Не прошло и несколько секунд, как Мегрэ услышал мужской голос:
- Парандон слушает...
В его голосе прозвучал вопрос.
- Я хотел бы вас попросить, мосье...
- С кем я говорю? Секретарша плохо разобрала вашу фамилию...
- Комиссар Мегрэ...
- Ах! Теперь мне понятно ее удивление... Она, должно быть, расслышала имя, но не могла себе представить, что звоните действительно вы... Очень рад слышать ваш голос, мосье Мегрэ... Мне часто приходилось думать о вас... Бывали случаи, когда мне хотелось, написать вам, чтобы узнать ваше мнение по тому или иному вопросу... Но зная, как вы заняты, я не решался...
Голос Парандона звучал почти робко, но еще более смущен был сам Мегрэ. Он чувствовал, что попал в довольно глупое положение с этим бессмысленным письмом.
- Вот видите, а мне пришлось вас побеспокоить. Да еще из-за какого-то пустяка... Но лучше бы поговорить с глазу на глаз... Я должен показать вам один документ...
- Когда вам угодно?
- У вас найдется свободная минутка сегодня днем?
- В половине четвертого вас устроит? Признаюсь, у меня привычка вздремнуть после обеда, иначе я чувствую себя не в своей тарелке.
- Договорились! Я приеду в половине четвертого. Благодарю за любезность...
- Это я должен себя поздравить с таким гостем. Повесив трубку, Мегрэ так оглядел Лапуэнта, будто очутился в другом мире.
- Он не был удивлен?
- Ни в коей мере... Даже вопросов не задавал... Вроде бы счастлив со мной познакомиться... Меня только занимает одна деталь... Парандон сказал, что много раз хотел мне написать, чтобы узнать мое мнение... Но ведь он занимается не уголовными делами, а только гражданскими. Его специальность - морской кодекс, в котором я ни черта не смыслю. Узнать мое мнение? О чем?
В этот день Мегрэ решил сплутовать. Он позвонил жене и сказал, что задерживается на работе. На самом же деле ему хотелось кутнуть в честь первого солнца, позавтракать в пивной "Дофин" и пропустить аперитив прямо у стойки.
Если его и ожидало дерьмовое дельце, как выразился Лапуэнт, то начиналось оно тем не менее довольно приятно.
Мегрэ доехал на автобусе до Елисейских полей, потом прошел метров сто пешком по улице Мариньи и за это время встретил не меньше трех лиц, показавшихся ему знакомыми. И тут только он сообразил, что идет вдоль садовой решетки Елисейского дворца и что квартал этот находится под круглосуточным наблюдением. Ангелы-хранители тоже его узнали и приветствовали чуть заметным, скромным, но почтительным кивком.
Дом, в котором жил Парандон, был просторным, крепким, построенным на века. По обеим сторонам ворот красовались бронзовые фонари. Сквозь стеклянную дверь Мегрэ увидел не обычную привратницкую, а настоящий салон со столом, покрытым сукном, как в министерстве.
И даже тут оказалось знакомое лицо, некий Ламюль или Ламюр, долго работавший на улице Соссэ3.
- К кому вы, комиссар?
- К Парандону.
- Лифт или левая лестница. Второй этаж.
В глубине был виден двор, машины, гаражи, низкие постройки, бывшие когда-то, должно быть, конюшнями. Перед тем как подняться по мраморной лестнице, Мегрэ машинально выколотил трубку о каблук.
Когда он позвонил в единственную на этаже дверь, перед ним мгновенно возник дворецкий в белой куртке - будто подкарауливал.
- Я к мосье Парандону... У нас встреча...
- Сюда, комиссар - Дворецкий с достоинством взял у него шляпу и провел в библиотеку, какой Мегрэ в жизни не видел. Стены длинной высокой комнаты сплошь сверху донизу были уставлены книжными полками. Выделялся лишь мраморный камин, на котором стоял бюст мужчины средних лет. Все тома были в отличных переплетах, чаше всего красных. Из мебели в комнате ничего не было, кроме длинного стола, двух стульев и одного кресла.
Мегрэ с удовольствием пробежал бы взглядом книжные полки, но к нему уже направлялась молодая секретарша в очках:
- Позвольте, я провожу вас, мосье комиссар.
Сквозь окна в три метра высотой в комнату врывалось солнце, играло на плюше, на мебели, на картинах. Начиная с коридора, повсюду были расставлены старинные столики с гнутыми ножками, стильная мебель, бюсты, портреты знатных господ в костюмах разных эпох.
Молодая девушка толкнула светлую дубовую дверь, и мужчина, сидевший за письменным столом, тут же поднялся навстречу гостю. Он был тоже в очках с очень толстыми стекла-Ми.
- Спасибо, мадемуазель Ваг.
