- Значит, в девять часов тридцать минут вечера вы оба легли спать и, как я полагаю, заснули.
- Мы ещё минут десять говорили между собой.
- Это подводит нас к без двадцати десять. После чего оба погрузились в сон?
- Только жена.
- А вы?
- Я нет. Засыпаю с трудом.
- Получается, что когда вы услышали шум на тротуаре в тридцати метрах от вас, вы ещё бодрствовали?
- Именно так.
- И даже не дремали?
- Нет.
- То есть вовсе не смыкали глаз?
- Я был в состоянии, достаточно активном для того, чтобы уловить шум типа топтания на месте с последующим падением тела.
- Шел ли дождь?
- Да.
- Живет ли кто-нибудь над вами?
- Нет. У нас третий этаж.
- Тогда должны были слышать, как дождь барабанил по крыше?
- К этому привыкаешь и в конце концов не обращаешь внимания.
- Как и на шум воды, стекающей по водосточной трубе?
- Конечно.
- Получается, что те звуки, о которых вы рассказали всего лишь часть общего фонового гула?
- Но есть существенная разница между журчанием воды, шарканьем ног или стуком ударившегося оземь тела.
Но следователь не собирался отказываться от дальнейших попыток запутать свидетеля.
- И вы не поднялись с кровати любопытства ради?
- Нет.
- Почему?
- Потому что мы недалеко от кафе "У почты".
- Не понимаю.
- Вечерами перебравшие в нем люди частенько проходят мимо нашего дома и порой грохаются на тротуар...
- И остаются там лежать?
Шалю не нашелся, чем сразу же парировать этот вопрос.
- Раз вы говорили о "топании", то, как я полагаю, вам показалось, что на улице находилось несколько человек, во всяком случае не менее двух?
- Сие очевидно.
- Но только один удалился в сторону улицы Республики. Так?
- Считаю, да.
- Поскольку имело место преступление, то в момент шарканья ног в тридцати метрах от вашего дома стояли, как минимум, два человека. Вы следите за моей мыслью?
- Не так уж это трудно.
- И вы ясно слышали, что ушел оттуда только один?
- Я уже говорил об этом.
- А когда вы осознали, что они приближаются? Вместе ли они шли? От улицы Республики или со стороны Марсового поля?
Шабирон пожал плечами. А Эмиль раздумывал, его взгляд ужесточился.
- Я не слышал, как они подходили.
- Ну не воображаете же вы, что они долгое время торчали под дождем, причем один дожидался, когда ему будет сподручнее прихлопнуть другого?
Учитель сжал кулаки.
- И это все, что вы нашли в ответ на мое заявление? - процедил он сквозь зубы.
- Не понимаю, о чем вы.
- Вас смущает, что задевают кого-то из вашего круга. Но ваш вопрос несостоятелен. Я не обязательно слышу всякого, кто шныряет по улице, точнее не обращаю на это внимания.
- И все же...
- Может, позволите мне сначала закончить вместо того, чтобы впутывать меня в это дело? До того как не раздалось это топтание, у меня не было оснований придавать какое-либо значение тому, что происходит снаружи. И напротив, после этого, я насторожился.
- И вы утверждаете, что с момента, когда тело упало на тротуар и до той минуты, как несколько человек прибежали из кафе "У почты", никто больше по улице не проходил?
- Никаких больше шагов не раздавалось.
- Вы отдаете себе отчет в важности вашего сообщения?
- Я не собирался инициативно делать каких-либо заявлений. Но пришел инспектор и стал задавать мне вопросы.
- До беседы с ним вы не представляли себе значения того, что вы излагаете сейчас как свидетель?
- Я и понятия не имел о показаниях доктора Верну.
- А от кого вы от них узнали? Никто не вызывал доктора Верну на допрос.
- Скажем так, я не ведал о том, что он рассказал.
- Вас об этом проинформировал инспектор?
- Да.
- Вы поняли?
- Разумеется.
- И я предполагаю, что вы были рады возможности произвести такой фурор? Вы ненавидите семейство Верну?
- Их и всех тех, кто похож на них.
- А в ваших речах вы особо заостряли внимание на Верну?
- Бывало и так.
Следователь повернулся к инспектору и очень холодно осведомился:
- Жена подтверждает слова супруга?
- Частично. Я не доставил её сюда потому, что она хлопочет по хозяйству, но могу это сделать хоть сейчас. Они действительно легли спать в половине десятого. Она уверена в этом, поскольку заводила будильник, как всегда делает это по вечерам. Они немного поговорили. Потом жена заснула и очнулась только тогда, когда почувствовала, что мужа рядом не было. Она увидела, что тот стоит у окна. В этот момент часы показывали десять с четвертью, и вокруг тела стояли люди.
- Кто-нибудь из четы Шалю спускался вниз?
- Нет.
- Им не было интересно выяснить, что там происходит?
- Приоткрыв окно, они услышали, что убит Гобийяр.
Шабо по-прежнему избегал смотреть на Мегрэ и выглядел обескураженным. Он как-то неубедительно задал ещё несколько вопросов.
- Другие лица, проживающие на этой улице, подтверждают то, что поведал нам месье Шалю?
- До настоящего времени нет.
- А вы их всех опросили?
- Только тех, кого застал сегодня утром дома. Некоторые уже ушли на работу. Два-три человека ходили вчера в кино и ни о чем не осведомлены.
Шабо взглянул теперь на учителя.
- Вы лично знакомы с доктором Верну?
- Я никогда с ним не разговаривал, если ваш вопрос подразумевает это. Но на улицах, как и все горожане, частенько встречал его. Знаю, что он из себя представляет.
- Вы к нему не питаете какой-либо особой враждебности?
- Я уже ответил вам насчет этого.
- А к суду вы, случаем, не привлекались?
- Меня раз двадцать, не менее, задерживали в ходе политических манифестаций, но всегда, продержав ночь в кутузке и, понятно, допросив с пристрастием, выпускали.
- Я говорю не о том.
- Понимаю, что это вас не интересует.
- Вы настаиваете на вашем теперешнем заявлении?
- Да, если даже оно вам не по вкусу.
- Речь не обо мне.
- Но о ваших друзьях.
- Вы настолько уверены в том, что услышали вчера вечером, что, не колеблясь, готовы послать кого-то на эшафот или на каторжные работы?
- Убил не я. Тот, кто это сделал, не постеснялся лишить жизни вдову Жибон и беднягу Гобийяра.
- Вы забыли упомянуть Робера де Курсона.
- На этого мне начхать.
- Итак, я вызываю судебного секретаря, дабы он снял с вас письменные показания.
- Как вам будет угодно.
- Затем мы заслушаем вашу супругу.
- Ее слова не будут противоречить моим.
Шабо уже протянул руку к кнопке электрического звонка под письменным столом, как неожиданно раздался голос Мегрэ, о которого все уже почти позабыли, мягко спросившего преподавателя:
- Вы страдаете бессонницей, месье Шалю?
Тот живо повернул голову в сторону комиссара.
- На что это вы собираетесь намекнуть?
- Да ни на что. Я ведь не ослышался, когда вы недавно заявили, что засыпаете с трудом, и это объясняет то обстоятельство, что улегшись в кровать в девять тридцать, вы и в десять ещё бодрствовали.
- Меня этот недуг мучает вот уже несколько лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36