Они были одни в тесной комнате, где трудно было повернуться. Комиссар по-прежнему держал трубку в зубах.
— Что вам сказал Тео?
— Я уже не помню. Он ничего не сказал.
— Вы не были удивлены, увидев его здесь?
— Возможно. Я не знаю. Не забывайте, что я только что убила человека. Как вы думаете, почему Анри пытался залезть ко мне?
Не отвечая, он прошел в салон. Кастэн и Тео молча стояли там друг против друга. Инспектор, видимо, нервничал, на комиссара он посмотрел отчаянным взглядом:
— Это все из-за меня получилось, да?
— Я не уверен.
У Тео Бессона был скучающий вид человека, попавшего в двусмысленное положение.
— Вы, я полагаю, случайно оказались поблизости? — спросил Мегрэ.
Тео не ответил, он, казалось, извинял Мегрэ за столь грубо поставленный вопрос.
— Ну-ка, подойди сюда! — обратился Мегрэ к инспектору.
Он вывел Кастэна во двор. Они увидели кровь на мостовой и мешок рыбака, который все еще валялся там, где упал.
— Поезжай быстро в отель, где остановился Тео. Мне нужно знать, звонил ли кто ему вечером. Если тебе не смогут ответить, обойди бары, в которые заходил Анри.
— Они закрыты.
— Звони! Пусть откроют!
— А что мне спросить?
— Звонил ли Анри оттуда кому-либо.
Кастэн ничего не понимал, но ему хотелось бы по мере сил исправить свою оплошность. Он бросился к «симке», и шум ее мотора вскоре стих вдали.
Доктор Жолли и Валентина спустились из ванной.
Руки доктора были чисты и пахли мылом.
— Я тщетно уговариваю ее лечь, — заговорил он, — или позволить сделать укол. Она держится только на нервах. Ей кажется, что она в силах все это вынести.
Но через полчаса после того, как я уеду, она свалится.
Просто ума не приложу, как она могла это сделать.
— Я убила этого бедного парня, — пробормотала Валентина и поочередно поглядела на Мегрэ и на Тео, неподвижно и безмолвно стоявших в углу.
— Не можете ли вы повлиять на нее? — повернулся доктор к Мегрэ. — Она проспит крепко несколько часов, и к утру все будет в порядке.
— Не уверен, что это необходимо.
Жолли насупился, но возражать не стал и принялся искать свою шляпу.
— Вероятно, мне нужно позвонить в Гавр, как и в прошлое воскресенье, чтобы приехали за телом. Ведь потребуется вскрытие?
— Конечно.
— Что-нибудь нужно передать от вашего имени?
— Нет, спасибо.
Доктор поклонился старой даме; казалось, он вот-вот поцелует ей руку.
— Вы напрасно отказываетесь. На всякий случай я оставил в вашей комнате несколько таблеток. Принимать их надо через каждые два часа. — Он кивнул Тео и подошел к Мегрэ, не зная, что сказать. — Разумеется, я в полном вашем распоряжении, господин комиссар. Дайте мне знать, как только я вам понадоблюсь.
Он ушел. Воцарилось молчание. Когда стих шум мотора его машины, Валентина, словно очнувшись, открыла буфет и достала графин с кальвадосом. Она хотела было поставить его на стол, но Мегрэ вдруг грубо выхватил у нее из рук графин и грохнул об пол.
— А ну-ка, сядьте оба! — приказал он прерывающимся от гнева голосом.
Они повиновались машинально, видимо не понимая, что происходит. Мегрэ оставался стоять, заложив руки за спину, затем принялся расхаживать из угла в угол, как привык это делать у себя в кабинете на набережной Орфевр.
Машина Кастэна уже возвращалась. А вот сирена стала посылать свои зловещие призывы в ночную темноту, оповещая о тумане.
Глава 9
Преступление Тео
Слышно было, как Кастэн выключил мотор, вышел из машины, постоял какое-то время на дороге, прежде чем открыть калитку. Мегрэ все не произносил ни слова. Тео, сидевший в кресле, которое несколько часов назад занимал комиссар, пытался, несмотря ни на что, походить на герцога Виндзорского. Валентина смотрела то на одного, то на другого, взгляд ее метался, как у пойманного звереныша.
Кастэн прошел через сад, вошел в дом. Его поразило молчание, разбитый графин, он не знал, что делать, куда девать себя. Не побывав ни разу в сыскной полиции на набережной Орфевр, он не мог видеть Мегрэ в такой ситуации.
— Итак, сынок?
— Я дозвонился к хозяину отеля; он уже спал, но все же поговорил со мной. Оказывается, он сам ответил с коммутатора, когда вызывали Тео, и перевел разговор, но не к нему в комнату — в комнатах нет телефонов, — а на аппарат в коридоре. Это было примерно в половине одиннадцатого. Тот, кто звонил, был пьян.
— У тебя есть бумага и карандаш?
— У меня есть записная книжка.
