Для них это вроде забавы.
— Давно ушел? — осведомился бармен, вернувшись к себе и заметив, что место Джастина не занято.
— Сразу после тебя.
Уорд нарушил свое расписание: ему полагалось бы еще сидеть в баре. Впрочем, последовать за Чарли на Холм он не мог: машины у него нет, а вызвать одно из немногочисленных городских такси не было времени.
Однако не знать, где он, вряд ли лучше, чем видеть перед собой его бесстрастное лицо: в обоих случаях на душе неспокойно.
— Иди собирай обедать.
В зал заскочил перекусить частенько проезжавший мимо водитель тяжелого грузовика, который загораживал сейчас окно бара, и это задержало семейную трапезу.
Затем получился интервал. Джулия уложила детей, Чарли поскучал в одиночестве за стойкой и очень обрадовался приходу Джефа Саундерса. Штукатур, уже успевший где-то хлебнуть, осмотрелся, остановил взгляд на табурете Уорда и воскликнул:
— Вот те на! Сегодня у нас пусто.
Появились другие, все больше жители их квартала, чаще ремесленники, реже торговцы, заглянувшие сюда по-соседски, в рабочей одежде.
Зашла и Аврора, сопровождаемая коммивояжером, которого знали здесь в лицо: они собирались в Кале на танцы. Она любила вот так, вместе с кавалером, показаться на людях и пропустить стаканчик в привычной обстановке.
— Мейбл не с тобой?
— Решила посидеть вечерок дома — шьет платье к праздникам.
Чарли представил себе, как рыжая маникюрша сидит одна в доме Элинор, а за стеной, словно крупный опасный хищник, Уорд неслышно расхаживает по своей комнате.
— Джастина не видела?
— Я им не интересуюсь. К тому же мы были в городе — обедали.
Уорд вошел, когда Аврора была еще в баре, но не поздоровался с ней. Лишь посмотрел на нее, как всегда смотрел на людей, — словно видя их насквозь. Чарли налил ему пива и отвлекся: подошел к телефону, поймал по радио музыку, получил с коммивояжера, который тут же уехал на машине.
Даже теперь, когда у стойки сидели пятеро клиентов, в баре, как подметил Саундерс, было пусто — то ли оттого, что Чалмерс в отпуске, то ли — вероятнее — из-за отсутствия Юго.
Каждый, входя, осведомлялся:
— А Майк что, болен?
Говорилось это, конечно, в шутку: никто не представлял себе Юго больным. Если уж с ним случится беда, он либо свернет себе шею, свалившись с лестницы, крыши или высокого дерева, либо взлетит на воздух вместе с зарядом динамита, которым с опасной беспечностью пользуется, корчуя пни.
Чарли еще не купил Джулии подарок, и ему предстояло съездить в Кале: он не хотел лишний раз докучать Луиджи просьбой прислать что-нибудь из Чикаго, а Джим Коберн в Нью-Йорке, охотно обременявший поручениями других, сам чужих поручений не выполнял.
Знает ли Уорд, куда ездил бармен? Воспользуется ли, вернувшись вечером домой, тем, что Мейбл одна?
Об этом Чарли тоже не смел заикнуться: ему могут ответить, что он сам переспал с Мейбл, и будут правы — это произошло однажды вечером в кухне, когда Джулия куда-то ушла, а дети уже спали. Только с ним, чувствовал итальянец, это было совсем другое дело.
— Ба! Кеннет!
Вошел свежий, разрумянившийся с мороза шериф, тоже пропустивший уже не один стаканчик — это угадывалось по его дыханию. Нескольких он хлопнул по плечу и не без иронии поднес руку к шляпе при виде Джастина.
— Скажи, Чарли… Но сначала плесни мне бурбону, старина. Я только что видел твоего клиента Юго в участке при муниципалитете и могу поручиться: его отделали там на славу.
Взгляд Чарли скрестился с неподвижным задумчивым взглядом Джастина Уорда. Уже больше часа итальянцу было не по себе — его словно томило предчувствие. Теперь он даже побаивался расспрашивать Кеннета о подробностях, но это сделали за него другие.
— Он кого-нибудь пришиб?
— Точно не знаю: я туда не заходил. Когда проезжал мимо, у муниципалитета толпилось человек тридцать, самое меньшее, — так и липли к окнам. Я слышал только разговоры: происшествие в городе — не мое дело. Но Юго видел: один глаз чуть ли не выбит, губа рассечена, весь в крови. Унимали его, похоже, человек пять-шесть: он не давал надеть наручники, и лупили его всерьез.
Сейчас Джулиус закончит допрос, и Майка посадят.
— А что произошло?
О случайной драке не могло быть и речи. Даже здесь в прошлую субботу Майк вел себя агрессивно, и не будь он в кругу знакомых, дело, вероятно, кончилось бы плохо.
— Насколько я понял, у него были деньги, он перебрал и в «Погребок» ввалился уже тепленьким.
