Отец Жюльена Шабо уже работал в Фонтенэ-ле-Конт следователем, а теперь его кабинет занимал сын.
- Тогда, тебе, должно быть, уже рассказали...
- Самую малость. В обеденном зале гостиницы на меня набросился со своим фотоаппаратом какой-то журналист.
- Рыжий?
- Да.
- Это Ломель. И что он тебе наговорил?
- Он убежден, что я прибыл сюда, дабы заниматься уж и не знаю каким делом. Не успел я его разубедить, как в свою очередь заявился комиссар полиции.
- В общем и целом к данному моменту всему городу известно, что ты здесь?
- Тебя это раздражает?
Шабо едва сумел скрыть охватившую его нерешительность.
- Нет... только...
- Чего?
- Да это я так. Все очень сложно. Тебе никогда не приходилось жить в небольшом городе типа Фонтенэ.
- Знаешь, а я ведь провел более года в Люсоне!
- Но там не возникало дел, подобных тому, что висит сейчас на мне.
- Почему же, я вот припоминаю некое убийство в Эгийоне...
- Ах, да. Совсем был.
Речь шла об одном расследовании, в ходе которого Мегрэ был вынужден арестовать в качестве убийцы бывшего магистрата*, которого все уважали как вполне достойного члена общества.
___
* Магистрат - должностное лицо, представитель судебной, административной и политической власти (Здесь и далее примечания переводчика).
- И все же там не было той остроты, как у нас. Завтра утром сам у этом убедишься. Сильно удивлюсь, если с первым же поездом сюда не нагрянут журналисты из Парижа.
- Убийство?
- Целых два.
- Шурин Верну де Курсона?
- Ну вот, а говорил не в курсе!
- Но это все, о чем мне сообщили.
- Да это его родственник, Робер де Курсон, чья кровь пролилась четыре дня назад. Уже одного этого происшествия хватило бы, чтобы наделать шуму. А позавчера ещё одна жертва - вдова Жибон.
- Кто это?
- Ничем не примечательная личность. Скорее наоборот. Старая женщина одиночка, проживавшая в самом конце улицы Лож.
- Какая связь между двумя преступлениями?
- Оба убийства совершены одинаковым образом, видимо, одним и тем же орудием.
- Револьвер?
- Нет. То, что мы называем в рапортах "тупым предметом". Куском свинцовой трубы или чем-то вроде разводного ключа.
- И все?
- Разве не достаточно?.. А теперь - молчок!
Бесшумно распахнулась дверь, и в комнату вошла, протягивая для приветствия руку, женщина маленького росточка, очень худая и одетая во все черное.
- А вот и вы, Жюль!
Сколько же лет прошло с тех пор, как никто уже его так не называл?
- Сын ходил на вокзал вас встречать. Вернувшись, заявил, что вы уже не приедете, и я поднялась к себе. Вас ещё не накормили?
- Он поужинал в гостинице, маман.
- Как это так?
- Он устроился в "Отель де Франс". И отказывается...
- Ни в коем случае! Я вам не позволю...
- Послушайте, мадам. Тем желательнее, чтобы я остался в гостинице, что журналисты уже идут за мной косяком. Если я приму ваше приглашение, то завтра утром, если не сегодня вечером, они приклеются к кнопке вашего звонка. Впрочем, лучше вообще не настаивать на том, что я приехал сюда по просьбе вашего сына...
В сущности именно это обстоятельство так нервировало следователя, в чем Мегрэ тут же убедился, взглянув на лицо Шабо.
- Все равно именно это и будут утверждать!
- А я стану отрицать. Это дело, скорее даже оба разом, меня не касаются. Я никоим образом не намерен ими заниматься.
Не опасался ли Шабо, что он начат вмешиваться в то, к чему не имеет никакого отношения? Или же он внушил себе, что Мегрэ со своими порой несколько субъективными методами дознания мог бы поставить его в трудное положение?
Комиссар попал в Фонтенэ явно в дурной момент.
- Я думаю, маман, что Мегрэ не так уж и неправ.
И затем, развернувшись к своему другу, добавил:
- Вот видишь, речь идет совсем не о банальном расследовании. Робер де Курсон, которого убили, был известным у нас человеком и находился в более или менее родственных отношениях со всеми состоятельными семействами в округе. Его шурин Верну тоже видный в наших краях персонаж. После первого преступления поползли кое-какие слухи. Затем, когда сгубили мадам Жабон, направленность домыслов несколько изменилась. Но...
- Причем тут "но"..?