— Садись сюда, за этот стол. Устройся поудобнее, это займет, наверное, немало времени. Записывай их ответы.
Мегрэ снова принялся расхаживать, старая дама по-прежнему следила за ним глазами, а Тео рассматривал носки своих ботинок.
Перед ним комиссар и остановился наконец и сказал уже не гневно, а с презрением в голосе:
— Вы ожидали, что Анри приедет вечером в Этрета?
— Нет.
— Если бы он не позвонил вам, вы все равно наведались бы в «Гнездышко»?
— Не знаю. Возможно.
— Где вы находились, когда произошло убийство? На дороге? В саду?
— В саду. У калитки.
Валентина подскочила на стуле. Она поняла, что, направляясь к престарелой мадемуазель Серэ позвонить доктору, прошла мимо своего пасынка.
— Вы были вполне довольны собой?
— Это — мое дело.
— Вы знали, что у нее есть револьвер?
— Я знал, что у нее остался револьвер моего отца.
Послушайте, господин комиссар, ответьте мне, что означает…
— Ну, нет! Вопросы здесь задаю я.
— А если я откажусь отвечать?
— Это абсолютно ничего не изменит. Разве что вынудит меня влепить вам по физиономии, уже целых четверть часа у меня руки чешутся.
Несмотря на трагичность обстановки, несмотря на то, что в соседней комнате еще лежал мертвец, Валентина не смогла сдержать довольную, почти радостную улыбку.
— Когда вам стало известно?
— О чем вы говорите?
— Послушайте, Бессон. Советую вам не валять дурака. Когда вам стало известно, что драгоценности вашей мачехи никогда не продавались, что они подлинные, а не подделка, как это пытались всем внушить?
Валентина вздрогнула и оторопело уставилась на Мегрэ, в ее взгляде промелькнуло что-то вроде невольного восхищения; она заерзала в кресле, словно желая что-то сказать, но комиссар не обратил на нее никакого внимания.
— Я всегда это подозревал, — сказал Тео.
— Почему?
— Потому что я хорошо знал ее и своего отца.
— Вы хотите сказать, что она опасалась нищеты и что она не из тех женщин, которые заранее не принимают мер предосторожности.
— Да. А мой отец исполнял все ее прихоти.
— Их брак предусматривал совместное владение имуществом?
— Да.
— В какую сумму вы оцениваете стоимость драгоценностей?
— Примерно в несколько миллионов по нынешнему курсу. Но, помимо известных мне драгоценностей, должны быть еще и такие, о которых мы не знали. Отцу было неловко перед нами, что он так много тратил на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Что вам сказал Тео?
— Я уже не помню. Он ничего не сказал.
— Вы не были удивлены, увидев его здесь?
— Возможно. Я не знаю. Не забывайте, что я только что убила человека. Как вы думаете, почему Анри пытался залезть ко мне?
Не отвечая, он прошел в салон. Кастэн и Тео молча стояли там друг против друга. Инспектор, видимо, нервничал, на комиссара он посмотрел отчаянным взглядом:
— Это все из-за меня получилось, да?
— Я не уверен.
У Тео Бессона был скучающий вид человека, попавшего в двусмысленное положение.
— Вы, я полагаю, случайно оказались поблизости? — спросил Мегрэ.
Тео не ответил, он, казалось, извинял Мегрэ за столь грубо поставленный вопрос.
— Ну-ка, подойди сюда! — обратился Мегрэ к инспектору.
Он вывел Кастэна во двор. Они увидели кровь на мостовой и мешок рыбака, который все еще валялся там, где упал.
— Поезжай быстро в отель, где остановился Тео. Мне нужно знать, звонил ли кто ему вечером. Если тебе не смогут ответить, обойди бары, в которые заходил Анри.
— Они закрыты.
— Звони! Пусть откроют!
— А что мне спросить?
— Звонил ли Анри оттуда кому-либо.
Кастэн ничего не понимал, но ему хотелось бы по мере сил исправить свою оплошность. Он бросился к «симке», и шум ее мотора вскоре стих вдали.
Доктор Жолли и Валентина спустились из ванной.
Руки доктора были чисты и пахли мылом.
— Я тщетно уговариваю ее лечь, — заговорил он, — или позволить сделать укол. Она держится только на нервах. Ей кажется, что она в силах все это вынести.
Но через полчаса после того, как я уеду, она свалится.
Просто ума не приложу, как она могла это сделать.
— Я убила этого бедного парня, — пробормотала Валентина и поочередно поглядела на Мегрэ и на Тео, неподвижно и безмолвно стоявших в углу.
— Не можете ли вы повлиять на нее? — повернулся доктор к Мегрэ. — Она проспит крепко несколько часов, и к утру все будет в порядке.
— Не уверен, что это необходимо.
Жолли насупился, но возражать не стал и принялся искать свою шляпу.
— Вероятно, мне нужно позвонить в Гавр, как и в прошлое воскресенье, чтобы приехали за телом. Ведь потребуется вскрытие?
