось, слава Богу, еще метров
пять свободного пути.
Я огляделся. Мы уже выехали за пределы вокзала в моем его понимании
как пассажира и находились теперь между ним и въездом на ветку, ведущую на
сортировочную станцию. Я попрощался со своими попутчиками:
- Благодарю за службу! Обоим присваиваю внеочередное звание "старший
соблазнитель трубопроводных войск".
Осчастливив их этим сообщением, я покинул тепловоз. Преследователей
нигде видно не было - по-видимому, поезда на этом направлении ходили не
очень регулярно. Я перебежал через пути и без помех скрылся в небольшой
рощице, которая росла рядом с сортировкой. Пройдя метров пятьдесят и
преодолев невысокую ограду, я оказался на улице, недалеко от автобусной
остановки.
Через две минуты, забравшись в первый же подошедший автобус, я
плюхнулся на сиденье, оттеснив от него какую-то старушку. Это было,
конечно, нехорошо, но не более нехорошо, чем было мне. По лицу у меня
текли слезы. Второй раз, как я себя помню. Первый был, когда мне впервые в
жизни отказали. Что вы фыркаете?! Конечно, Леночка!
Автобус завез меня в район новостроек на западном берегу Сторожки. К
этому моменту я почувствовал себя немного лучше. Как оказалось, я даже уже
мог ходить, не подкрепляя при этом каждый свой шаг неприличным медицинским
термином, и соображать, не сбиваясь при этом с каждой своей мысли на
леночкины ножки. А это, несомненно, был большой прогресс.
Выбравшись из автобуса на конечной остановке, я сел на скамеечку,
закурил и попытался привести себя в порядок. На голове, в месте удара
дубинкой, выросла огромная шишка, каждое прикосновение к которой причиняло
нестерпимую боль. Череп, однако, как мне показалось, остался цел. Плечо
также сильно болело, но заниматься стриптизом на глазах у почтенной
публики, чтобы посмотреть в каком оно находится состоянии, я не стал.
В остальном мой внешний вид с того момента, как я покинул вокзальный
туалет, не претерпел никаких изменений, поэтому вообще-то понадобилось
лишь чуть-чуть причесаться, чтобы сойти за почтенного гражданина, немного
выпившего после рабочего дня и потому порвавшего и измазавшего пиджак.
Вздохнув, я встал и потащился в глубь квартала, одновременно приводя
в порядок теперь уже свои мысли. Это отняло совсем немного времени, так
как их у меня было минимальное количество.
Единственная ниточка, которая у меня имелась к этому моменту - это
Лев Алексеевич Борисов, заместитель генерального директора "потаскухи". А
единственная новая идея - это гипотеза о том, что именно чемоданчик из
камеры хранения и был причиной гибели Гоши Длинного.
Оставалось, правда, загадкой - кто же его туда положил? Скорее всего
- Платонов, или его телохранитель. Но зачем? И где квитанция? И вообще,
зачем набивать чемодан взрывчаткой и сдавать его в камеру хранения? Бред
какой-то! Террористический акт - милиционера Сеню на тот свет отправить
собирались, что ли?
Пошарив по карманам, я обнаружил прелюбопытнейший факт: паспорта
любвеобильного зама там не оказалось, как, впрочем, и кое-каких других
вещей. Я погрустнел: похоже, что настало время отдавать. Однако на мой
взгляд случайно прихваченные в свое время зажигалка и трусы все-таки не
являлись достаточным эквивалентом отнятого в честной борьбе паспорта
гражданина величайшей и могущественнейшей державы мира. Оставалось только
надеяться, что в качестве компенсации впереди меня ожидают горы случайных
лифчиков и чулок.
Тяжело вздохнув, я пошел искать телефонную будку. Найдя ее, я снова
набрал телефон редакции.
- Да, - на этот раз голос точно принадлежал Леночке.
- Ерохину пожалуйста, - произнес я голосом Буратино из детской
радиопередачи, уже заранее предвкушая веселье.
