– Он вызвал конвоира и приказал отвести Хусаинова в камеру. А сам пошел к Гусаку.
Выслушав Соханя, прокурор оживился.
– Говорите, увидев ключ, Хусаинов испугался?
– Переменился в лице, побледнел весь.
– Считаете, у Хусаинова есть еще один гараж? Сомнительно. Город наш не такой уж маленький, но спрятать концы в воду трудно. Особенно с гаражом.
– Есть несколько вариантов, Сидор Леонтьевич. Первый: у Хусаинова есть еще один гараж на подставное лицо. Где-нибудь на окраине, в кооперативе – прекрасное место для сборища преступников… Как-то мне пришлось побывать у одного знакомого. У него под гаражом подвал с бочками и рядом комнатка – сиди хоть неделю, все будет шито-крыто.
– Удобно, – кивнул Гусак.
– Далее. Кто-то из Филиных друзей дал ему ключ от своего гаража. Уехал куда-то или машину продал. Может ставить машину.
– Сомнительно, у Хусаинова свой же гараж под боком.
– Но возможно. Наконец, Хусаинов мог тем временем пользоваться чьим-то гаражом, оставив ключ у себя или изготовив дубликат. Оборудовал в том гараже тайник…
– Где ключ? – с нетерпением спросил Гусак.
Сохань извлек ключ из кармана и протянул его прокурору. Тот стал внимательно разглядывать.
– На экспертизу, – решил. – Немедленно на экспертизу. Похоже, самоделка. Конечно, самоделка, простым глазом видно.
Сохань рубанул рукой воздух.
– Надо срочно обратиться к населению по радио. Пусть сообщат, кто разрешает Хусаинову пользоваться своим гаражом. И дать запрос через газету…
– Можно, – согласился Гусак. – Я позвоню редактору, пусть тиснет в ближайшем номере.
* * *
Секретарша, некрасивая, сухая, плоскогрудая, но надменная, на лице которой будто застыло неуважение к посетителям, узнав, кто пришел в приемную, смягчилась и даже сама открыла перед Сидоренко обитые кожей двери.
Пирий сидел за большим полированным столом, опершись на него локтями, – постукивал пальцами правой руки о пальцы левой и невозмутимо смотрел на Сидоренко. Иван Гаврилович полез за удостоверением, но Пирий покачал головой:
– Не нужно, мне доложил о вашем посещении городской прокурор.
– Моя фамилия Сидоренко. Иван Гаврилович Сидоренко – следователь по особо важным делам республиканской прокуратуры.
– Какое же важное дело привело вас в исполком?
– Нами арестован директор трикотажной фабрики Белоштан…
– Знаю… – Ни один мускул не дрогнул на лице Пирия – оно оставалось таким же невозмутимым, каменным.
– А знаете ли вы, что на протяжении многих лет на глазах у общества и за пять кварталов от исполкома существовал и работал на полную мощность левый цех?
Сидоренко показалось, что насмешливая искорка мелькнула в глазах Пирия, но тот ответил спокойно, даже как-то отчужденно:
– Без причин вы не арестуете. Гусак информировал меня, и, честно говоря, я в недоумении. От кого, от кого, но от Белоштана не ожидал. Один из лучших руководителей, выбрали членом исполкома. Обвел нас вокруг пальца…
– Кажется, вы были приятелями с ним?
– Приятельскими наши отношения назвать трудно: иногда играли в преферанс.
– У Белоштана?
– У Георгия Васильевича больна жена – не беспокоили ее. Белоштан устраивал игру на квартире у одной из своих работниц. Как ее? – сделал вид, что вспоминает. – Любовь Антоновна, извините, фамилии не знаю.
– Сулима.
– Возможно. Очень симпатичная и гостеприимная женщина.
– Любовница Белоштана.
– Неужели? Я бы не сказал…
– Это не бросалось в глаза? А Любовь Антоновна не скрывает.
– Думаю, что вы пришли ко мне не для того, чтобы уточнять отношения…
– Из-за такой мелочи не отважился бы отнимать ваше драгоценное время. Просто хочется уяснить некоторые нюансы ваших отношений с Белоштаном. Вы ведь не только играли с ним в преферанс, но и пили водку, то есть общались не как коллеги по исполкому, а значительно теснее. Кстати, по сколько играли? Ставки вашей игры?
– Говорите уж прямо: хотите знать, не поддавались ли мне партнеры? – Пирий мгновенно прикидывал варианты: Белоштан – кремень, он знает, что и как говорить, от Губы тоже ничего не узнают. А Хмиза уже нет. Сказал твердо: – Должен разочаровать: копеечные игры. Конечно, в пульке все бывает, но партнеры собирались солидные и опытные. Самый большой проигрыш – рублей тридцать, да и то очень редко.
«Если бы ты только знал, – подумал не без злобы, – что выкладывали мне ребята почти по миллиону в месяц. Дураки, делали вид, что проигрывают случайно. Даже Жора делал веселую мину при плохой игре. Проницательный, мудрый и опытный Жора! Жаль Жору, ну да мы за него еще поборемся».