— Конечно.
— Что-нибудь нужно передать от вашего имени?
— Нет, спасибо.
Доктор поклонился старой даме; казалось, он вот-вот поцелует ей руку.
— Вы напрасно отказываетесь. На всякий случай я оставил в вашей комнате несколько таблеток. Принимать их надо через каждые два часа. — Он кивнул Тео и подошел к Мегрэ, не зная, что сказать. — Разумеется, я в полном вашем распоряжении, господин комиссар. Дайте мне знать, как только я вам понадоблюсь.
Он ушел. Воцарилось молчание. Когда стих шум мотора его машины, Валентина, словно очнувшись, открыла буфет и достала графин с кальвадосом. Она хотела было поставить его на стол, но Мегрэ вдруг грубо выхватил у нее из рук графин и грохнул об пол.
— А ну-ка, сядьте оба! — приказал он прерывающимся от гнева голосом.
Они повиновались машинально, видимо не понимая, что происходит. Мегрэ оставался стоять, заложив руки за спину, затем принялся расхаживать из угла в угол, как привык это делать у себя в кабинете на набережной Орфевр.
Машина Кастэна уже возвращалась. А вот сирена стала посылать свои зловещие призывы в ночную темноту, оповещая о тумане.
Глава 9
Преступление Тео
Слышно было, как Кастэн выключил мотор, вышел из машины, постоял какое-то время на дороге, прежде чем открыть калитку. Мегрэ все не произносил ни слова. Тео, сидевший в кресле, которое несколько часов назад занимал комиссар, пытался, несмотря ни на что, походить на герцога Виндзорского. Валентина смотрела то на одного, то на другого, взгляд ее метался, как у пойманного звереныша.
Кастэн прошел через сад, вошел в дом. Его поразило молчание, разбитый графин, он не знал, что делать, куда девать себя. Не побывав ни разу в сыскной полиции на набережной Орфевр, он не мог видеть Мегрэ в такой ситуации.
— Итак, сынок?
— Я дозвонился к хозяину отеля; он уже спал, но все же поговорил со мной. Оказывается, он сам ответил с коммутатора, когда вызывали Тео, и перевел разговор, но не к нему в комнату — в комнатах нет телефонов, — а на аппарат в коридоре. Это было примерно в половине одиннадцатого. Тот, кто звонил, был пьян.
— У тебя есть бумага и карандаш?
— У меня есть записная книжка.
— Садись сюда, за этот стол. Устройся поудобнее, это займет, наверное, немало времени. Записывай их ответы.
Мегрэ снова принялся расхаживать, старая дама по-прежнему следила за ним глазами, а Тео рассматривал носки своих ботинок.
Перед ним комиссар и остановился наконец и сказал уже не гневно, а с презрением в голосе:
— Вы ожидали, что Анри приедет вечером в Этрета?
— Нет.
— Если бы он не позвонил вам, вы все равно наведались бы в «Гнездышко»?
— Не знаю. Возможно.
— Где вы находились, когда произошло убийство? На дороге? В саду?
— В саду. У калитки.
Валентина подскочила на стуле. Она поняла, что, направляясь к престарелой мадемуазель Серэ позвонить доктору, прошла мимо своего пасынка.
— Вы были вполне довольны собой?
— Это — мое дело.
— Вы знали, что у нее есть револьвер?
— Я знал, что у нее остался револьвер моего отца.
Послушайте, господин комиссар, ответьте мне, что означает…
— Ну, нет! Вопросы здесь задаю я.
— А если я откажусь отвечать?
— Это абсолютно ничего не изменит. Разве что вынудит меня влепить вам по физиономии, уже целых четверть часа у меня руки чешутся.
Несмотря на трагичность обстановки, несмотря на то, что в соседней комнате еще лежал мертвец, Валентина не смогла сдержать довольную, почти радостную улыбку.
— Когда вам стало известно?
— О чем вы говорите?
— Послушайте, Бессон. Советую вам не валять дурака. Когда вам стало известно, что драгоценности вашей мачехи никогда не продавались, что они подлинные, а не подделка, как это пытались всем внушить?
Валентина вздрогнула и оторопело уставилась на Мегрэ, в ее взгляде промелькнуло что-то вроде невольного восхищения; она заерзала в кресле, словно желая что-то сказать, но комиссар не обратил на нее никакого внимания.
— Я всегда это подозревал, — сказал Тео.
— Почему?
— Потому что я хорошо знал ее и своего отца.
— Вы хотите сказать, что она опасалась нищеты и что она не из тех женщин, которые заранее не принимают мер предосторожности.
— Да. А мой отец исполнял все ее прихоти.
— Их брак предусматривал совместное владение имуществом?
— Да.
— В какую сумму вы оцениваете стоимость драгоценностей?
— Примерно в несколько миллионов по нынешнему курсу. Но, помимо известных мне драгоценностей, должны быть еще и такие, о которых мы не знали. Отцу было неловко перед нами, что он так много тратил на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33