Я изнемогаю, внутри все горит, в голове вспыхивают и гаснут бенгальские огни.
Черт, недооценил я парня! Надо же — позволить взять себя на такой дешевый прием. А теперь конец — мускулы словно ватные, мозг в штопоре.
Как сквозь туман вижу, что эта падаль лезет в карман. Что-то вытаскивает. У меня еще хватает сил сообразить, что это не что иное, как пистолет. Он спускает предохранитель и передергивает затвор. Потом направляет пушку на меня. Я успеваю заметить, что его палец шевелится на курке, и мысленно говорю вам, друзья мои: до свидания всем. До встречи там, наверху!
Сухой треск. Я закрываю глаза, моля бога, чтобы этот подонок прицелился поточнее.
Потом я их открываю. Парень лежит у моих ног с проломленным черепом. Над ним, совершенно одуревший, стоит Дюбон.
Сначала я решаю, что у меня бред. Но это действительно Дюбон, лоб у него в поту, глаза вылезли из орбит, а в руках здоровенная железная плита. Надо быть настоящим быком, чтобы поднять эту штуку. Но Дюбон крепче быка.
— Эх, ты! — вздыхает он. — Железный человек, парень-кипяток Потом наклоняется и принимается делать мне искусственное дыхание.
Черт, как приятно снова дышать!
— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я, когда ко мне возвращается способность говорить.
— Спасаю дураков-сыщиков, попавших впросак, — серьезно объясняет он. — Я-то думал, ты уже трясешься в парижском поезде.
— Который час?
— Девять.
— Тогда я там скоро буду. Но, надеюсь, сначала ты объяснишь…
— Как я сюда попал? От злости Когда ты сказал, что возвращаешься в Париж, на меня, понимаешь, тоска навалилась.
— Знаю.
— Я сказал себе, что надо быть последним слабаком, чтобы бросить дело в двух шагах от цели.
— Не себе, а мне.
— Неважно. Короче, я решил сам довести его до конца.
— Надо же…
— Перестань издеваться, подонок! — внезапно рычит Дюбон. — А то я доделаю то, что не успел этот сопляк! Короче, для начала я позвонил той малютке из почтового отделения Сент-Альбан, чтобы узнать, нет ли новостей. Сослался на тебя Не знаю уж, что ты там с ней делал, но твое имя действует на нее магически.
— Пропусти и вали дальше — Девчонка увидела в газете фото твоего метиса, изображавшего чучело, и узнала спутника дамы в синем. Потом вспомнила, что он однажды звонил в Гренобль. Посмотрела по своим карточкам и нашла номер. Дала его мне. И вот я здесь!
— Надо сказать, вовремя. Я оказался здесь таким же образом.
— Она сказала, что ты ее никогда не забудешь, — говорит Дюбон.
— Кто?
— Да эта, малютка с почты. Думаю, она права. В конце концов, именно благодаря ей ты остался жив.
…Когда я вхожу к боссу, он делает каменное лицо.
— Ну как, приступ аппендицита прошел? — бесцветным голосом бормочет он.
— Ложная тревога, шеф. Всему виной томатный соус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Черт, недооценил я парня! Надо же — позволить взять себя на такой дешевый прием. А теперь конец — мускулы словно ватные, мозг в штопоре.
Как сквозь туман вижу, что эта падаль лезет в карман. Что-то вытаскивает. У меня еще хватает сил сообразить, что это не что иное, как пистолет. Он спускает предохранитель и передергивает затвор. Потом направляет пушку на меня. Я успеваю заметить, что его палец шевелится на курке, и мысленно говорю вам, друзья мои: до свидания всем. До встречи там, наверху!
Сухой треск. Я закрываю глаза, моля бога, чтобы этот подонок прицелился поточнее.
Потом я их открываю. Парень лежит у моих ног с проломленным черепом. Над ним, совершенно одуревший, стоит Дюбон.
Сначала я решаю, что у меня бред. Но это действительно Дюбон, лоб у него в поту, глаза вылезли из орбит, а в руках здоровенная железная плита. Надо быть настоящим быком, чтобы поднять эту штуку. Но Дюбон крепче быка.
— Эх, ты! — вздыхает он. — Железный человек, парень-кипяток Потом наклоняется и принимается делать мне искусственное дыхание.
Черт, как приятно снова дышать!
— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я, когда ко мне возвращается способность говорить.
— Спасаю дураков-сыщиков, попавших впросак, — серьезно объясняет он. — Я-то думал, ты уже трясешься в парижском поезде.
— Который час?
— Девять.
— Тогда я там скоро буду. Но, надеюсь, сначала ты объяснишь…
— Как я сюда попал? От злости Когда ты сказал, что возвращаешься в Париж, на меня, понимаешь, тоска навалилась.
— Знаю.
— Я сказал себе, что надо быть последним слабаком, чтобы бросить дело в двух шагах от цели.
— Не себе, а мне.
— Неважно. Короче, я решил сам довести его до конца.
— Надо же…
— Перестань издеваться, подонок! — внезапно рычит Дюбон. — А то я доделаю то, что не успел этот сопляк! Короче, для начала я позвонил той малютке из почтового отделения Сент-Альбан, чтобы узнать, нет ли новостей. Сослался на тебя Не знаю уж, что ты там с ней делал, но твое имя действует на нее магически.
— Пропусти и вали дальше — Девчонка увидела в газете фото твоего метиса, изображавшего чучело, и узнала спутника дамы в синем. Потом вспомнила, что он однажды звонил в Гренобль. Посмотрела по своим карточкам и нашла номер. Дала его мне. И вот я здесь!
— Надо сказать, вовремя. Я оказался здесь таким же образом.
— Она сказала, что ты ее никогда не забудешь, — говорит Дюбон.
— Кто?
— Да эта, малютка с почты. Думаю, она права. В конце концов, именно благодаря ей ты остался жив.
…Когда я вхожу к боссу, он делает каменное лицо.
— Ну как, приступ аппендицита прошел? — бесцветным голосом бормочет он.
— Ложная тревога, шеф. Всему виной томатный соус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30