Хозяину пришлось проделать довольно длинный путь, поскольку кабинет был таким же просторным, как библиотека и приемная. И здесь стены были заставлены книжными шкафами, висело несколько портретов, и солнце делило комнату на светлые и темные ромбы.
- Вы даже не представляете, как я рад видеть вас, мосье Мегрэ...
Он протянул руку, маленькую белую руку - пухлую, словно без костей. По контрасту с обстановкой человек казался еще меньше, чем был на самом деле: миниатюрное, п'очти хрупкое и необычно подвижное существо. Но нет, худощавым его, пожалуй, назвать было нельзя. Напротив того, он казался скорее округлым, и все-таки ощущение невесомости, хрупкой неустойчивости оставалось.
' На улице Соссэ в Париже помещается Министерство внутренней безопасности.
- Проходите сюда, прошу вас... Пожалуйста, садитесь, где вам удобнее!
И он указал на рыжеватое кожаное кресло у письменного стола.
- Думаю, здесь будет лучше всего... Я ведь туговат на ухо.
И верно сказал Бувье, что Парандон - человек без возврата. В его голубых глазах, во всем облике сквозило что-то детское, и он прямо с восхищением смотрел на комиссара.
- Вы даже не представляете, как часто я думал о вас... Когда вы расследуете очередное дело, я пожираю огромное количество газет, чтобы ничего не упустить... Можно даже сказать, что я слежу за вашими выводами.
Мегрэ чувствовал себя неловко. Он свыкся, в конце концов, с любопытством публики, но энтузиазм такого человека, как Парандон, Явно его смущал.
- Я делаю выводы, какие на моем месте сделали бы все и каждый.
- Каждый, может быть... Но понятие "все" не существует... Это миф... А вот уголовный кодекс, судьи, присяжные - это уже не миф. И те же самые присяжные, которые еще вчера были как все, сегодня, попадая в зал заседаний, становятся совсем иными.
На Парандоне был темно-серый костюм. И оттого, что -этот маленький человек был одет в темное, он выглядел еще нелепей за огромным письменным столом. И все же он не казался смешным. И совсем не наивное выражение скрывалось в его взгляде за толстыми очками.
В школьные годы Парандон, быть может, страдал оттого, что его называли недомерком, но потом смирился и теперь походил на добродушного гнома, который должен сдерживать свою порывистость.
- Можно задать вам нескромный вопрос?.. В каком возрасте вы стали понимать людей?.. Я имею в виду тех, кого называют преступниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
- Парандон слушает...
В его голосе прозвучал вопрос.
- Я хотел бы вас попросить, мосье...
- С кем я говорю? Секретарша плохо разобрала вашу фамилию...
- Комиссар Мегрэ...
- Ах! Теперь мне понятно ее удивление... Она, должно быть, расслышала имя, но не могла себе представить, что звоните действительно вы... Очень рад слышать ваш голос, мосье Мегрэ... Мне часто приходилось думать о вас... Бывали случаи, когда мне хотелось, написать вам, чтобы узнать ваше мнение по тому или иному вопросу... Но зная, как вы заняты, я не решался...
Голос Парандона звучал почти робко, но еще более смущен был сам Мегрэ. Он чувствовал, что попал в довольно глупое положение с этим бессмысленным письмом.
- Вот видите, а мне пришлось вас побеспокоить. Да еще из-за какого-то пустяка... Но лучше бы поговорить с глазу на глаз... Я должен показать вам один документ...
- Когда вам угодно?
- У вас найдется свободная минутка сегодня днем?
- В половине четвертого вас устроит? Признаюсь, у меня привычка вздремнуть после обеда, иначе я чувствую себя не в своей тарелке.
- Договорились! Я приеду в половине четвертого. Благодарю за любезность...
- Это я должен себя поздравить с таким гостем. Повесив трубку, Мегрэ так оглядел Лапуэнта, будто очутился в другом мире.
- Он не был удивлен?
- Ни в коей мере... Даже вопросов не задавал... Вроде бы счастлив со мной познакомиться... Меня только занимает одна деталь... Парандон сказал, что много раз хотел мне написать, чтобы узнать мое мнение... Но ведь он занимается не уголовными делами, а только гражданскими. Его специальность - морской кодекс, в котором я ни черта не смыслю. Узнать мое мнение? О чем?
В этот день Мегрэ решил сплутовать. Он позвонил жене и сказал, что задерживается на работе. На самом же деле ему хотелось кутнуть в честь первого солнца, позавтракать в пивной "Дофин" и пропустить аперитив прямо у стойки.
Если его и ожидало дерьмовое дельце, как выразился Лапуэнт, то начиналось оно тем не менее довольно приятно.