– Что тянется за Белоштаном? – спросил подчеркнуто безразлично, будто этот вопрос не очень интересовал его.
– Идет следствие, Кирилл Семенович, и я, к сожалению…
– Пока я один из руководителей Города, думаю, имею право быть в курсе всех городских дел.
– Извините, но мы проинформируем вас после окончания следствия.
– А не много ли вы берете на себя? – Все же Пирий немного сорвался, и Сидоренко сразу засек это.
– Закон!.. – объяснил.
– Согласен, – Пирий переплел пальцы, сжал их. – Я и так знаю, левая пряжа, левая продукция… Весь город гудит, как улей. Но мне сообщили, что в рамках фабрики создан кооператив.
– Создан, да слишком поздно.
– Раньше мы почему-то по-иному относились к частнособственнической деятельности… И только сейчас сообразили…
– Белоштан обращался к вам с просьбой утвердить кооператив «Красная Шапочка»?
– Это прерогатива моего заместителя.
– Значит, не обращался?
– Нет.
– На исполкоме этот вопрос не стоял?
– Сейчас кооперативы возникают как грибы в добром лесу. Попробуй запомнить все…
– Согласен, Кирилл Семенович. Оставим это. Пока что. Наверное, у нас с вами в связи с делом Белоштана состоится еще не один разговор.
– Говорите так, как будто угрожаете!
– Ни в коем случае. В делах трикотажной фабрики еще много запутанного и непроясненного.
– Тем более. Сидоренко почувствовал, что Пирий облегченно вздохнул и расслабился. Сказал:
– Еще один вопрос, Кирилл Семенович. Вчера мы задержали вашего шофера Микитайло.
– Мне уже доложили, но я завертелся и не смог позвонить в милицию. Что выкинул Василий? Хулиганил или левый рейс?
– Хуже, Кирилл Семенович, боюсь, что и у вас придется брать объяснения.
– Отдаете себе отчет, что говорите?
– Конечно, но Микитайло дал показания, что вы, Кирилл Семенович, именно вы, устроили его любовницу в Городе и дали ей отдельную двухкомнатную квартиру.
Пирий огорченно покачал головой.
– Ну и ну… Нельзя людям добро делать! Я к Микитайло как к родному относился. Моя Нина Ивановна чаем угощала, а он… Выдумать такое!
– Мы проверили: действительно, гражданка Пуговица Наталья Лукинична, то есть любовница Микитайло, без всяких на то оснований переведена из райцентра в Город и ей выделена без очереди отдельная двухкомнатная квартира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Выслушав Соханя, прокурор оживился.
– Говорите, увидев ключ, Хусаинов испугался?
– Переменился в лице, побледнел весь.
– Считаете, у Хусаинова есть еще один гараж? Сомнительно. Город наш не такой уж маленький, но спрятать концы в воду трудно. Особенно с гаражом.
– Есть несколько вариантов, Сидор Леонтьевич. Первый: у Хусаинова есть еще один гараж на подставное лицо. Где-нибудь на окраине, в кооперативе – прекрасное место для сборища преступников… Как-то мне пришлось побывать у одного знакомого. У него под гаражом подвал с бочками и рядом комнатка – сиди хоть неделю, все будет шито-крыто.
– Удобно, – кивнул Гусак.
– Далее. Кто-то из Филиных друзей дал ему ключ от своего гаража. Уехал куда-то или машину продал. Может ставить машину.
– Сомнительно, у Хусаинова свой же гараж под боком.
– Но возможно. Наконец, Хусаинов мог тем временем пользоваться чьим-то гаражом, оставив ключ у себя или изготовив дубликат. Оборудовал в том гараже тайник…
– Где ключ? – с нетерпением спросил Гусак.
Сохань извлек ключ из кармана и протянул его прокурору. Тот стал внимательно разглядывать.
– На экспертизу, – решил. – Немедленно на экспертизу. Похоже, самоделка. Конечно, самоделка, простым глазом видно.
Сохань рубанул рукой воздух.
– Надо срочно обратиться к населению по радио. Пусть сообщат, кто разрешает Хусаинову пользоваться своим гаражом. И дать запрос через газету…
– Можно, – согласился Гусак. – Я позвоню редактору, пусть тиснет в ближайшем номере.
* * *
Секретарша, некрасивая, сухая, плоскогрудая, но надменная, на лице которой будто застыло неуважение к посетителям, узнав, кто пришел в приемную, смягчилась и даже сама открыла перед Сидоренко обитые кожей двери.
Пирий сидел за большим полированным столом, опершись на него локтями, – постукивал пальцами правой руки о пальцы левой и невозмутимо смотрел на Сидоренко. Иван Гаврилович полез за удостоверением, но Пирий покачал головой:
– Не нужно, мне доложил о вашем посещении городской прокурор.
– Моя фамилия Сидоренко. Иван Гаврилович Сидоренко – следователь по особо важным делам республиканской прокуратуры.
– Какое же важное дело привело вас в исполком?
