– В связи с этим прокурор и принял постановление, где мерой пресечения для вас определено содержание в следственном изоляторе.
– Я буду жаловаться, – нахально заявил Кузьма Анатольевич, – откуда взяли, что договор с «Репид текнолоджис» – фальшивка?
– Это видно невооруженным глазом. Кроме того, на запрос правоохранительных органов получен ответ: такой фирмы нет в природе. И никогда не было. Да вы знаете это лучше, чем я. Ваши действия расцениваются как мошенничество.
Лутак развел руками.
– Моя совесть чиста.
– Моральный аспект дела мы еще успеем обсудить. Давайте перейдем к делу. Где деньги? По нашим сведениям на протяжении последних двух месяцев фирма «Канзас» получила в нескольких коммерческих банках свыше миллиарда наличными.
«А этот Яровой настоящий прохвост, – едва не вырвалось у Лутака. – Заграбастал миллиард, а мне бросает крохи. Знать бы… Можно было бы прижать скрягу. Но поздно: теперь хоть верть-круть, хоть круть-верть…»
– О каких деньгах вы говорите? – изобразил искреннее удивление. – Да и еще наличными. Впервые слышу.
– Разберемся… – пообещал капитан, но в его голосе Лутак уловил нотки сомнения.
«А что, если этот капитан шантажирует меня? – мелькнула мысль. – Да и вряд ли Яровой сумел присвоить аж миллиард. Не такие они – Рутгайзеры и Сеньковы – дурачки. В конце концов, тебе не снился даже миллион в год, сидел бы ты в своем ЖЕКе, получал свои десять-пятнадцать тысяч, ну, немного с приварком от жильцов, а теперь хоть не ты, так любимая Верочка пороскошествует – да и тебе перепадет… Ну, похлебаешь тюремной баланды, но ведь не так уж и долго…»
Эти мысли успокоили, и Лутак, не протестуя, позволил отвезти себя в следственный изолятор. В тот же вечер его доставили на допрос в прокуратору. Как и предполагал Кузьма Анатольевич, одним из первых вопросов следователя был: где деньги «Канзаса»?
Лутак для проформы выдержал длинную паузу, потом заявил, нахально уставясь в следователя:
– Я их сжег!
– Как-так? – оторопел следователь.
– А очень просто: разве это деньги? Паршивые купоны, не нравятся они мне, взял и сжег.
– Вы не сумасшедший?
«А это идея! – воспрянул духом Лутак. – Может, и не станут судить? А из психушки как-то выкарабкаюсь».
– Разве видно? – спросил простодушно.
– Какой же нормальный человек сожжет миллиард?
«Все же – миллиард!.. Обошел меня Яровой на крутом повороте, высосал задаром ведро рабоче-крестьянской крови. Но что там твердит следователь?»
Этот следователь все меньше нравился Кузьме Анатольевичу: даже внешне противный – маленький, лицо в оспинах, какой-то высохший, словно сморчок, но глаза поблескивают еще молодецким энтузиазмом и не дает покоя въедливыми вопросами:
– И где же именно вы сожгли миллиард? Вы хоть представляете, сколько весят такие деньги?
– Не так уж и много, если тысячными купюрами.
– Все равно – несколько чемоданов.
– Ну и что? Нанял машину, завез в лес и сжег.
– В какой лес?
– По дороге на Ирпень.
– Можете показать место, где именно жгли?
– Вряд ли.
– Забыли?
– Забыл: с памятью у меня в последнее время не все в порядке, элементарные вещи забываю.
– А клиенты вашего «Канзаса» этого не заметили. Где машину нанимали?
– Поймал частника.
– И этот частник спокойно наблюдал, как вы сжигаете деньги? Трудно поверить.
– А я его отпустил. Сгрузил в лесу чемоданы, рассчитался, а тот частник возвратился в Киев.
– Не удивился, что вы в лесу с чемоданами остались?
– Какое его дело – получил бабки и отчалил.
– Выходит, частник уехал, а вы распаковали чемоданы, ссыпали деньги в кучу и сожгли?
– Точно.
– И что же вы почувствовали, когда разгорелось пламя?
– А ничего. Жарко стало, так я и отступил.
– Вы знаете – сознательное уничтожение денег карается законом?..
– Какие же это деньги, господин следователь? Купоны паршивые…
– Значит, по дороге на Ирпень? – переспросил следователь. – Куда съехали с дороги, налево или направо?
Лутак сделал вид, что задумался.
– Не помню, – развел руками.
– Не делайте из меня дурачка!
– Что вы! – даже встрепенулся Лутак. – Как можно? Водить за нос такого уважаемого человека!
«А может, он и в самом деле того… – мелькнула мысль у следователя. – Отправить на экспертизу?»
Но глаза Лутака излучали благодушие, и следователь понял, что тот ловко прикидывается, придерживаясь намеченной им версии.
