— Видите ли, несмотря на все, что говорит свояченица, я не такой уж неосторожный игрок. Она не понимает простой вещи: если удается уяснить механизм мышления противника, то партию можно считать наполовину выигранной независимо от карт. То же самое происходит при продаже какой-либо фермы или земельного участка. Разузнайте, что у покупателя в голове и…
— Прошу вас, Юбер.
— В чем дело?
— Неужели вы хоть здесь не можете не говорить о делах?
— Прошу извинить меня. Все время забываю, что женщины хотят, чтобы деньги зарабатывали, но предпочитают не ведать, как они достаются.
И это тоже был опрометчивый шаг с его стороны. Ибо со своего дальнего кресла жена хозяина тут же призвала мужа к порядку:
— Вы не слишком много выпили?
Мегрэ видел, как Юбер Верну уже три или четыре раза прикладывался к коньяку. Его поразило, как он при этом Действовал — украдкой, наспех, в надежде, что ни супруга, ни свояченица не заметят. Он залпом опорожнял рюмку, а затем для приличия наливал и комиссару.
— Подумаешь, всего пару порций…
— Коньяк ударил вам в голову.
— Полагаю, — начал Шабо, поднимаясь и вытаскивая из кармашка часы, — что нам пора.
— Всего лишь половина одиннадцатого.
— Вы забываете, что сейчас у меня много работы. Да и мой друг Мегрэ подустал.
Ален выглядел разочарованным. Мегрэ готов был поручиться, что тот в течение всего вечера намеренно закладывал вокруг него круги в надежде затащить комиссара в уголок для разговора.
Остальные участники вечернего сборища не стали их удерживать. И Юбер Верну не решился настаивать. Что тут произойдет, когда игроки разойдутся и он останется наедине с тремя женщинами? Ален в счет не шел, это было видно невооруженным глазом. Никто не обращал на него внимания. Наверное, сразу же поднимется к себе в комнату или в лабораторию. Его жена была более авторитетным членом семьи, чем он.
В общем тут верховодили женщины. Мегрэ это понял с первого взгляда. Юберу Верну позволяли играть в бридж при условии, что он будет хорошо себя вести, и его не переставали опекать, как ребенка. Не потому ли он вне дома столь отчаянно цеплялся за созданный им самим образ человека, очень внимательно относящегося к малейшим деталям своей одежды?
Кто знает? Может, только что, отправившись уговаривать женщин спуститься в салон, он умолял их проявить по отношению к нему любезность, дать ему поиграть в этакого радушного хозяина дома и не унижать его своими замечаниями?
Юбер Верну покосился на бутылку коньяка:
— Ну что, комиссар, по последней, или, как говорят англичане, по Night cap?
Мегрэ совсем не хотелось этого делать, но он согласился, дабы дать тому возможность тоже выпить под благовидным предлогом, и успел заметить, что, пока Верну подносил коньяк к губам, его жена бросила на него столь пристальный взгляд, что рука хозяина дома разом застыла в воздухе, а потом и вообще поставила рюмку на столик.
Когда следователь и комиссар уже подходили к двери, где их поджидал, держа наготове одежду, дворецкий, Ален прошептал:
— А не пройтись ли мне с вами самую малость?
Его, похоже, ничуть не волновала реакция женщин, не скрывавших своего удивления. Жена доктора не воспротивилась его желанию. Ей, видимо, было глубоко безразлично, пойдет ли он гулять или останется дома, учитывая, что Ален мало что значил в ее жизни. Она подошла к свекрови и стала, покачивая головой, любоваться ее работой.
— Вы не против, комиссар?
— Ничуть.
Их охватила вечерняя прохлада, но это была иная, чем в предыдущие ночи, свежесть — ею хотелось дышать и дышать, как и приветливо помахать рукой звездам, обретшим после столь длительного отсутствия свое привычное место на небе.
Троица с повязками по-прежнему стояла на тротуаре.
На этот раз мужчины отступили на шаг, давая им пройти. Ален не стал надевать пальто. Проходя мимо вешалки, он лишь снял с нее мягкую фетровую шляпу, потерявшую из-за недавних дождей былую форму.
Таким вот — с тросом, устремленным вперед, и руками в карманах — он выглядел скорее студентом последнего курса, чем женатым мужчиной и отцом семейства.
Они не могли переговариваться, пока шли по улице Рабле, ибо голоса разносились далеко, а Мегрэ со спутниками отдавали себе отчет в присутствии совсем рядом, позади, троих постовых. Ален вздрогнул, когда на углу площади Вьет буквально наткнулся еще на одного, которого не заметил.
— Наверное, они понаставили их по всему городу? — тихо пробормотал он.
— Наверняка. И предусмотрели смены караула.
В ночи светилось мало окон. Если вглядываться, вдоль улицы Репюблик, вдали, просматривались огни кафе «У почты», до сих пор не закрывшегося, а два-три отдельных прохожих, мелькнув, тут же исчезли.
На всем пути до дома следователя они не успели обменяться даже десятком фраз. Шабо скрепя сердце спросил вполголоса:
— Зайдете?
Мегрэ отказался:
— Не стоит будить твою матушку.
— Она не спит. Никогда не ложится, пока я не вернусь домой.
— Увидимся завтра утром.
— Здесь?
— Я загляну во Дворец правосудия.
— Прежде чем лечь, я должен еще кое-кому позвонить. Вдруг что новое обнаружили?
— Доброй ночи, Шабо.
— И вам тоже, Мегрэ и Ален, всего хорошего.
Они обменялись рукопожатиями. Скрипнул ключ в замочной скважине — и спустя мгновение дверь захлопнулась.
— Можно, я провожу вас до гостиницы?
На улице — ни души, только они вдвоем. У Мегрэ молнией мелькнуло видение: доктор выхватывает из кармана нечто вроде обрезка свинцовой трубы или разводного ключа и обрушивает его на голову комиссара.
— Охотно пройдусь с вами.
Некоторое время они шли молча. Ален никак не решался заговорить. А преодолев робость, начал с вопроса:
— И что вы об этом думаете?
— О чем?
— О моем отце?
Что мог бы ответить ему Мегрэ? Для него представлял интерес сам факт постановки доктором этого вопроса и то, что тот навязался им в попутчики исключительно ради того, чтобы его задать.
— Не думаю, что ему счастливо живется, — вполголоса заметил комиссар, впрочем, без особой в том убежденности.
— Неужели есть люди, довольные своим существованием?
— Бывает, хотя бы на какое-то время. А вы что, горе мыкаете, месье Верну?
— Я не в счет.
— Однако и вы стараетесь взять от жизни свою толику радостей.
Выпуклые глаза уставились на комиссара.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего. Могу сформулировать иначе, если вам так хочется: абсолютно несчастных людей нет. Всякий так и норовит за что-нибудь да уцепиться и создать для себя какую-нибудь разновидность благоденствия.
— Вы осознаете, что это значит? — И добавил, не дождавшись ответа: — Знаете ли вы, что именно в результате такого вот рода поисков, так сказать, компенсации неблагополучия, попыток, несмотря ни на что, все же поймать за хвост птицу счастья и рождаются всевозможные мании и зачастую возникает неуравновешенность психического состояния?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36