Мы ведь, речники, не очень-то любим ночевать в Париже. Понимаете?..
Вдали, прямо под мостом, Мегрэ заметил двух-трех бродяг и среди них очень толстую женщину. Ему показалось, что он уже где-то видел ее.
— Как это произошло? Он бросился в воду?
— Вот уж не думаю, мосье! Если б он сам бросился в воду, то что же делали здесь тогда те двое?
— В котором часу это было? Где вы находились в это время? Расскажите нам подробно обо всем, что случилось в течение вечера. Вы стали на якорь у набережной незадолго до наступления темноты?
— Точно.
— Вы заметили под мостом бродягу?
— Да разве их замечаешь? Они почти всегда там торчат.
— Что вы делали потом?
— Поужинали — Хуберт, Аннеке и я.
— Кто такой Хуберт?
— Мой брат. Он работает со мной. Аннеке — моя жена, ее имя Анна, а по-нашему — Аннеке.
— А потом?
— Мой брат принарядился и пошел на танцы. Годы такие, верно?
— Сколько ему?
— Двадцать два.
— Сейчас он здесь?
— Пошел за продуктами, скоро вернется.
— Что вы делали после ужина?
— Занялся двигателем и сразу же заметил утечку масла. А поскольку я хотел отчалить сегодня утром, вот и пришлось взяться за починку.
Фламандец подозрительно оглядывал их, одного за другим, как человек, не привыкший иметь дело с правосудием.
— В котором часу вы окончили вашу работу?
— Вчера я не успел и доделал утром.
— Где вы находились, когда услыхали крики? Жеф почесал голову, глядя на просторную, надраенную до глянца палубу.
— Сперва я поднялся сюда, чтобы выкурить папиросу и посмотреть, спит ли Аннеке.
— В котором часу?
— Около десяти, точно не помню.
— Она спала?
— Да, мосье. И малышка тоже. Дочурка иногда плачет ночью: у нее режутся первые зубки…
— Потом вы снова спустились к двигателю?
— Совершенно верно.
— В рубке было темно?
— Да, мосье, ведь жена спала.
— На палубе тоже было темно?
— Конечно.
— Ну, а потом?
— Прошло порядочно времени, потом я услыхал звук мотора — будто неподалеку затормозила машина…
— И вы не вышли взглянуть?
— Нет, мосье. Да и зачем?
— Ну, а дальше…
— Немного погодя слышу — бух!
— Как если бы кто-нибудь упал в воду?
— Да, мосье.
— И тогда?
— Я поднялся по трапу и высунулся из люка.
— И что же вы увидели?
— Двух человек, которые бежали к машине…
— Так там стояла машина?
— Да, мосье, красная машина, марки «Пежо-403».
— Неужели было так светло, что вы могли ее рассмотреть?
— Там, как раз над стеной, на набережной, стоит фонарь.
— Как выглядели эти двое?
— Тот, что пониже ростом, — широкоплечий, в светлом дождевике.
— А другой?
— Мне не удалось хорошенько его разглядеть, потому что он первым сел в машину и сразу же включил мотор.
— Вы не запомнили номерной знак?
— Какой знак?
— Номер, обозначенный на табличке?
— Помню только, что там было две девятки и кончался он на семьдесят пять…
— Когда вы услышали крики?
— Как только машина тронулась с места.
— Иначе говоря, прошло некоторое время, прежде чем человек, которого бросили в воду, стал кричать? В противном случае вы, наверно, услышали бы его крики раньше?
— Думаю, что так, мосье. Ведь ночью тише, чем днем.
— А который был час?
— За полночь.
— Вы не заметили кого-нибудь на мосту?
— Я не смотрел вверх.
На набережной, как раз над стеной, начали останавливаться прохожие, с интересом наблюдая за этими людьми, что-то обсуждавшими с хозяином баржи. Мегрэ показалось, что бродяги тоже подошли ближе. Кран по-прежнему черпал песок из трюма «Пуату» и ссыпал его в грузовики, подъезжавшие один за другим.
— Он громко кричал?
— Да, мосье.
— А как он кричал? Звал на помощь, что ли?..
— Просто кричал… Потом крики стихли…
— Что же вы сделали?
— Спрыгнул в ялик и отвязал его…
— Вам удалось сразу же разглядеть тонущего?
— Нет, мосье, не сразу. Хозяин «Пуату», должно быть, тоже услышал крики: он бежал по палубе и пытался зацепить что-то багром…
— Продолжайте.
Фламандец, как было видно, старался изо всех сил, рассказывая о происшедшем, но давалось это ему не легко — недаром на лбу у него проступили бусинки пота.
— Вы все время видели тонущего?
— То видел, то не видел.
— Потому что тело скрывалось под водой?
— Да, мосье, и его уносило течением.
— Так же, как и ваш ялик?
— Да, мосье… Сосед спрыгнул в него…
— Владелец «Пуату»?
Жеф вздохнул, очевидно подумав, что собеседники его не слишком понятливы. Для него-то все было очень просто, и, вероятно, он не в первый раз переживал подобные происшествия.
— И вы вдвоем вытащили его из воды?