- О, тебя наконец-то кастрировали, - обрадовались на той стороне. -
Назови мне имя этого доброго человека, я пошлю ему цветы.
Я выругался про себя. У этой особы потрясающий нюх. Не говоря уже о
фигуре.
- Он похоронен в поле, - сообщил я ей своим нормальным голосом. - Его
попытка совершить это непотребство закончилась полным провалом. А ты что,
теперь телефонисткой работаешь? Или ждешь звонка от своего хахаля? Это
случайно не тот тип со связанными за спиной руками, заклеенным пластырем
ртом и в железных трусах с амбарным замком, что проходит сейчас мимо меня?
А то могу позвать его к аппарату. У меня создалось впечатление, что ему
срочно нужно получить от тебя ключ, так как он боится, что в противном
случае во время вашей встречи от него будет малость попахивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
медленно катил маневровый тепловоз. Я метнулся к нему и вскочил на заднюю
подножку, уцепившись за перила, благо располагалось все это достаточно
низко.
У таких тепловозов кабина находится сзади, там же и дверь в нее. Я
поднялся на площадку и вбежал к машинистам.
- Гони! - громко заорал я, как только оказался в кабине.
Машинист и его помощник с удивлением посмотрели на меня. Рука
машиниста лежала на рычаге управления - нечто подобное есть и в трамваях,
- горизонтальное полукольцо, по которому ходит ручка. Все это хитрое
сооружение называется мудреным словом, которое я в тот момент почему-то
забыл. Но это совсем не помешало мне отшвырнуть машиниста в сторону, так
что он упал на пол кабины, и рвануть рукоятку. Тепловоз застонал, дернулся
и стал резко набирать ход. Я свирепо посмотрел в сторону помощника,
сидевшего с другой стороны кабины.
- Шевельнешься - убью! На пол!
Он выполнил мой приказ, даже не попытавшись хоть что-нибудь
предпринять.
- Я - страшный спецназовец - гроза женщин и мужчин, - решил я тем не
менее подкрепить свой новый имидж. Авось, ребята читают газеты.
- Эй, туда нельзя, - неуверенно произнес машинист, не поднимаясь с
пола. - Стрелку взрежем.
- Ух, сколько животов я взрезал, - свирепо ответствовал я. - Лежи,
гад, а не то и тебе это устрою.
- Как знаете, но там красный, - испуганно отреагировал он. - А дальше
смоленский идет. У нас автоматики нет. Лобовое будет.
Лобовое меня не устраивало. Я перевел ручку в обратное положение и
стал нашаривать ногой педаль тормоза. И опять ее там не оказалось - уже
второй раз на дню я ухитрялся совершать прогулку на экипаже со столь
недружелюбным принципом управления.
Внимательно посмотрев вокруг, тормоз я все-таки обнаружил - в обличии
красной рукоятки. Я потянул ее, раздался скрежет колес, и тепловоз,
задрожав, со страшным звуком остановился, хотя, правда, и не сразу. До
стрелки после того, как это произошло, оставалось, слава Богу, еще метров
пять свободного пути.
Я огляделся. Мы уже выехали за пределы вокзала в моем его понимании
как пассажира и находились теперь между ним и въездом на ветку, ведущую на
сортировочную станцию. Я попрощался со своими попутчиками:
- Благодарю за службу! Обоим присваиваю внеочередное звание "старший
соблазнитель трубопроводных войск".
Осчастливив их этим сообщением, я покинул тепловоз. Преследователей
нигде видно не было - по-видимому, поезда на этом направлении ходили не
очень регулярно. Я перебежал через пути и без помех скрылся в небольшой
рощице, которая росла рядом с сортировкой. Пройдя метров пятьдесят и
преодолев невысокую ограду, я оказался на улице, недалеко от автобусной
остановки.
