Врачи утверждают, что мы, женщины, более живучи… Таким образом, сначала тетка стала наследницей своего мужа, а от нее все состояние перешло к племяннице… Уф!.. — Госпожа Мегрэ была явно довольна своим сообщением и даже немного гордилась собой. — Словом, в какой-то мере из-за того, что больничная сиделка в Страсбурге вышла за торговца металлическим ломом и некий самолет разбился в горах Южной Америки, доктор Келлер стал бродягой… Если бы его жена внезапно не разбогатела, если бы они продолжали жить на улице Соваж, если бы… Ты понимаешь, что я хочу сказать? Тебе не кажется, что он остался бы в Мюлузе?
— Возможно.
— Я знаю кое-что и о мадам Келлер. Но предупреждаю, может быть, это лишь сплетни, и сестра не ручается за достоверность этих сведений.
— Все-таки расскажи.
— Мадам Келлер — маленькая, энергичная и крайне беспокойная особа — обожает светскую жизнь и влиятельных людей. Когда муж ее уехал, она бросилась в омут веселья, по несколько раз на неделе устраивала званые обеды. Так она стала эгерией префекта Бадэ, жена которого долго хворала и в конце концов умерла. Злые языки болтают, что мадам Келлер была любовницей префекта и что у нее были и другие любовники. Среди них называли имя одного генерала, но я забыла его фамилию… — Я видел мадам Келлер, — сказал комиссар. Если госпожа Мегрэ и была разочарована, то не показала виду.
— Ну и какая же она?
— Такая, как ты ее сейчас описала. Энергичная маленькая дама, нервная, выхоленная. Она выглядит моложе своих лет и обожает попугайчиков.
— Почему попугайчиков?
— Потому что ими забита вся квартира.
— Она живет в Париже?
— На острове Сен-Луи, в трехстах метрах от моста Мари, под которым ночевал ее муж. Кстати, доктор курил трубку.
В перерыве между макаронами и салатом Мегрэ вытащил из кармана шарик и катал его по скатерти.
— Что это такое?
— Стеклянный шарик. У Тубиба их было три.
Госпожа Мегрэ пристально посмотрела на мужа.
— Ты ему симпатизируешь, да?
— Мне кажется, я начинаю его понимать…
— Ты понял, почему такой человек, как Келлер, стал бродягой?
— Более или менее. Он жил в Африке, единственный белый на врачебном пункте, удаленном от городов и больших дорог. Там его снова постигло разочарование.
— А почему?
Не легко было объяснить это госпоже Мегрэ, которая всегда вела размеренный образ жизни, обожала порядок и чистоту.
— И вот я все пытаюсь разгадать, — шутливо продолжал Мегрэ, — в чем доктор провинился?
Жена нахмурилась.
— Что ты хочешь этим сказать? Ведь его оглушили и бросили в Сену, так?
— Он — жертва, это верно.
— Тогда почему же ты говоришь…
— Криминалисты, в частности американские, выдвинули на этот счет теорию, и, по-видимому, она не столь парадоксальна, как представляется с первого взгляда.
— Какую теорию?
— Что из десяти преступлений по крайней мере восемь можно отнести к таким, когда жертва в значительной мере делит ответственность с убийцей.
— Не понимаю.
Мегрэ как завороженный смотрел на шарик.
— Представь себе жену и ревнивого мужа. Они поссорились… Мужчина упрекает женщину, а та держится вызывающе… — Случается… — Предположим, у него в руке нож и он ей говорит:
«Берегись, в следующий раз я убью тебя!»
— И так может быть…
— Предположим теперь, что женщина бросает ему в лицо: «Ты не посмеешь, ты на это не способен!»
— Теперь я поняла…
— Прекрасно. Так вот, во многих житейских драмах случается именно так. Вот ты сейчас рассказывала о Лемке. Он разбогател двояким путем: во-первых, давал деньги в рост, доводя клиентов до отчаяния, а во-вторых, торговал с немцами. Разве ты удивилась бы, узнав, что его убили?
— Но ведь доктор…
— …Как будто никому не причинил вреда. Он жил под мостами, пил прямо из бутылки красное вино и расхаживал по улице с рекламой на спине.
— Вот видишь!
— И тем не менее кто-то ночью спустился на берег и, воспользовавшись тем, что Тубиб спал, нанес ему удар по голове, который мог стать смертельным, а потом, дотащив тело до Сены, бросил в реку, откуда его чудом выловили речники. Вполне понятно, что этот «кто-то» действовал не без причины… Иначе говоря, сознательно или нет, но Тубиб дал кому-то повод расправиться с ним.
— Он все еще не пришел в себя?
— Пока нет.
— И ты надеешься что-нибудь вытянуть из него, когда он сможет говорить?
