Меня прислонили к дереву. Действие происходило в самой дальней и
темной части парка, куда и днем-то никто не заглядывал, не говоря уже о
первом часу ночи.
Сквозь туман я увидел подергивающееся лицо рэкетирского главаря,
совавшего мне под нос зажигалку.
- Откуда это у тебя?
Я стал медленно и мучительно соображать. Своей зажигалки я на столе
почему-то не нашел. Теперь я вспомнил, что от нее прикуривал Овчинников,
когда вернулся вместе со следователем. Видимо, после этого он
автоматически сунул ее к себе в карман. Я взял чью-то другую - скорее
всего, из вещдоков. Значит, она принадлежала либо Платонову, либо его
телохранителю. Об этом я и сказал Гоше.
- Мать твою... - выругался он и, схватив меня за волосы, ткнул носом
в землю. - Говори, что здесь еще не твое, дешевка.
Я принялся рассматривать вещи, разложенные на траве. Червь
подсвечивал фонариком. Я с удивлением обнаружил не принадлежавшую мне
связку ключей и какой-то странный металлический прямоугольник. Я указал на
них.
- Все? - Гоша больно потянул меня за волосы. Его тик участился.
- Все, все, - заверил я бандита.
Он взял прямоугольник в руки и принялся внимательно рассматривать. К
этому времени я уже почти пришел в себя и тоже заинтересовался этим куском
металла. Он оказался ни чем иным, как жетоном от вокзальной камеры
хранения - не автоматической, а обслуживаемой людьми-приемщиками.
Дело в том, что вокзал наш был построен по личному указу Николая
Второго. Вспомнили об этом наши власти лишь недавно, когда такие вещи
вошли в моду. Постарались, насколько это было возможно, придать зданию
первоначальный вид, поразвесили везде портреты царской семьи и даже вновь
открыли ручную камеру хранения, в которой за каждое место багажа выдавали
красивый жетон с вычеканенным портретом государя-императора и номером
ячейки.
Однако бюрократическая система требовала квитанций, которые,
естественно, тоже выписывали. В результате получить кладь обратно можно
было только предъявив и жетон и квитанцию. Система, конечно, совершенно
идиотская, но зато, по мнению ее создателей, "в старинном русском духе".
До меня начало доходить, что сгребая свои вещи со стола в карманы, я
впопыхах захватил и кое-что из соседних кучек. Вероятно, в процессе
избиения госмладенцев я задел стол, и предметы частично перемешались.
Гоша Длинный тем временем высыпал содержимое моего бумажника на траву
и начал рыться в нем. Не найдя, как я полагал, квитанции, он свирепо
взглянул на меня и снова схватил за шевелюру.
- Это все, тварь? Больше ничего чужого не взял? - его слюна брызгала
мне прямо в лицо.
- Нет, - скрывая отвращение, ответил я. - Больше ничего.
- Упакуй его и под арбу, - велел он Червю и собрался уходить.
- Под арбу? - удивился тот. - Какую арбу?
- Аварию сооруди, хромосома ты волосатая, - обозлился Гоша.
Тут уж настала моя очередь удивляться. Что-то на Длинного это было не
похоже. По всем правилам он сейчас должен был начинать кормить меня моими
собственными кишками, но вместо этого почему-то решил устроить мне такую
гуманную акцию, как авария. Может, мать Тереза назначила его своим
правопреемником?
- Сбили его, бельмондо, - Гоша зашагал по направлению к выходу из
парка. Метров через пять, появившись из темноты, к нему присоединилась
другая фигура - еще один телохранитель.
Червь проводил хозяина удивленным взглядом. Видимо, такое поведение
последнего ему также было в новинку.
- Собирай свои вещички, падло, - обратился он ко мне, когда Гоша
исчез из виду. - Не могу понять, чего пахан с тобой так церемонится. Ты бы
сейчас здесь на коленях ползал и молил бы, чтоб тебя кончили поскорее,
если бы он за тебя взялся. Конечно, если бы он тебе перед этим не отрезал
язык и не заставил бы сожрать его.
Я молча собирал вещи и рассовывал их по карманам, думая при этом о
том, что вот на Бельмондо-то как раз бандюга и не похож.
- Вставай, сопля. И без фокусов. Со мной эти штучки не проходят. Я в
своей жизни столько всяких "афганцев" и "спецназовцев" уродами горбатыми
сделал, что даже и не пытайся.
Я встал и посмотрел на Червя. Ростом он был сантиметров на пять выше
меня, но вот в плечах шире на добрых двадцать. Я покачал головой и
вспомнил добрый совет дяди Васи, который всегда неуклонно соблюдал. Дядя
Вася был сторонником, как он это называл, "радикального выведения
противника из строя".
- Если дерешься с каким-нибудь амбалом, или вооруженным черт-те чем
хмырем, но не хочешь отправлять его к праотцам, то всегда делай так, чтобы
ему просто нечем было сопротивляться, - так разъяснял нам этот свой
постулат капитан. - Ты ему все ломай. Рукой лезет - руку ломай. Другой
лезет - ломай другую. Ногой - ногу. Вот тут-то ему и наступит конец -
после двух-трех твоих грамотных приемов. С одной ногой он ни выстрелить не
сможет, ни ударить. Только ускакать, - дядя Вася опрокидывал стакан и
закусывал огурчиком, после чего демонстрировал нам разнообразные приемы
ломанья рук, ног, а также шеи и позвоночника - последние, вероятно, на
случай встречи с приверженцем какого-нибудь экзотического стиля "боевого
хребта".
Червь угадал мои мысли. Вернее, почти угадал.
- Хочешь попробовать, да? Ну давай, - он сжал кулаки и принял боевую
стойку.
Я оглянулся. Сзади было дерево. Спереди Червь - тяжелый как слон,
явно тяжелее меня. В таких случаях, согласно опять-таки заветам дяди Васи,
рыпаться не имело смысла. Необходимо было спровоцировать противника и
использовать его же силу и массу против него.
Я сделал вид, что пытаюсь провести боковой правой. Громила с
радостным видом ушел от него и попытался заехать мне снизу в челюсть. Я
отклонился назад и, падая на спину, нанес ему удар двумя ногами прямо в
живот.
Червь взвыл и ударил меня носком ботинка по ребрам. У меня
перехватило дыхание, но в таких драках всегда приходится чем-либо
жертвовать. Поскольку именно такого плебейского продолжения я и ожидал, то
успел намертво захватить его ногу и перекатиться, не выпуская ее, на
живот. Противник не удержал равновесия и полетел в том же направлении
головой вперед.
Я выпустил зажатую ногу, резко вскочил и прыгнул ему на спину. С
таким же успехом я мог прыгнуть на бетонную мостовую. Червь резко
дернулся, и я, чтобы не упасть, был вынужден спрыгнуть обратно на траву,
где и получил удар ногой по левому колену. Я вскрикнул и упал вперед-вбок,
увидев при этом надвигающийся на меня откуда-то снизу ботинок сорок
седьмого размера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49