- Трудно тебе это объяснить. Дело ведет наш комиссар полиции. Человек он порядочный, город знает, хотя сам - выходец с Юга, вроде бы из Арля. Подключилась также и мобильная бригада из Пуатье. И я наконец, со своей стороны...
Пожилая дама присела на краешек кресла, словно наносила кому-то визит, и слушала своего сына, как ловила бы каждое слово проповедника во время мессы с песнопениями.
- Два убийства за три дня - это много для города с восемью тысячами жителей. Часть из них напугана. Сегодня никого не встретишь на улице не только из-за дождя.
- И что думает обо всем этом местное население?
- Некоторые полагают, что мы имеем дело с безумцем.
- Кражи не зафиксированы?
- Ни в одном из случаев. И каждый раз убийца смог спокойно войти в дом, ибо жертвы его не опасались. Это какой-то ключик к расследованию. Практически почти единственный, что имеется на сегодня в нашем распоряжении.
- Отпечатки пальцев?
- Ни единого. Если речь идет о душевнобольном, то, вероятно, последует и другие убийства.
- Ясно. И как лично ты расцениваешь эти события?
- Никак. Ищу. Озабочен.
- Чем?
- Пока все настолько туманно, что я даже затрудняюсь связно изложить тебе свою версию. Чувствую чудовищную ответственность, навалившуюся на мои плечи.
Он говорил это как удрученный чиновник. И сейчас перед Мегрэ сидел именно госслужащий, причем из администрации городка местного значения, и жил этот человек под гнетом страха совершить неверный шаг.
А не стал ли таким же с годами и комиссар? Из-за своего друга Мегрэ почувствовал, как стареет и он.
- Мне подумалось, а не лучше ли мне первым же поездом вернуться в Париж. В конечном счете я завернул в Фонтенэ, чтобы пожать тебе руку. Это уже свершилось. Мое присутствие здесь чревато возникновением для тебя осложнений.
- Что ты хочешь этим сказать?
Первая реакция Шабо на его предложение была примечательной - он отнюдь не отверг его сразу же.
- Ведь рыжий тип, как и комиссар полиции убеждены, что это ты вызвал меня на подмогу. Начнут утверждать, что ты испугался, не знаешь, мол, как из этой передряги выпутаться, что...
- Ну уже нет...
Однако следователь протестовал против слов Мегрэ как-то вяло.
- Не позволю тебе уехать. Я все-таки имею право принимать своих друзей, когда и как мне заблагорассудится.
- Мой сын прав, Жюль. А сама я думаю, что вам надо все же переехать жить в нашем доме.
- Мегрэ предпочитает никак не ограничивать свою свободу передвижений, правда ведь?
- Да, у меня выработались определенные привычки.
- Тогда я не настаиваю.
- И тем не менее было бы предпочтительнее мне уже завтра утром отправиться восвояси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
- Тогда, тебе, должно быть, уже рассказали...
- Самую малость. В обеденном зале гостиницы на меня набросился со своим фотоаппаратом какой-то журналист.
- Рыжий?
- Да.
- Это Ломель. И что он тебе наговорил?
- Он убежден, что я прибыл сюда, дабы заниматься уж и не знаю каким делом. Не успел я его разубедить, как в свою очередь заявился комиссар полиции.
- В общем и целом к данному моменту всему городу известно, что ты здесь?
- Тебя это раздражает?
Шабо едва сумел скрыть охватившую его нерешительность.
- Нет... только...
- Чего?
- Да это я так. Все очень сложно. Тебе никогда не приходилось жить в небольшом городе типа Фонтенэ.
- Знаешь, а я ведь провел более года в Люсоне!
- Но там не возникало дел, подобных тому, что висит сейчас на мне.
- Почему же, я вот припоминаю некое убийство в Эгийоне...
- Ах, да. Совсем был.
Речь шла об одном расследовании, в ходе которого Мегрэ был вынужден арестовать в качестве убийцы бывшего магистрата*, которого все уважали как вполне достойного члена общества.
___
* Магистрат - должностное лицо, представитель судебной, административной и политической власти (Здесь и далее примечания переводчика).
- И все же там не было той остроты, как у нас. Завтра утром сам у этом убедишься. Сильно удивлюсь, если с первым же поездом сюда не нагрянут журналисты из Парижа.
- Убийство?
- Целых два.
- Шурин Верну де Курсона?
- Ну вот, а говорил не в курсе!
- Но это все, о чем мне сообщили.
- Да это его родственник, Робер де Курсон, чья кровь пролилась четыре дня назад. Уже одного этого происшествия хватило бы, чтобы наделать шуму. А позавчера ещё одна жертва - вдова Жибон.
- Кто это?
- Ничем не примечательная личность. