- Есть, мэм!
Бекки тоже остановилась и теперь вопросительно поглядела на него.
- Подыми «Волшебницу» за меня, детка, - сказал Гарри. - У меня вдруг наклюнулась другая работа. - В несостоявшейся атаке на Летний Край она должна была управлять сворой Марутовских разлюбезных ботов, но внезапно расклад игры разительно переменился. Теперь уж никто не потащит боты в бой, и Бекки неизмеримо полезнее на борту настоящего боевого корабля. Она тоже слышала приказ.
- Нам так и эдак потребуется пару минут, чтобы приготовиться к старту. Попробую дождаться тебя.
Может, ему и удастся обернуться за пару минут, а может, и нет. Целоваться на прощание времени не было, но Гарри всё-таки его нашёл. Если уж берсеркеры надумали прийти, могут и обождать секунд десять.
А затем оба ринулись бегом, Бекки на несколько шагов впереди. В последний момент Гарри хотел окликнуть её, убедиться, что она не покинет его ни при каких обстоятельствах. Когда же долг развёл их пути, Гарри провожал взглядом Бекки, мчавшуюся грациозными, длинными шагами, пока она не скрылась из вида за углом.
Гарри тоже мчался бегом среди топота ног бегущих по коридорам людей. Его отсутствие в рубке «Волшебницы», бесспорно, немного задержит дело, так что Бекки, наверное, стартует последней. Но особой роли это не сыграет. А Гарри будет куда спокойнее, если его женщина будет на борту его собственного корабля, а не какого-нибудь другого.
Из всех находившихся на базе лишь считанные единицы были одеты в скафандры, и задача надеть скафандр была фактически первостепенной для всех, кто остаётся на станции.
Не все, кто попадался Гарри на глаза, бежали вооружаться или по своим боевым постам. В самые первые мгновения тревоги некоторые мешкали, почему-то не желая принять происходящее за чистую монету. Тут и там слышалось недовольное ворчание. Дела пошли не так, как задумано. Снова эти чёртовы сирены и звонки, - что там ещё на сей раз? Опять вторжение разведывательного берсеркера? Или эти чокнутые из сил самообороны Бани влезли, куда не положено?
Едва добравшись до того места, где крохотные кораблики пытались взлететь в космос, Гарри убедился, что интуиция не подвела Клер Норманди, и его помощь необходима по меньшей мере одному или двоим. У одного довольно неопытного пилота возникли проблемы со шлемом; как оказалось, это ему только померещилось, но в результате катер всё равно оказался практически парализован. Гарри присел на корточки около незадачливого пилота, и спокойным голосом шаг за шагом описал надлежащую процедуру. Не прошло и половины минуты, как все трудности были преодолены.
Ещё час назад Марут упорно отказывался допустить, чтобы Гарри стартовал в своём собственном корабле. Не раз и не два капитан мрачно предрекал, что «Волшебница» тотчас умчится прочь и больше не вернётся.
Почти сразу же стало ясно, что на сей раз берсеркеры вторглись в систему с куда более серьёзными намерениями, чем в прошлый. Голос робота-информатора, раздавшийся в наушниках всех людей, ещё не покинувших базу или стартовую площадку, известил их, что вторжение вражеских сил в систему подтвердилось. От шести до восьми неопознанных объектов, идущих свободным боевым порядком, вынырнули из подпространства около двух часов назад на подступах к системе. Проекции курсов упомянутых объектов сходятся на Гиперборее.
Не прошло и двух минут, как появление восьмёрки разбойников подтвердилось.
Осознав, что чуть ли не все усилия и планы последних дней пошли прахом, каждый из людей отреагировал по-своему: чем бы ни окончился этот навязанный им оборонительный бой, ни о каком штурме Летнего Края не может быть и речи.
Боевой пост коменданта Норманди находился в зале вычислительного центра. Ради удобства она держала там запасной скафандр, и теперь, облачаясь в него, одновременно выслушивала доклады и раздавала приказания, настраивала большой головизор, стоящий посреди зала, чтобы получить полную картину оперативной обстановки. Уже когда она усаживалась в боевое кресло, какое-то приблудное воспоминание или случайная ассоциация навела её на мысль, что надо бы пораскинуть умом над тем, не приказать ли выпустить Кристофера Гавота из камеры.
Насколько Клер было известно, генштаб не издавал никаких приказов по поводу того, как быть с заключёнными в подобных ситуациях, несомненно, встречающихся крайне редко. Составители уставов предпочли предоставить местному командованию решать, как поступить в случае боевой тревоги с людьми, по той или иной причине угодившими за решётку. Так что коменданту Норманди потребовалось не более пары секунд, чтобы выбросить Гавота из головы. Её внимания настоятельно требуют куда более важные вопросы, и терять время на подобные пустяки ей просто не позволительно.
С головой нырнув в неотложные дела, комендант Норманди обнаружила, что едва ли не первым делом надо позаботиться, чтобы астероид покинули все корабли до единого.
А в это время адъютант Сэйди, занятая ничуть не меньше, чем любой из людей, обороняющих базу, но думающая как минимум в сто раз быстрее, принимала решения в областях, доверенных людьми в компетенцию программы.
В длиннейший, подробнейший программный код списка обязанностей адъютанта входил некий пункт, на человеческом языке гласивший: «В случае нападения или тревоги иного рода всякого человека на базе, официально не числящегося в штатном расписании, должно приписать к боевому посту. Если индивидуум является пациентом лазарета, пунктом его приписки становится таковой». Сэйди потребовалось лишь несколько микросекунд, чтобы убедиться, что в коде ровным счетом ничего не сказано о людях, находящихся в карцере, и быстрая проверка показала, что во время предыдущих тревог последний пустовал.
Прецеденты отсутствовали. Требовалось проявить инициативу.
Сэйди пришла к решению практически мгновенно. Первостепеннейшую роль играет отражение атаки берсеркеров в любом виде, так что Сэйди исключила из своих расчётов все факторы ситуации, которые сочла малозначимыми. А беспокоить человека-командира в подобное время допустимо лишь по крайне важным поводам.
Пока Гавот находился за решёткой или вообще в заключении какого-либо иного рода, изрядная часть его рассудка непрерывно занималась построением планов выхода на свободу, - даже несмотря на то, что заключение для него представляло собой чуть ли не естественную форму существования. Он просидел в заточении так долго, что настоящая свобода - когда ему перепадал случай вкусить её - казалась чем-то противоестественным, что вне всякого сомнения делало её только более привлекательной.
Сэйди заговорила с ним своим сдержанным тоном, негромким и не вполне человеческим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82