Мегрэ пожал плечами и стал молча набивать трубку. Немного позже они потушили свет и снова сели у раскрытого окна. Вечер был тихий и теплый. Разговор как-то не клеился… Когда на следующее утро Мегрэ пришел на службу, стояла такая же ясная и солнечная погода, как накануне. На деревьях зазеленели первые листочки, изящные и нежные.
Едва комиссар сел за письменный стол, как вошел Лапуэнт. Он был в превосходном настроении.
— Тут вас ждут двое молодчиков, шеф.
Он просто сгорал от нетерпения, и вид у него был такой же гордый, что и вчера у госпожи Мегрэ.
— Где они?
— В приемной.
— Кто такие?
— Владелец красной «Пежо-403» с другом, который в понедельник вечером сопровождал его. Впрочем, моя заслуга в этом деле невелика. Как ни странно, но в Париже не так уж много красных «Пежо-403» и лишь на трех из них номерной знак с двумя девятками. Одна из машин уже неделю в ремонте, вторая сейчас вместе с владельцем находится в Канне.
— Ты допросил этих людей?
— Задал им пока лишь пару вопросов. Мне хотелось, чтоб вы сами на них взглянули. Пригласить их к вам?
Лапуэнт вел себя как-то таинственно, словно он готовил Мегрэ сюрприз.
— Ладно.
Мегрэ ждал, сидя за столом, и, будто талисман, держал в кармане разноцветный шарик.
— Мосье Жан Гийо, — объявил инспектор, вводя первого из посетителей.
Это был мужчина лет сорока, среднего роста, довольно изысканно одетый.
— Мосье Ардуэн, чертежник, — снова возвестил Лапуэнт.
Чертежник был высок ростом, худощав и на несколько лет моложе Гийо. Мегрэ сразу же заметил, что он заикается.
— Садитесь, господа. Как мне сообщили, один из вас — владелец красной машины марки «Пежо»? Жан Гийо не без гордости поднял руку.
— Это моя машина, — сказал он. — Я купил ее в начале зимы.
— Где вы живете, мосье Гийо?
— На улице Тюрен, недалеко от бульвара Тампль.
— Ваша профессия?
— Страховой агент.
Ему было явно не по себе. Еще бы! Ведь он оказался в Сыскной полиции и его допрашивает не кто иной, как сам комиссар. Но тем не менее он не казался испуганным и даже с любопытством оглядывал все вокруг, чтобы потом подробно рассказать о происшедшем приятелям.
— А вы, мосье Ардуэн?
— Я-я… жи-живу в-в т-том же доме.
— Этажом выше, — помог ему Гийо.
— Вы женаты?
— Хо-хо-холост.
— А я женат, у меня двое детей, мальчик и девочка, — не дожидаясь очереди, добавил Гийо.
Лапуэнт стоял у двери и загадочно улыбался. Казалось, эти двое — сидя на стульях, каждый со шляпой на коленях — исполняют какой-то странный дуэт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Возможно.
— Я знаю кое-что и о мадам Келлер. Но предупреждаю, может быть, это лишь сплетни, и сестра не ручается за достоверность этих сведений.
— Все-таки расскажи.
— Мадам Келлер — маленькая, энергичная и крайне беспокойная особа — обожает светскую жизнь и влиятельных людей. Когда муж ее уехал, она бросилась в омут веселья, по несколько раз на неделе устраивала званые обеды. Так она стала эгерией префекта Бадэ, жена которого долго хворала и в конце концов умерла. Злые языки болтают, что мадам Келлер была любовницей префекта и что у нее были и другие любовники. Среди них называли имя одного генерала, но я забыла его фамилию… — Я видел мадам Келлер, — сказал комиссар. Если госпожа Мегрэ и была разочарована, то не показала виду.
— Ну и какая же она?
— Такая, как ты ее сейчас описала. Энергичная маленькая дама, нервная, выхоленная. Она выглядит моложе своих лет и обожает попугайчиков.
— Почему попугайчиков?
— Потому что ими забита вся квартира.
— Она живет в Париже?
— На острове Сен-Луи, в трехстах метрах от моста Мари, под которым ночевал ее муж. Кстати, доктор курил трубку.
В перерыве между макаронами и салатом Мегрэ вытащил из кармана шарик и катал его по скатерти.
— Что это такое?
— Стеклянный шарик. У Тубиба их было три.
Госпожа Мегрэ пристально посмотрела на мужа.
— Ты ему симпатизируешь, да?
— Мне кажется, я начинаю его понимать…
— Ты понял, почему такой человек, как Келлер, стал бродягой?
— Более или менее. Он жил в Африке, единственный белый на врачебном пункте, удаленном от городов и больших дорог. Там его снова постигло разочарование.
— А почему?
Не легко было объяснить это госпоже Мегрэ, которая всегда вела размеренный образ жизни, обожала порядок и чистоту.
— И вот я все пытаюсь разгадать, — шутливо продолжал Мегрэ, — в чем доктор провинился?
Жена нахмурилась.
— Что ты хочешь этим сказать? Ведь его оглушили и бросили в Сену, так?