— Да.
— В каком он был состоянии?
— Глаза у него были открыты… В ялике его начало рвать…
— Он ничего не говорил?
— Нет, мосье.
— Он казался испуганным?
— Нет, мосье.
— А как он выглядел?
— Да никак. Он лежал неподвижно, а вода все лилась и лилась изо рта…
— Глаза у него все время были открыты?
— Да, мосье, я уже думал, что он умер.
— Вы звали на помощь?
— Нет, мосье. Звал не я…
— Ваш приятель с «Пуату»?
— Нет. Нас окликнули с моста.
— Значит, кто-то был на мосту Мари?
— В ту минуту — да. Он спросил нас, не утонул ли кто. Я подтвердил. Тогда он крикнул, что сейчас сообщит полиции.
— И он это сделал?
— Да. Немного погодя на велосипедах приехали два ажана.
— Дождь уже шел?
— Гроза началась как раз в то время, когда мы втаскивали этого человека на палубу.
— Вашего судна?
— Да.
— Ваша жена проснулась?
— В рубке горел свет. Аннеке набросила на себя пальто и смотрела на нас.
— Когда вы обнаружили кровь?
— Когда его положили возле руля; она текла из трещины в голове.
— Из трещины?
— Ну, из дырки… Я не знаю, как вы это называете…
— Полицейские приехали сразу?
— Почти сразу.
— А прохожий, который их вызвал?
— Больше я его не видал.
— Вам не известно, кто он?
— Нет, мосье.
В это солнечное утро нелегко было представить себе ночную сцену, о которой Жеф ван Гут рассказывал так подробно, тщательно подбирая слова, словно переводя их с фламандского.
— Вам, конечно, известно, что бродягу ударили по голове, а потом уже бросили в воду?
— Так сказал доктор. Ведь один из полицейских сам сбегал за доктором. Потом приехала «скорая помощь». Когда раненого увезли, мне пришлось вымыть палубу — там натекла здоровенная лужа крови…
— Что же, по-вашему, произошло?
— Не знаю, мосье.
— Вы сказали полицейским…
— Сказал то, что думал. Разве я поступил не так?
— Что же вы им сказали?
— Этот малый, наверно, спал под мостом.
— Но вы прежде его не видели?
— Что-то не помню… Под мостами всегда спят люди…
— Прекрасно. Продолжайте. Значит, подъехала машина…
— Да, да, красная машина. Вот в этом-то я уверен!
— Она остановилась недалеко от вашей баржи?
Жеф кивнул и указал рукой на берег.
— Мотор у нее работал?
На сей раз речник отрицательно мотнул головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Вдали, прямо под мостом, Мегрэ заметил двух-трех бродяг и среди них очень толстую женщину. Ему показалось, что он уже где-то видел ее.
— Как это произошло? Он бросился в воду?
— Вот уж не думаю, мосье! Если б он сам бросился в воду, то что же делали здесь тогда те двое?
— В котором часу это было? Где вы находились в это время? Расскажите нам подробно обо всем, что случилось в течение вечера. Вы стали на якорь у набережной незадолго до наступления темноты?
— Точно.
— Вы заметили под мостом бродягу?
— Да разве их замечаешь? Они почти всегда там торчат.
— Что вы делали потом?
— Поужинали — Хуберт, Аннеке и я.
— Кто такой Хуберт?
— Мой брат. Он работает со мной. Аннеке — моя жена, ее имя Анна, а по-нашему — Аннеке.
— А потом?
— Мой брат принарядился и пошел на танцы. Годы такие, верно?
— Сколько ему?
— Двадцать два.
— Сейчас он здесь?
— Пошел за продуктами, скоро вернется.
— Что вы делали после ужина?
— Занялся двигателем и сразу же заметил утечку масла. А поскольку я хотел отчалить сегодня утром, вот и пришлось взяться за починку.
Фламандец подозрительно оглядывал их, одного за другим, как человек, не привыкший иметь дело с правосудием.
— В котором часу вы окончили вашу работу?
— Вчера я не успел и доделал утром.
— Где вы находились, когда услыхали крики? Жеф почесал голову, глядя на просторную, надраенную до глянца палубу.
— Сперва я поднялся сюда, чтобы выкурить папиросу и посмотреть, спит ли Аннеке.
— В котором часу?
— Около десяти, точно не помню.
— Она спала?
— Да, мосье. И малышка тоже. Дочурка иногда плачет ночью: у нее режутся первые зубки…
— Потом вы снова спустились к двигателю?
— Совершенно верно.
— В рубке было темно?
— Да, мосье, ведь жена спала.
— На палубе тоже было темно?
— Конечно.
— Ну, а потом?
— Прошло порядочно времени, потом я услыхал звук мотора — будто неподалеку затормозила машина…
— И вы не вышли взглянуть?
— Нет, мосье. Да и зачем?
— Ну, а дальше…
— Немного погодя слышу — бух!
— Как если бы кто-нибудь упал в воду?
— Да, мосье.
— И тогда?
— Я поднялся по трапу и высунулся из люка.
— И что же вы увидели?