«Придется подойти к нему с другой стороны», – решил следователь и спросил:
– Клиенты вашей фирмы утверждают, что примерно месяц назад «Канзас» устроил демонстрацию предлагаемых фирмой товаров. На Березняках, не так ли?
– Не отрекаюсь.
– Демонстрировались видеомагнитофоны, компьютеры, принтеры? А также дубленки, обувь и одежда? На несколько миллионов рублей. Где взяли технику и товары?
– Арендовал.
– У кого? – оторопел следователь.
– Предложил мне один коммерсант… Как же его? Извините, забыл… Так вот, за довольно скромную плату он одолжил фирме «Канзас» для устройства выставки на один день видеомагнитофоны, компьютеры, принтеры, дубленки и прочее: кожаные куртки, платья, обувь… В общем, дребедень всякую…
– Ничего себе – дребедень… Знаете, сколько одна кожанка тянет?
– Догадываюсь.
– Удивляюсь я вам, господин Лутак: вместо того, чтобы облегчить свою участь чистосердечным признанием…
– Наш украинский независимый суд, – заявил Лутак, нахально глядя на следователя в упор своими бесстыжими глазами, – справедливый и больше семи-восьми лет не даст! Ну, перехитрил я клиентов, ну, позабавился с ними, но какой для себя выигрыш от этого имел? Никакого, в этом даже милиция сегодня убедилась. Что у меня есть? Да ничего. Ни денег, ни мебели, никакой роскоши. Костюм и пальто, две пары обуви – вот и все богатство. Конфискуйте, пожалуйста, берите все, изымайте. Но учтите, господин следователь, действовал я с благородной целью: дабы вывести на чистую воду наших новоявленных капиталистов. Я – коммунист, господин следователь, приверженец равенства и братства, так меня воспитала советская власть, таким и умру. Вот и решил: нет капитализму на украинской земле, нет всем банкирам, коммерсантам, частникам! Чтоб и не пахло ими! Потому что все они – мошенники, обманщики, пройдохи. Короче, преступники. Вспомните, господин следователь, Деточкина. Вот и я решил внести свой скромный вклад в дело борьбы с дурманом капитализма. Обмануть обманщиков! – Лутак распалился, теперь он и правда верил в справедливость своих идеалов – к тому же подсознательно чувствовал, что выбрал наилучший способ защиты: надо перевести все из криминальной области в область политики, тогда и впрямь можно подать себя как идейного борца с мафией.
Следователь слушал Кузьму Анатольевича, не перебивая. Наконец, когда тот споткнулся на каком-то слове, смог прервать его велеречивую исповедь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Я буду жаловаться, – нахально заявил Кузьма Анатольевич, – откуда взяли, что договор с «Репид текнолоджис» – фальшивка?
– Это видно невооруженным глазом. Кроме того, на запрос правоохранительных органов получен ответ: такой фирмы нет в природе. И никогда не было. Да вы знаете это лучше, чем я. Ваши действия расцениваются как мошенничество.
Лутак развел руками.
– Моя совесть чиста.
– Моральный аспект дела мы еще успеем обсудить. Давайте перейдем к делу. Где деньги? По нашим сведениям на протяжении последних двух месяцев фирма «Канзас» получила в нескольких коммерческих банках свыше миллиарда наличными.
«А этот Яровой настоящий прохвост, – едва не вырвалось у Лутака. – Заграбастал миллиард, а мне бросает крохи. Знать бы… Можно было бы прижать скрягу. Но поздно: теперь хоть верть-круть, хоть круть-верть…»
– О каких деньгах вы говорите? – изобразил искреннее удивление. – Да и еще наличными. Впервые слышу.
– Разберемся… – пообещал капитан, но в его голосе Лутак уловил нотки сомнения.
«А что, если этот капитан шантажирует меня? – мелькнула мысль. – Да и вряд ли Яровой сумел присвоить аж миллиард. Не такие они – Рутгайзеры и Сеньковы – дурачки. В конце концов, тебе не снился даже миллион в год, сидел бы ты в своем ЖЕКе, получал свои десять-пятнадцать тысяч, ну, немного с приварком от жильцов, а теперь хоть не ты, так любимая Верочка пороскошествует – да и тебе перепадет… Ну, похлебаешь тюремной баланды, но ведь не так уж и долго…»
Эти мысли успокоили, и Лутак, не протестуя, позволил отвезти себя в следственный изолятор. В тот же вечер его доставили на допрос в прокуратору. Как и предполагал Кузьма Анатольевич, одним из первых вопросов следователя был: где деньги «Канзаса»?
Лутак для проформы выдержал длинную паузу, потом заявил, нахально уставясь в следователя:
– Я их сжег!
– Как-так? – оторопел следователь.
– А очень просто: разве это деньги? Паршивые купоны, не нравятся они мне, взял и сжег.
– Вы не сумасшедший?
«А это идея! – воспрянул духом Лутак. – Может, и не станут судить? А из психушки как-то выкарабкаюсь».