— Он — жертва, это верно.
— Тогда почему же ты говоришь…
— Криминалисты, в частности американские, выдвинули на этот счет теорию, и, по-видимому, она не столь парадоксальна, как представляется с первого взгляда.
— Какую теорию?
— Что из десяти преступлений по крайней мере восемь можно отнести к таким, когда жертва в значительной мере делит ответственность с убийцей.
— Не понимаю.
Мегрэ как завороженный смотрел на шарик.
— Представь себе жену и ревнивого мужа. Они поссорились… Мужчина упрекает женщину, а та держится вызывающе… — Случается… — Предположим, у него в руке нож и он ей говорит:
«Берегись, в следующий раз я убью тебя!»
— И так может быть…
— Предположим теперь, что женщина бросает ему в лицо: «Ты не посмеешь, ты на это не способен!»
— Теперь я поняла…
— Прекрасно. Так вот, во многих житейских драмах случается именно так. Вот ты сейчас рассказывала о Лемке. Он разбогател двояким путем: во-первых, давал деньги в рост, доводя клиентов до отчаяния, а во-вторых, торговал с немцами. Разве ты удивилась бы, узнав, что его убили?
— Но ведь доктор…
— …Как будто никому не причинил вреда. Он жил под мостами, пил прямо из бутылки красное вино и расхаживал по улице с рекламой на спине.
— Вот видишь!
— И тем не менее кто-то ночью спустился на берег и, воспользовавшись тем, что Тубиб спал, нанес ему удар по голове, который мог стать смертельным, а потом, дотащив тело до Сены, бросил в реку, откуда его чудом выловили речники. Вполне понятно, что этот «кто-то» действовал не без причины… Иначе говоря, сознательно или нет, но Тубиб дал кому-то повод расправиться с ним.
— Он все еще не пришел в себя?
— Пока нет.
— И ты надеешься что-нибудь вытянуть из него, когда он сможет говорить?
Мегрэ пожал плечами и стал молча набивать трубку. Немного позже они потушили свет и снова сели у раскрытого окна. Вечер был тихий и теплый. Разговор как-то не клеился… Когда на следующее утро Мегрэ пришел на службу, стояла такая же ясная и солнечная погода, как накануне. На деревьях зазеленели первые листочки, изящные и нежные.
Едва комиссар сел за письменный стол, как вошел Лапуэнт. Он был в превосходном настроении.
— Тут вас ждут двое молодчиков, шеф.
Он просто сгорал от нетерпения, и вид у него был такой же гордый, что и вчера у госпожи Мегрэ.
— Где они?
— В приемной.
— Кто такие?
— Владелец красной «Пежо-403» с другом, который в понедельник вечером сопровождал его. Впрочем, моя заслуга в этом деле невелика. Как ни странно, но в Париже не так уж много красных «Пежо-403» и лишь на трех из них номерной знак с двумя девятками. Одна из машин уже неделю в ремонте, вторая сейчас вместе с владельцем находится в Канне.
— Ты допросил этих людей?
— Задал им пока лишь пару вопросов. Мне хотелось, чтоб вы сами на них взглянули. Пригласить их к вам?
Лапуэнт вел себя как-то таинственно, словно он готовил Мегрэ сюрприз.
— Ладно.
Мегрэ ждал, сидя за столом, и, будто талисман, держал в кармане разноцветный шарик.
— Мосье Жан Гийо, — объявил инспектор, вводя первого из посетителей.
Это был мужчина лет сорока, среднего роста, довольно изысканно одетый.
— Мосье Ардуэн, чертежник, — снова возвестил Лапуэнт.
Чертежник был высок ростом, худощав и на несколько лет моложе Гийо. Мегрэ сразу же заметил, что он заикается.
— Садитесь, господа. Как мне сообщили, один из вас — владелец красной машины марки «Пежо»? Жан Гийо не без гордости поднял руку.
— Это моя машина, — сказал он. — Я купил ее в начале зимы.
— Где вы живете, мосье Гийо?
— На улице Тюрен, недалеко от бульвара Тампль.
— Ваша профессия?
— Страховой агент.
Ему было явно не по себе. Еще бы! Ведь он оказался в Сыскной полиции и его допрашивает не кто иной, как сам комиссар. Но тем не менее он не казался испуганным и даже с любопытством оглядывал все вокруг, чтобы потом подробно рассказать о происшедшем приятелям.
— А вы, мосье Ардуэн?
— Я-я… жи-живу в-в т-том же доме.
— Этажом выше, — помог ему Гийо.
— Вы женаты?
— Хо-хо-холост.
— А я женат, у меня двое детей, мальчик и девочка, — не дожидаясь очереди, добавил Гийо.
Лапуэнт стоял у двери и загадочно улыбался. Казалось, эти двое — сидя на стульях, каждый со шляпой на коленях — исполняют какой-то странный дуэт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27