В последние пару дней совещания проходили по накатанной колее, участники буквально твердили заученные реплики.
Марут: «Я приказываю вам, лейтенант, прекратить отпускать свои безответственные замечания. Это чистой воды нарушение субординации!»
Сильвер: «Да идите вы к чертям со своей субординацией! Вы что же это, засадите меня на губу? Прикажете расстрелять без суда и следствия? Капитан, если вы рассчитываете добиться хоть мизерного результата, без меня вам просто не обойтись».
Марут: «Если вы хоть на минуту возомнили, лейтенант…»
И если бы не комендант Норманди, обычно присутствовавшая на этих совещаниях и поддерживавшая хотя бы иллюзорную конструктивность военных советов, эти двое просто-напросто перегрызли бы друг дружке горло. В конечном итоге только от неё зависело, засадить Гарри на гауптвахту или нет.
Таково, вкратце, положение дел на данный момент. Сильвер не мог не признать, что капитан прав по крайней мере в одном: если лейтенант Гарри Сильвер и дальше будет возражать против плана настолько категорично, что ему нельзя будет доверить участие в боевых действиях, со стороны командира будет логичнее всего засадить лейтенанта Сильвера за решётку; ассортимент имеющихся мест заключения невелик, и скорее всего он угодит в камеру по со соседству с убийцей, коротая дни в ожидании суда военного трибунала. Впрочем, долго сей ритуал ждать себя не заставит и разыграется при первой же возможности, независимо от того, вернётся ли кто-нибудь после атаки на Шиву или нет.
Но у Гарри имелись и другие основания окоротить свои возражения, и даже более веские, чем избавление от тюрьмы. Настало время предложить что-то дельное или заткнуться. Высказывать возражения слишком поздно, если только не можешь предложить взамен провального плана какой-нибудь другой, получше; а сей подвиг в данный момент Гарри Сильверу совершенно не по силам. Как ни бестолков замысел Марута, он воплощает в себе единственный шанс спасти население этого сектора, а за ним и соседних секторов, а там и всё человечество от окончательной погибели в адском пламени Шивы. Какая-никакая, а подготовка завершилась, начат обратный отсчёт времени, операция помчалась вперёд, набирая обороты, и теперь её не в силах остановить ничто и никто - кроме коменданта.
Последнее напомнило Сильверу о том прискорбном факте, что комендант Норманди поддерживает план обеими руками. И вовсе не оттого, что она так уж глупа, мысленно отметил Гарри. Просто на подхвате нет ничего более подходящего, а для офицера её ранга сидеть сложа руки - преступление. И снова, в который уж раз, Гарри порадовался, что ему не довелось на собственной шкуре испытать, каково быть командиром, стоящим перед необходимостью принятия подобных решений.
Пожалуй, он был малость не в своём уме, когда напросился на службу. Мнимая смерть Бекки стала для него тяжким ударом, и Гарри думал, что его собственная жизнь гроша ломаного не стоит. Ладно, не он первый, не он последний. Чуть ли не каждому доводится впадать в депрессию, и валить всю вину на неё совершенно без толку. Заварил кашу, так сам и расхлёбывай. Поднял руку и произнёс присягу, теперь уж по-доброму не отвертишься.
Сидя в баре и потягивая свой кислый, водянистый, бессодержательный коктейль, Гарри думал о том, что испытывал сильное искушение отвертеться как-нибудь не по-доброму - кабы не Бекки. Надо ведь выручить и её… но тут Гарри наталкивался на факт, что лишить команду сразу двух хороших пилотов означало бы обречь запланированный рейд на верный провал, отнять даже призрачную надежду на успех. Стопроцентная гарантия, что берсеркеры возьмут верх, как бы Марут ни изворачивался. А призрачная надежда на победу всё-таки существует, не признать этого Гарри не мог. Просто в этой дерьмовой игре на кон поставлено существование всего рода человеческого.
И вообще, Бекки напрочь отказалась даже думать о дезертирстве, когда он во время последнего разговора деликатно затронул эту тему. Может, его намёки были чересчур туманны… впрочем, нет, навряд ли.
Он малость потешил себя смутной, едва вообразимой надеждой, что сумеет отговорить Бекки от участия в рейде, но притом сам останется в строю. Однако Бекки даже не стала принимать всерьёз его намёки о возможности отвалить - быть может, ей было известно нечто такое, чего Гарри не знал. Например, тот факт, что он и сам не воспринимал их всерьёз.
Проклятье. В общем, эта женщина и в самом деле знает его как облупленного.
И вдруг, пока Гарри сидел в баре, она вошла через ту самую дверь, на которую он глазел. На воротнике её новехонького комбинезона блестели лейтенантские петлицы.