Чарли вспомнил человека, которого видел при свете неона, и ощутил нечто вроде укора совести.
— Тамошняя публика ради забавы накачала его и разговорила. Несколько субчиков увязались за ним. Кто-то подбил его отправиться в «Моуз»: всем ведь известно, что такое старик Моуз и какой лоск он навел на свое заведение. Те трое, что сопровождали Юго, выглядели сущими голодранцами, и, конечно, их не впустили. Дальнейшее нетрудно себе представить. Юго завелся. Остальные, видимо, удрали вовремя: их не взяли.
Когда подоспела полиция, скандал был в полном разгаре. Женщины прятались под столиками, Юго швырялся бутылками и табуретами, у бармена хлестала кровь из раны на лбу.
Что, интересно, будет, если Чарли — а этого ему безумно хочется! — сгребет сейчас за горлышко бутылку, полную, тяжелую бутылку и разобьет ее о голову Джастина, который молча ликует в своем углу и словно наслаждается происходящим?
Итальянец злился на себя за то, что не решается это сделать. Какое было бы облегчение!
— Дорого это ему обойдется! — заметил столяр, изготовлявший гробы для похоронного бюро.
— Хулиганство в баре — два месяца, — не задумываясь, отрезал шериф. — Это норма. Если же, что очень похоже, он имел несчастье помять ребят из полиции — влепят полгода, а то и больше. И это только начало.
Брукс рассуждал с трезвостью человека, чье ремесло — отправлять других за решетку.
— Он уже натурализовался, Чарли?
— Не уверен, но, думаю, да.
— Хорошо бы! Иначе его могут выдворить из Штатов. Как бы то ни было, теперь им займутся. До сих пор он не высовывался, и все молчали, но я уже предвижу, как в него вцепятся женские организации. И начнут они с девчонки, которой он состряпал малыша, да еще до совершеннолетия.
— Родители ее были вроде бы не против, — вставил Чарли, сознавая, что говорит нечто чудовищное.
На него действительно посмотрели изумленно — как Чалмерс, когда речь зашла о фотоснимке, или Нордел, слушая сегодня его разоблачения, и он решил помалкивать.
— Санитарная комиссия в свой черед облазит его халупу, а муниципалитет заинтересуется, по какому праву Майк присвоил общинный участок. Впрочем, меня это не касается. Не знаю, отрезвел ли он от побоев, но был бы не прочь посмотреть на его видик, когда он проснется утром в каталажке. Парень-то он неплохой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Давно ушел? — осведомился бармен, вернувшись к себе и заметив, что место Джастина не занято.
— Сразу после тебя.
Уорд нарушил свое расписание: ему полагалось бы еще сидеть в баре. Впрочем, последовать за Чарли на Холм он не мог: машины у него нет, а вызвать одно из немногочисленных городских такси не было времени.
Однако не знать, где он, вряд ли лучше, чем видеть перед собой его бесстрастное лицо: в обоих случаях на душе неспокойно.
— Иди собирай обедать.
В зал заскочил перекусить частенько проезжавший мимо водитель тяжелого грузовика, который загораживал сейчас окно бара, и это задержало семейную трапезу.
Затем получился интервал. Джулия уложила детей, Чарли поскучал в одиночестве за стойкой и очень обрадовался приходу Джефа Саундерса. Штукатур, уже успевший где-то хлебнуть, осмотрелся, остановил взгляд на табурете Уорда и воскликнул:
— Вот те на! Сегодня у нас пусто.
Появились другие, все больше жители их квартала, чаще ремесленники, реже торговцы, заглянувшие сюда по-соседски, в рабочей одежде.
Зашла и Аврора, сопровождаемая коммивояжером, которого знали здесь в лицо: они собирались в Кале на танцы. Она любила вот так, вместе с кавалером, показаться на людях и пропустить стаканчик в привычной обстановке.
— Мейбл не с тобой?
— Решила посидеть вечерок дома — шьет платье к праздникам.
Чарли представил себе, как рыжая маникюрша сидит одна в доме Элинор, а за стеной, словно крупный опасный хищник, Уорд неслышно расхаживает по своей комнате.
— Джастина не видела?
— Я им не интересуюсь. К тому же мы были в городе — обедали.
Уорд вошел, когда Аврора была еще в баре, но не поздоровался с ней. Лишь посмотрел на нее, как всегда смотрел на людей, — словно видя их насквозь. Чарли налил ему пива и отвлекся: подошел к телефону, поймал по радио музыку, получил с коммивояжера, который тут же уехал на машине.
Даже теперь, когда у стойки сидели пятеро клиентов, в баре, как подметил Саундерс, было пусто — то ли оттого, что Чалмерс в отпуске, то ли — вероятнее — из-за отсутствия Юго.
Каждый, входя, осведомлялся:
— А Майк что, болен?