Мегрэ доехал на автобусе до Елисейских полей, потом прошел метров сто пешком по улице Мариньи и за это время встретил не меньше трех лиц, показавшихся ему знакомыми. И тут только он сообразил, что идет вдоль садовой решетки Елисейского дворца и что квартал этот находится под круглосуточным наблюдением. Ангелы-хранители тоже его узнали и приветствовали чуть заметным, скромным, но почтительным кивком.
Дом, в котором жил Парандон, был просторным, крепким, построенным на века. По обеим сторонам ворот красовались бронзовые фонари. Сквозь стеклянную дверь Мегрэ увидел не обычную привратницкую, а настоящий салон со столом, покрытым сукном, как в министерстве.
И даже тут оказалось знакомое лицо, некий Ламюль или Ламюр, долго работавший на улице Соссэ3.
- К кому вы, комиссар?
- К Парандону.
- Лифт или левая лестница. Второй этаж.
В глубине был виден двор, машины, гаражи, низкие постройки, бывшие когда-то, должно быть, конюшнями. Перед тем как подняться по мраморной лестнице, Мегрэ машинально выколотил трубку о каблук.
Когда он позвонил в единственную на этаже дверь, перед ним мгновенно возник дворецкий в белой куртке - будто подкарауливал.
- Я к мосье Парандону... У нас встреча...
- Сюда, комиссар - Дворецкий с достоинством взял у него шляпу и провел в библиотеку, какой Мегрэ в жизни не видел. Стены длинной высокой комнаты сплошь сверху донизу были уставлены книжными полками. Выделялся лишь мраморный камин, на котором стоял бюст мужчины средних лет. Все тома были в отличных переплетах, чаше всего красных. Из мебели в комнате ничего не было, кроме длинного стола, двух стульев и одного кресла.
Мегрэ с удовольствием пробежал бы взглядом книжные полки, но к нему уже направлялась молодая секретарша в очках:
- Позвольте, я провожу вас, мосье комиссар.
Сквозь окна в три метра высотой в комнату врывалось солнце, играло на плюше, на мебели, на картинах. Начиная с коридора, повсюду были расставлены старинные столики с гнутыми ножками, стильная мебель, бюсты, портреты знатных господ в костюмах разных эпох.
Молодая девушка толкнула светлую дубовую дверь, и мужчина, сидевший за письменным столом, тут же поднялся навстречу гостю. Он был тоже в очках с очень толстыми стекла-Ми.
- Спасибо, мадемуазель Ваг.
Хозяину пришлось проделать довольно длинный путь, поскольку кабинет был таким же просторным, как библиотека и приемная. И здесь стены были заставлены книжными шкафами, висело несколько портретов, и солнце делило комнату на светлые и темные ромбы.
- Вы даже не представляете, как я рад видеть вас, мосье Мегрэ...
Он протянул руку, маленькую белую руку - пухлую, словно без костей. По контрасту с обстановкой человек казался еще меньше, чем был на самом деле: миниатюрное, п'очти хрупкое и необычно подвижное существо. Но нет, худощавым его, пожалуй, назвать было нельзя. Напротив того, он казался скорее округлым, и все-таки ощущение невесомости, хрупкой неустойчивости оставалось.
' На улице Соссэ в Париже помещается Министерство внутренней безопасности.
- Проходите сюда, прошу вас... Пожалуйста, садитесь, где вам удобнее!
И он указал на рыжеватое кожаное кресло у письменного стола.
- Думаю, здесь будет лучше всего... Я ведь туговат на ухо.
И верно сказал Бувье, что Парандон - человек без возврата. В его голубых глазах, во всем облике сквозило что-то детское, и он прямо с восхищением смотрел на комиссара.
- Вы даже не представляете, как часто я думал о вас... Когда вы расследуете очередное дело, я пожираю огромное количество газет, чтобы ничего не упустить... Можно даже сказать, что я слежу за вашими выводами.
Мегрэ чувствовал себя неловко. Он свыкся, в конце концов, с любопытством публики, но энтузиазм такого человека, как Парандон, Явно его смущал.
- Я делаю выводы, какие на моем месте сделали бы все и каждый.
- Каждый, может быть... Но понятие "все" не существует... Это миф... А вот уголовный кодекс, судьи, присяжные - это уже не миф. И те же самые присяжные, которые еще вчера были как все, сегодня, попадая в зал заседаний, становятся совсем иными.
На Парандоне был темно-серый костюм. И оттого, что -этот маленький человек был одет в темное, он выглядел еще нелепей за огромным письменным столом. И все же он не казался смешным. И совсем не наивное выражение скрывалось в его взгляде за толстыми очками.
В школьные годы Парандон, быть может, страдал оттого, что его называли недомерком, но потом смирился и теперь походил на добродушного гнома, который должен сдерживать свою порывистость.
- Можно задать вам нескромный вопрос?.. В каком возрасте вы стали понимать людей?.. Я имею в виду тех, кого называют преступниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32