Через две минуты, забравшись в первый же подошедший автобус, я
плюхнулся на сиденье, оттеснив от него какую-то старушку. Это было,
конечно, нехорошо, но не более нехорошо, чем было мне. По лицу у меня
текли слезы. Второй раз, как я себя помню. Первый был, когда мне впервые в
жизни отказали. Что вы фыркаете?! Конечно, Леночка!
Автобус завез меня в район новостроек на западном берегу Сторожки. К
этому моменту я почувствовал себя немного лучше. Как оказалось, я даже уже
мог ходить, не подкрепляя при этом каждый свой шаг неприличным медицинским
термином, и соображать, не сбиваясь при этом с каждой своей мысли на
леночкины ножки. А это, несомненно, был большой прогресс.
Выбравшись из автобуса на конечной остановке, я сел на скамеечку,
закурил и попытался привести себя в порядок. На голове, в месте удара
дубинкой, выросла огромная шишка, каждое прикосновение к которой причиняло
нестерпимую боль. Череп, однако, как мне показалось, остался цел. Плечо
также сильно болело, но заниматься стриптизом на глазах у почтенной
публики, чтобы посмотреть в каком оно находится состоянии, я не стал.
В остальном мой внешний вид с того момента, как я покинул вокзальный
туалет, не претерпел никаких изменений, поэтому вообще-то понадобилось
лишь чуть-чуть причесаться, чтобы сойти за почтенного гражданина, немного
выпившего после рабочего дня и потому порвавшего и измазавшего пиджак.
Вздохнув, я встал и потащился в глубь квартала, одновременно приводя
в порядок теперь уже свои мысли. Это отняло совсем немного времени, так
как их у меня было минимальное количество.
Единственная ниточка, которая у меня имелась к этому моменту - это
Лев Алексеевич Борисов, заместитель генерального директора "потаскухи". А
единственная новая идея - это гипотеза о том, что именно чемоданчик из
камеры хранения и был причиной гибели Гоши Длинного.
Оставалось, правда, загадкой - кто же его туда положил? Скорее всего
- Платонов, или его телохранитель. Но зачем? И где квитанция? И вообще,
зачем набивать чемодан взрывчаткой и сдавать его в камеру хранения? Бред
какой-то! Террористический акт - милиционера Сеню на тот свет отправить
собирались, что ли?
Пошарив по карманам, я обнаружил прелюбопытнейший факт: паспорта
любвеобильного зама там не оказалось, как, впрочем, и кое-каких других
вещей. Я погрустнел: похоже, что настало время отдавать. Однако на мой
взгляд случайно прихваченные в свое время зажигалка и трусы все-таки не
являлись достаточным эквивалентом отнятого в честной борьбе паспорта
гражданина величайшей и могущественнейшей державы мира. Оставалось только
надеяться, что в качестве компенсации впереди меня ожидают горы случайных
лифчиков и чулок.
Тяжело вздохнув, я пошел искать телефонную будку. Найдя ее, я снова
набрал телефон редакции.
- Да, - на этот раз голос точно принадлежал Леночке.
- Ерохину пожалуйста, - произнес я голосом Буратино из детской
радиопередачи, уже заранее предвкушая веселье.
- О, тебя наконец-то кастрировали, - обрадовались на той стороне. -
Назови мне имя этого доброго человека, я пошлю ему цветы.
Я выругался про себя. У этой особы потрясающий нюх. Не говоря уже о
фигуре.
- Он похоронен в поле, - сообщил я ей своим нормальным голосом. - Его
попытка совершить это непотребство закончилась полным провалом. А ты что,
теперь телефонисткой работаешь? Или ждешь звонка от своего хахаля? Это
случайно не тот тип со связанными за спиной руками, заклеенным пластырем
ртом и в железных трусах с амбарным замком, что проходит сейчас мимо меня?
А то могу позвать его к аппарату. У меня создалось впечатление, что ему
срочно нужно получить от тебя ключ, так как он боится, что в противном
случае во время вашей встречи от него будет малость попахивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49