Говорилось это, конечно, в шутку: никто не представлял себе Юго больным. Если уж с ним случится беда, он либо свернет себе шею, свалившись с лестницы, крыши или высокого дерева, либо взлетит на воздух вместе с зарядом динамита, которым с опасной беспечностью пользуется, корчуя пни.
Чарли еще не купил Джулии подарок, и ему предстояло съездить в Кале: он не хотел лишний раз докучать Луиджи просьбой прислать что-нибудь из Чикаго, а Джим Коберн в Нью-Йорке, охотно обременявший поручениями других, сам чужих поручений не выполнял.
Знает ли Уорд, куда ездил бармен? Воспользуется ли, вернувшись вечером домой, тем, что Мейбл одна?
Об этом Чарли тоже не смел заикнуться: ему могут ответить, что он сам переспал с Мейбл, и будут правы — это произошло однажды вечером в кухне, когда Джулия куда-то ушла, а дети уже спали. Только с ним, чувствовал итальянец, это было совсем другое дело.
— Ба! Кеннет!
Вошел свежий, разрумянившийся с мороза шериф, тоже пропустивший уже не один стаканчик — это угадывалось по его дыханию. Нескольких он хлопнул по плечу и не без иронии поднес руку к шляпе при виде Джастина.
— Скажи, Чарли… Но сначала плесни мне бурбону, старина. Я только что видел твоего клиента Юго в участке при муниципалитете и могу поручиться: его отделали там на славу.
Взгляд Чарли скрестился с неподвижным задумчивым взглядом Джастина Уорда. Уже больше часа итальянцу было не по себе — его словно томило предчувствие. Теперь он даже побаивался расспрашивать Кеннета о подробностях, но это сделали за него другие.
— Он кого-нибудь пришиб?
— Точно не знаю: я туда не заходил. Когда проезжал мимо, у муниципалитета толпилось человек тридцать, самое меньшее, — так и липли к окнам. Я слышал только разговоры: происшествие в городе — не мое дело. Но Юго видел: один глаз чуть ли не выбит, губа рассечена, весь в крови. Унимали его, похоже, человек пять-шесть: он не давал надеть наручники, и лупили его всерьез.
Сейчас Джулиус закончит допрос, и Майка посадят.
— А что произошло?
О случайной драке не могло быть и речи. Даже здесь в прошлую субботу Майк вел себя агрессивно, и не будь он в кругу знакомых, дело, вероятно, кончилось бы плохо.
— Насколько я понял, у него были деньги, он перебрал и в «Погребок» ввалился уже тепленьким.
Чарли вспомнил человека, которого видел при свете неона, и ощутил нечто вроде укора совести.
— Тамошняя публика ради забавы накачала его и разговорила. Несколько субчиков увязались за ним. Кто-то подбил его отправиться в «Моуз»: всем ведь известно, что такое старик Моуз и какой лоск он навел на свое заведение. Те трое, что сопровождали Юго, выглядели сущими голодранцами, и, конечно, их не впустили. Дальнейшее нетрудно себе представить. Юго завелся. Остальные, видимо, удрали вовремя: их не взяли.
Когда подоспела полиция, скандал был в полном разгаре. Женщины прятались под столиками, Юго швырялся бутылками и табуретами, у бармена хлестала кровь из раны на лбу.
Что, интересно, будет, если Чарли — а этого ему безумно хочется! — сгребет сейчас за горлышко бутылку, полную, тяжелую бутылку и разобьет ее о голову Джастина, который молча ликует в своем углу и словно наслаждается происходящим?
Итальянец злился на себя за то, что не решается это сделать. Какое было бы облегчение!
— Дорого это ему обойдется! — заметил столяр, изготовлявший гробы для похоронного бюро.
— Хулиганство в баре — два месяца, — не задумываясь, отрезал шериф. — Это норма. Если же, что очень похоже, он имел несчастье помять ребят из полиции — влепят полгода, а то и больше. И это только начало.
Брукс рассуждал с трезвостью человека, чье ремесло — отправлять других за решетку.
— Он уже натурализовался, Чарли?
— Не уверен, но, думаю, да.
— Хорошо бы! Иначе его могут выдворить из Штатов. Как бы то ни было, теперь им займутся. До сих пор он не высовывался, и все молчали, но я уже предвижу, как в него вцепятся женские организации. И начнут они с девчонки, которой он состряпал малыша, да еще до совершеннолетия.
— Родители ее были вроде бы не против, — вставил Чарли, сознавая, что говорит нечто чудовищное.
На него действительно посмотрели изумленно — как Чалмерс, когда речь зашла о фотоснимке, или Нордел, слушая сегодня его разоблачения, и он решил помалкивать.
— Санитарная комиссия в свой черед облазит его халупу, а муниципалитет заинтересуется, по какому праву Майк присвоил общинный участок. Впрочем, меня это не касается. Не знаю, отрезвел ли он от побоев, но был бы не прочь посмотреть на его видик, когда он проснется утром в каталажке. Парень-то он неплохой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35