Гарри подумал, что она хороша как никогда.
- Гарри, ты готов?
- Всегда готов. А ты?
- Я тоже. И капитан со своей командой.
- Ещё бы. А как там наш император?
- О, этот явится. Юлий со своим отборным экипажем. - Бекки помолчала. - Я бы могла их сразить, разве нет?
- Меня ты, детка, однажды сразила наповал. Насколько я припоминаю.
- Конечно, Гарри. - Бекки бросила взгляд на наручные часы. - До старта всего два часа. Я только что проснулась. Тебе следовало бы отдохнуть.
- Уже. Вот так я и отдыхаю. Сидя в баре.
И в этот миг взвыли все сирены до единой. Опять.
Люди выслушивали последние инструктажи перед надвигающимся испытанием, кое-кто уже начал последнюю проверку бортовой аппаратуры и систем, когда в их сознание грубо вторглась какофония и вспыхивающие сигналы тревоги.
Неведомый нарушитель спокойствия не деликатничал, варварски прерывая все дела, заглушив слова прямо посреди разговоров.
Гарри и Бекки попытались сказать друг другу «Прощай», хотя бы беззвучно. Им пришлось примириться с тем, что согласно плану Марута, они отправлялись в битву на разных кораблях. Но если новая тревога - не чья-нибудь идиотская шутка или недосмотр, если грядёт бой, то совсем не такой, к какому они готовились.
Гарри Сильвер автоматически подскочил, испытывая убийственную уверенность лишь в одном: на всей базе не найдётся ни единого безумца, способного избрать этот час и эту минуту для объявления учебной тревоги. Во рту у Гарри вдруг пересохло. Но первая мысль, молнией пронёсшаяся у него в сознании в этот миг, принесла с собой нечто вроде извращённого воодушевления: «Если в ближайший час нас тут всех перебьют, не придётся хотя бы проводить этот идиотский рейд».
15
Оба ринулись к двери, но не успел Гарри добежать до неё, как его остановил приказ коменданта Норманди, раздавшийся через его персональный коммуникатор:
- Сильвер, это боевая тревога. Прошу вас пойти и проследить, чтобы все катера непременно взлетели. - Во время подготовки она детально обсуждала с ним возникающие трудности, так что теперь ей вовсе не требовалось излагать свои сомнения по поводу надёжности каждого ингредиента получившегося винегрета - от пилотов до аппаратуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Марут: «Я приказываю вам, лейтенант, прекратить отпускать свои безответственные замечания. Это чистой воды нарушение субординации!»
Сильвер: «Да идите вы к чертям со своей субординацией! Вы что же это, засадите меня на губу? Прикажете расстрелять без суда и следствия? Капитан, если вы рассчитываете добиться хоть мизерного результата, без меня вам просто не обойтись».
Марут: «Если вы хоть на минуту возомнили, лейтенант…»
И если бы не комендант Норманди, обычно присутствовавшая на этих совещаниях и поддерживавшая хотя бы иллюзорную конструктивность военных советов, эти двое просто-напросто перегрызли бы друг дружке горло. В конечном итоге только от неё зависело, засадить Гарри на гауптвахту или нет.
Таково, вкратце, положение дел на данный момент. Сильвер не мог не признать, что капитан прав по крайней мере в одном: если лейтенант Гарри Сильвер и дальше будет возражать против плана настолько категорично, что ему нельзя будет доверить участие в боевых действиях, со стороны командира будет логичнее всего засадить лейтенанта Сильвера за решётку; ассортимент имеющихся мест заключения невелик, и скорее всего он угодит в камеру по со соседству с убийцей, коротая дни в ожидании суда военного трибунала. Впрочем, долго сей ритуал ждать себя не заставит и разыграется при первой же возможности, независимо от того, вернётся ли кто-нибудь после атаки на Шиву или нет.
Но у Гарри имелись и другие основания окоротить свои возражения, и даже более веские, чем избавление от тюрьмы. Настало время предложить что-то дельное или заткнуться. Высказывать возражения слишком поздно, если только не можешь предложить взамен провального плана какой-нибудь другой, получше; а сей подвиг в данный момент Гарри Сильверу совершенно не по силам. Как ни бестолков замысел Марута, он воплощает в себе единственный шанс спасти население этого сектора, а за ним и соседних секторов, а там и всё человечество от окончательной погибели в адском пламени Шивы. Какая-никакая, а подготовка завершилась, начат обратный отсчёт времени, операция помчалась вперёд, набирая обороты, и теперь её не в силах остановить ничто и никто - кроме коменданта.