– Разве видно? – спросил простодушно.
– Какой же нормальный человек сожжет миллиард?
«Все же – миллиард!.. Обошел меня Яровой на крутом повороте, высосал задаром ведро рабоче-крестьянской крови. Но что там твердит следователь?»
Этот следователь все меньше нравился Кузьме Анатольевичу: даже внешне противный – маленький, лицо в оспинах, какой-то высохший, словно сморчок, но глаза поблескивают еще молодецким энтузиазмом и не дает покоя въедливыми вопросами:
– И где же именно вы сожгли миллиард? Вы хоть представляете, сколько весят такие деньги?
– Не так уж и много, если тысячными купюрами.
– Все равно – несколько чемоданов.
– Ну и что? Нанял машину, завез в лес и сжег.
– В какой лес?
– По дороге на Ирпень.
– Можете показать место, где именно жгли?
– Вряд ли.
– Забыли?
– Забыл: с памятью у меня в последнее время не все в порядке, элементарные вещи забываю.
– А клиенты вашего «Канзаса» этого не заметили. Где машину нанимали?
– Поймал частника.
– И этот частник спокойно наблюдал, как вы сжигаете деньги? Трудно поверить.
– А я его отпустил. Сгрузил в лесу чемоданы, рассчитался, а тот частник возвратился в Киев.
– Не удивился, что вы в лесу с чемоданами остались?
– Какое его дело – получил бабки и отчалил.
– Выходит, частник уехал, а вы распаковали чемоданы, ссыпали деньги в кучу и сожгли?
– Точно.
– И что же вы почувствовали, когда разгорелось пламя?
– А ничего. Жарко стало, так я и отступил.
– Вы знаете – сознательное уничтожение денег карается законом?..
– Какие же это деньги, господин следователь? Купоны паршивые…
– Значит, по дороге на Ирпень? – переспросил следователь. – Куда съехали с дороги, налево или направо?
Лутак сделал вид, что задумался.
– Не помню, – развел руками.
– Не делайте из меня дурачка!
– Что вы! – даже встрепенулся Лутак. – Как можно? Водить за нос такого уважаемого человека!
«А может, он и в самом деле того… – мелькнула мысль у следователя. – Отправить на экспертизу?»
Но глаза Лутака излучали благодушие, и следователь понял, что тот ловко прикидывается, придерживаясь намеченной им версии.
«Придется подойти к нему с другой стороны», – решил следователь и спросил:
– Клиенты вашей фирмы утверждают, что примерно месяц назад «Канзас» устроил демонстрацию предлагаемых фирмой товаров. На Березняках, не так ли?
– Не отрекаюсь.
– Демонстрировались видеомагнитофоны, компьютеры, принтеры? А также дубленки, обувь и одежда? На несколько миллионов рублей. Где взяли технику и товары?
– Арендовал.
– У кого? – оторопел следователь.
– Предложил мне один коммерсант… Как же его? Извините, забыл… Так вот, за довольно скромную плату он одолжил фирме «Канзас» для устройства выставки на один день видеомагнитофоны, компьютеры, принтеры, дубленки и прочее: кожаные куртки, платья, обувь… В общем, дребедень всякую…
– Ничего себе – дребедень… Знаете, сколько одна кожанка тянет?
– Догадываюсь.
– Удивляюсь я вам, господин Лутак: вместо того, чтобы облегчить свою участь чистосердечным признанием…
– Наш украинский независимый суд, – заявил Лутак, нахально глядя на следователя в упор своими бесстыжими глазами, – справедливый и больше семи-восьми лет не даст! Ну, перехитрил я клиентов, ну, позабавился с ними, но какой для себя выигрыш от этого имел? Никакого, в этом даже милиция сегодня убедилась. Что у меня есть? Да ничего. Ни денег, ни мебели, никакой роскоши. Костюм и пальто, две пары обуви – вот и все богатство. Конфискуйте, пожалуйста, берите все, изымайте. Но учтите, господин следователь, действовал я с благородной целью: дабы вывести на чистую воду наших новоявленных капиталистов. Я – коммунист, господин следователь, приверженец равенства и братства, так меня воспитала советская власть, таким и умру. Вот и решил: нет капитализму на украинской земле, нет всем банкирам, коммерсантам, частникам! Чтоб и не пахло ими! Потому что все они – мошенники, обманщики, пройдохи. Короче, преступники. Вспомните, господин следователь, Деточкина. Вот и я решил внести свой скромный вклад в дело борьбы с дурманом капитализма. Обмануть обманщиков! – Лутак распалился, теперь он и правда верил в справедливость своих идеалов – к тому же подсознательно чувствовал, что выбрал наилучший способ защиты: надо перевести все из криминальной области в область политики, тогда и впрямь можно подать себя как идейного борца с мафией.
Следователь слушал Кузьму Анатольевича, не перебивая. Наконец, когда тот споткнулся на каком-то слове, смог прервать его велеречивую исповедь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56