– Нами арестован директор трикотажной фабрики Белоштан…
– Знаю… – Ни один мускул не дрогнул на лице Пирия – оно оставалось таким же невозмутимым, каменным.
– А знаете ли вы, что на протяжении многих лет на глазах у общества и за пять кварталов от исполкома существовал и работал на полную мощность левый цех?
Сидоренко показалось, что насмешливая искорка мелькнула в глазах Пирия, но тот ответил спокойно, даже как-то отчужденно:
– Без причин вы не арестуете. Гусак информировал меня, и, честно говоря, я в недоумении. От кого, от кого, но от Белоштана не ожидал. Один из лучших руководителей, выбрали членом исполкома. Обвел нас вокруг пальца…
– Кажется, вы были приятелями с ним?
– Приятельскими наши отношения назвать трудно: иногда играли в преферанс.
– У Белоштана?
– У Георгия Васильевича больна жена – не беспокоили ее. Белоштан устраивал игру на квартире у одной из своих работниц. Как ее? – сделал вид, что вспоминает. – Любовь Антоновна, извините, фамилии не знаю.
– Сулима.
– Возможно. Очень симпатичная и гостеприимная женщина.
– Любовница Белоштана.
– Неужели? Я бы не сказал…
– Это не бросалось в глаза? А Любовь Антоновна не скрывает.
– Думаю, что вы пришли ко мне не для того, чтобы уточнять отношения…
– Из-за такой мелочи не отважился бы отнимать ваше драгоценное время. Просто хочется уяснить некоторые нюансы ваших отношений с Белоштаном. Вы ведь не только играли с ним в преферанс, но и пили водку, то есть общались не как коллеги по исполкому, а значительно теснее. Кстати, по сколько играли? Ставки вашей игры?
– Говорите уж прямо: хотите знать, не поддавались ли мне партнеры? – Пирий мгновенно прикидывал варианты: Белоштан – кремень, он знает, что и как говорить, от Губы тоже ничего не узнают. А Хмиза уже нет. Сказал твердо: – Должен разочаровать: копеечные игры. Конечно, в пульке все бывает, но партнеры собирались солидные и опытные. Самый большой проигрыш – рублей тридцать, да и то очень редко.
«Если бы ты только знал, – подумал не без злобы, – что выкладывали мне ребята почти по миллиону в месяц. Дураки, делали вид, что проигрывают случайно. Даже Жора делал веселую мину при плохой игре. Проницательный, мудрый и опытный Жора! Жаль Жору, ну да мы за него еще поборемся».
– Что тянется за Белоштаном? – спросил подчеркнуто безразлично, будто этот вопрос не очень интересовал его.
– Идет следствие, Кирилл Семенович, и я, к сожалению…
– Пока я один из руководителей Города, думаю, имею право быть в курсе всех городских дел.
– Извините, но мы проинформируем вас после окончания следствия.
– А не много ли вы берете на себя? – Все же Пирий немного сорвался, и Сидоренко сразу засек это.
– Закон!.. – объяснил.
– Согласен, – Пирий переплел пальцы, сжал их. – Я и так знаю, левая пряжа, левая продукция… Весь город гудит, как улей. Но мне сообщили, что в рамках фабрики создан кооператив.
– Создан, да слишком поздно.
– Раньше мы почему-то по-иному относились к частнособственнической деятельности… И только сейчас сообразили…
– Белоштан обращался к вам с просьбой утвердить кооператив «Красная Шапочка»?
– Это прерогатива моего заместителя.
– Значит, не обращался?
– Нет.
– На исполкоме этот вопрос не стоял?
– Сейчас кооперативы возникают как грибы в добром лесу. Попробуй запомнить все…
– Согласен, Кирилл Семенович. Оставим это. Пока что. Наверное, у нас с вами в связи с делом Белоштана состоится еще не один разговор.
– Говорите так, как будто угрожаете!
– Ни в коем случае. В делах трикотажной фабрики еще много запутанного и непроясненного.
– Тем более. Сидоренко почувствовал, что Пирий облегченно вздохнул и расслабился. Сказал:
– Еще один вопрос, Кирилл Семенович. Вчера мы задержали вашего шофера Микитайло.
– Мне уже доложили, но я завертелся и не смог позвонить в милицию. Что выкинул Василий? Хулиганил или левый рейс?
– Хуже, Кирилл Семенович, боюсь, что и у вас придется брать объяснения.
– Отдаете себе отчет, что говорите?
– Конечно, но Микитайло дал показания, что вы, Кирилл Семенович, именно вы, устроили его любовницу в Городе и дали ей отдельную двухкомнатную квартиру.
Пирий огорченно покачал головой.
– Ну и ну… Нельзя людям добро делать! Я к Микитайло как к родному относился. Моя Нина Ивановна чаем угощала, а он… Выдумать такое!
– Мы проверили: действительно, гражданка Пуговица Наталья Лукинична, то есть любовница Микитайло, без всяких на то оснований переведена из райцентра в Город и ей выделена без очереди отдельная двухкомнатная квартира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39