Сушинский тихонько хохотнул: еще и сокрушается, недотепа, радуйся, что пять миллионов отоварили, другим вообще фига под нос…
Снова выступил вперед Рутгайзер. Сказал весомо:
– Хорошо, даем вам, господин Лутак, десять дней. Не больше. Звоните своим прибалтийским коллегам, едьте туда сами, подталкивайте, подмазывайте, это ваше дело. А через десять дней, извольте, товар – на бочку. Иначе, – поднял кулак, – иначе!.. – не договорил, но и глупцу было ясно, что учинят разгневанные клиенты фирмы «Канзас».
«Неужто и в самом деле побьют? – мелькнула мысль у Лутака. – Вон каких молодцов привели, такие бьют больно, не приведи, Господи! Но и не до смерти же, – ухмыльнулся, – можно и перетерпеть».
Ради светлого будущего.
А такое будущее Кузьма Анатольевич Лутак себе уже почти обеспечил: на аванс, выданный Яровым, приобрел на имя жены «Таврию» и начал закладывать фундамент дачи на высоком днепровском берегу, где супруга получила участок для строительства.
Жену Кузьма Анатольевич уважал и любил. С нею посоветовался, получив от Винника предложение, и та благословила. На всякий случай официально оформил развод, ведь ему светила конфискация имущества, машину и дачу также могли реквизировать, потому и записал их на имя жены.
«Не беда, – думалось, – теперь в Сибирь не запроторят, колымские лагеря нынче для кацапов, а в нашей родной украинской колонии как-то перекантуюсь. Любимая жена станет передачи подбрасывать да и не исключено, что тюремное начальство подкупит: хорошую характеристику нацарапают, глядишь, и полсрока скостят…»
Резюме Рутгайзера, самого солидного клиента «Канзаса», произвело впечатление. Стали расходиться, задержался лишь Сеньков. Он опустился в кресло у стола Лутака, посидел, пристально вглядываясь в глаза зицпредседателя, Лутаку чуть дурно не стало от этого взгляда, однако выдержал его. Словно отгородился стеклами золотых очков от назойливого директора «Планеты».
Наконец Сеньков произнес вежливо:
– Глубокоуважаемый господин Лутак. Я согласился с предложением Рутгайзера лишь потому, что, как и другие клиенты вашей фирмы, не имел другого выхода. Но запомните: только десять дней… Через десять дней я наведаюсь в «Канзас» и, если не получу товар, мои парни снимут с вас не только окуляры, но и штаны. Мы разложим вас на этом красивом полированном столе и будем стегать кнутами, пока не сдерем шкуру. Так, как заведено нынче у донских казаков. Надеюсь, такая перспектива вас не очень прельщает?
– Совсем не прельщает, – честно признался зицпредседатель Лутак. – Ну, никак не прельщает. Потому я сегодня же вылетаю в Ригу и лично организую перегрузку товаров в вагоны.
– Рад слышать такие заверения.
Сеньков ушел, а Лутак взглянул на Сушинского.
– Ну, как?
Сушинский показал большой палец.
– Держались безупречно.
Лутак и сам знал, что выдержал экзамен и что ему, простому жековскому сантехнику, удалось сегодня сыграть едва ли не самую трудную роль в жизни.
«Но ведь сыграл – и неплохо, – порадовался. – А через десять дней фиг вы меня поймаете… – Взглянул на стол и поморщился. – Этот Сеньков – типичный бандит, от такого можно ждать чего угодно. А отведать кнутов ох как не хочется».
Сушинский потянулся, сидя в удобном кресле, и ехидно усмехнулся. Не без удовольствия представил чрезвычайно привлекательную картину: голая задница Лутака и следы от кнутов на ней. И как верещит этот прохиндей, как юлит, вымаливая прощение.
На такое стоит поглазеть!
Я, ЛЕВ МОРИНЕЦ
Впервые в жизни я пожертвовал тренировкой: утром позвонил Илье Сидоровичу и предупредил, что не приду. Тот, конечно, изумился, но я объяснил, что нездоров да и настроение никудышнее. Илья Сидорович, светлая голова, сразу понял меня: действительно, что за тренировка с гнусным настроением? Когда каждый прием просто вымучивается? Недаром говорят: в здоровом теле здоровый дух. Но ведь и тело без здорового духа хиреет.
Еще до начала рабочего дня я крутился у приемной министерства. Ровно в девять позвонил Задонько: слава Богу, полковник был человеком педантичным, он сразу снял трубку и заказал мне пропуск. Минут через десять я уже сидел у него в кабинете.
Задонько сразу же заметил лихие огоньки, вспыхивавшие в моем взгляде.
– Что-нибудь стряслось?
– Да.
– Вижу.
– Узнал, кто шеф. Задонько встрепенулся.
– Неужели удалось?!
– Вызвал меня вчера Луганский. Знает: Моринец непьющий, а ему как раз к шефу выпало ехать. Они с шефом, видно, без рюмки ничего не решают, а Луганскому под газом возвращаться ни к чему. Вот и запряг меня.
– Погоди, погоди, откуда знаешь, что Луганский ездил именно к шефу?
– А у него случайно вырвалось… Подъехали мы, значит, к усадьбе, там двухэтажный особняк, а вокруг дубовый забор. Луганский и говорит мне: тот забор вечный, поскольку шеф его горячей олифой пропитал. Так и сказал: шеф пропитал олифой.
– Это еще ничего не значит. Может, какое-то бывшее начальство Луганского.
– Слушайте дальше – я ведь только начал. Луганский направился к усадьбе, а я немного посидел и думаю: что я, лысый? Может, удастся кое-что разнюхать? Забор – метра два – для меня не преграда. Подпрыгнул, значит, и перемахнул. Сад там прекрасный и сразу Козинка. Особняк фактически на самом берегу. Я между кустами осторожненько пробрался к дому. Там за углом открытая веранда – выглянул одним глазом, а они на веранде отдыхают. Пьют, то есть и ведут задушевный разговор.
– Тебя не заметили?
– Ни-ни. Говорю же: выглянул одним глазом и сразу затаился. Даже не дышал. Шеф – солидный такой человек, с брюхом и лысый. Повел разговор о какой-то фирме «Канзас»: мол, доживает последние дни.
– «Канзас»?.. Найдем.
– Тот шеф сказал: фирма на днях сгорит ярким пламенем. Потом добавил: дитя, рожденное не без ваших усилий. Это он Луганскому.
Задонько щелкнул пальцами.
– Вот оно что! Возможно, товары из контейнеров…
– И я так подумал. Потом они о клиентах «Канзаса» говорили. Какие-то там осложнения. Шеф хотел наших амбалов мобилизовать, потому что клиенты очень давят на «Канзас» и он решил защитить фирму. Но потом спустил это дело на тормозах, дескать, на первый раз обойдется.
– Жаль, – сказал Задонько, – очень жаль, мы бы не упустили такую возможность: это же надо – вся банда собралась бы…
– А вы бы ее – хап?
– Не исключено.
– Опасно: парни вооружены.
– У нас есть опыт! – несколько хвастливо заявил Задонько. – Ну, а дальше? О чем потом говорили?
– Шеф сообщил: вчера ему звонили из Михайловки. Приезжала милиция из Киева. Прихвастнул – с чем приехали, с тем и отчалили. Оказывается, они из Михайловки все уже вывезли.
– Это я вчера наведывался в Михайловку, – сознался полковник, – и точно – ничего не нашли. А тот Василий Григорьевич оказался председателем колхоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56