Последнее напомнило Сильверу о том прискорбном факте, что комендант Норманди поддерживает план обеими руками. И вовсе не оттого, что она так уж глупа, мысленно отметил Гарри. Просто на подхвате нет ничего более подходящего, а для офицера её ранга сидеть сложа руки - преступление. И снова, в который уж раз, Гарри порадовался, что ему не довелось на собственной шкуре испытать, каково быть командиром, стоящим перед необходимостью принятия подобных решений.
Пожалуй, он был малость не в своём уме, когда напросился на службу. Мнимая смерть Бекки стала для него тяжким ударом, и Гарри думал, что его собственная жизнь гроша ломаного не стоит. Ладно, не он первый, не он последний. Чуть ли не каждому доводится впадать в депрессию, и валить всю вину на неё совершенно без толку. Заварил кашу, так сам и расхлёбывай. Поднял руку и произнёс присягу, теперь уж по-доброму не отвертишься.
Сидя в баре и потягивая свой кислый, водянистый, бессодержательный коктейль, Гарри думал о том, что испытывал сильное искушение отвертеться как-нибудь не по-доброму - кабы не Бекки. Надо ведь выручить и её… но тут Гарри наталкивался на факт, что лишить команду сразу двух хороших пилотов означало бы обречь запланированный рейд на верный провал, отнять даже призрачную надежду на успех. Стопроцентная гарантия, что берсеркеры возьмут верх, как бы Марут ни изворачивался. А призрачная надежда на победу всё-таки существует, не признать этого Гарри не мог. Просто в этой дерьмовой игре на кон поставлено существование всего рода человеческого.
И вообще, Бекки напрочь отказалась даже думать о дезертирстве, когда он во время последнего разговора деликатно затронул эту тему. Может, его намёки были чересчур туманны… впрочем, нет, навряд ли.
Он малость потешил себя смутной, едва вообразимой надеждой, что сумеет отговорить Бекки от участия в рейде, но притом сам останется в строю. Однако Бекки даже не стала принимать всерьёз его намёки о возможности отвалить - быть может, ей было известно нечто такое, чего Гарри не знал. Например, тот факт, что он и сам не воспринимал их всерьёз.
Проклятье. В общем, эта женщина и в самом деле знает его как облупленного.
И вдруг, пока Гарри сидел в баре, она вошла через ту самую дверь, на которую он глазел. На воротнике её новехонького комбинезона блестели лейтенантские петлицы.
Гарри подумал, что она хороша как никогда.
- Гарри, ты готов?
- Всегда готов. А ты?
- Я тоже. И капитан со своей командой.
- Ещё бы. А как там наш император?
- О, этот явится. Юлий со своим отборным экипажем. - Бекки помолчала. - Я бы могла их сразить, разве нет?
- Меня ты, детка, однажды сразила наповал. Насколько я припоминаю.
- Конечно, Гарри. - Бекки бросила взгляд на наручные часы. - До старта всего два часа. Я только что проснулась. Тебе следовало бы отдохнуть.
- Уже. Вот так я и отдыхаю. Сидя в баре.
И в этот миг взвыли все сирены до единой. Опять.
Люди выслушивали последние инструктажи перед надвигающимся испытанием, кое-кто уже начал последнюю проверку бортовой аппаратуры и систем, когда в их сознание грубо вторглась какофония и вспыхивающие сигналы тревоги.
Неведомый нарушитель спокойствия не деликатничал, варварски прерывая все дела, заглушив слова прямо посреди разговоров.
Гарри и Бекки попытались сказать друг другу «Прощай», хотя бы беззвучно. Им пришлось примириться с тем, что согласно плану Марута, они отправлялись в битву на разных кораблях. Но если новая тревога - не чья-нибудь идиотская шутка или недосмотр, если грядёт бой, то совсем не такой, к какому они готовились.
Гарри Сильвер автоматически подскочил, испытывая убийственную уверенность лишь в одном: на всей базе не найдётся ни единого безумца, способного избрать этот час и эту минуту для объявления учебной тревоги. Во рту у Гарри вдруг пересохло. Но первая мысль, молнией пронёсшаяся у него в сознании в этот миг, принесла с собой нечто вроде извращённого воодушевления: «Если в ближайший час нас тут всех перебьют, не придётся хотя бы проводить этот идиотский рейд».
15
Оба ринулись к двери, но не успел Гарри добежать до неё, как его остановил приказ коменданта Норманди, раздавшийся через его персональный коммуникатор:
- Сильвер, это боевая тревога. Прошу вас пойти и проследить, чтобы все катера непременно взлетели. - Во время подготовки она детально обсуждала с ним возникающие трудности, так что теперь ей вовсе не требовалось излагать свои сомнения по поводу надёжности каждого ингредиента получившегося винегрета - от пилотов до аппаратуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82