— Двух человек, которые бежали к машине…
— Так там стояла машина?
— Да, мосье, красная машина, марки «Пежо-403».
— Неужели было так светло, что вы могли ее рассмотреть?
— Там, как раз над стеной, на набережной, стоит фонарь.
— Как выглядели эти двое?
— Тот, что пониже ростом, — широкоплечий, в светлом дождевике.
— А другой?
— Мне не удалось хорошенько его разглядеть, потому что он первым сел в машину и сразу же включил мотор.
— Вы не запомнили номерной знак?
— Какой знак?
— Номер, обозначенный на табличке?
— Помню только, что там было две девятки и кончался он на семьдесят пять…
— Когда вы услышали крики?
— Как только машина тронулась с места.
— Иначе говоря, прошло некоторое время, прежде чем человек, которого бросили в воду, стал кричать? В противном случае вы, наверно, услышали бы его крики раньше?
— Думаю, что так, мосье. Ведь ночью тише, чем днем.
— А который был час?
— За полночь.
— Вы не заметили кого-нибудь на мосту?
— Я не смотрел вверх.
На набережной, как раз над стеной, начали останавливаться прохожие, с интересом наблюдая за этими людьми, что-то обсуждавшими с хозяином баржи. Мегрэ показалось, что бродяги тоже подошли ближе. Кран по-прежнему черпал песок из трюма «Пуату» и ссыпал его в грузовики, подъезжавшие один за другим.
— Он громко кричал?
— Да, мосье.
— А как он кричал? Звал на помощь, что ли?..
— Просто кричал… Потом крики стихли…
— Что же вы сделали?
— Спрыгнул в ялик и отвязал его…
— Вам удалось сразу же разглядеть тонущего?
— Нет, мосье, не сразу. Хозяин «Пуату», должно быть, тоже услышал крики: он бежал по палубе и пытался зацепить что-то багром…
— Продолжайте.
Фламандец, как было видно, старался изо всех сил, рассказывая о происшедшем, но давалось это ему не легко — недаром на лбу у него проступили бусинки пота.
— Вы все время видели тонущего?
— То видел, то не видел.
— Потому что тело скрывалось под водой?
— Да, мосье, и его уносило течением.
— Так же, как и ваш ялик?
— Да, мосье… Сосед спрыгнул в него…
— Владелец «Пуату»?
Жеф вздохнул, очевидно подумав, что собеседники его не слишком понятливы. Для него-то все было очень просто, и, вероятно, он не в первый раз переживал подобные происшествия.
— И вы вдвоем вытащили его из воды?
— Да.
— В каком он был состоянии?
— Глаза у него были открыты… В ялике его начало рвать…
— Он ничего не говорил?
— Нет, мосье.
— Он казался испуганным?
— Нет, мосье.
— А как он выглядел?
— Да никак. Он лежал неподвижно, а вода все лилась и лилась изо рта…
— Глаза у него все время были открыты?
— Да, мосье, я уже думал, что он умер.
— Вы звали на помощь?
— Нет, мосье. Звал не я…
— Ваш приятель с «Пуату»?
— Нет. Нас окликнули с моста.
— Значит, кто-то был на мосту Мари?
— В ту минуту — да. Он спросил нас, не утонул ли кто. Я подтвердил. Тогда он крикнул, что сейчас сообщит полиции.
— И он это сделал?
— Да. Немного погодя на велосипедах приехали два ажана.
— Дождь уже шел?
— Гроза началась как раз в то время, когда мы втаскивали этого человека на палубу.
— Вашего судна?
— Да.
— Ваша жена проснулась?
— В рубке горел свет. Аннеке набросила на себя пальто и смотрела на нас.
— Когда вы обнаружили кровь?
— Когда его положили возле руля; она текла из трещины в голове.
— Из трещины?
— Ну, из дырки… Я не знаю, как вы это называете…
— Полицейские приехали сразу?
— Почти сразу.
— А прохожий, который их вызвал?
— Больше я его не видал.
— Вам не известно, кто он?
— Нет, мосье.
В это солнечное утро нелегко было представить себе ночную сцену, о которой Жеф ван Гут рассказывал так подробно, тщательно подбирая слова, словно переводя их с фламандского.
— Вам, конечно, известно, что бродягу ударили по голове, а потом уже бросили в воду?
— Так сказал доктор. Ведь один из полицейских сам сбегал за доктором. Потом приехала «скорая помощь». Когда раненого увезли, мне пришлось вымыть палубу — там натекла здоровенная лужа крови…
— Что же, по-вашему, произошло?
— Не знаю, мосье.
— Вы сказали полицейским…
— Сказал то, что думал. Разве я поступил не так?
— Что же вы им сказали?
— Этот малый, наверно, спал под мостом.
— Но вы прежде его не видели?
— Что-то не помню… Под мостами всегда спят люди…
— Прекрасно. Продолжайте. Значит, подъехала машина…
— Да, да, красная машина. Вот в этом-то я уверен!
— Она остановилась недалеко от вашей баржи?
Жеф кивнул и указал рукой на берег.
— Мотор у нее работал?
На сей раз речник отрицательно мотнул головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27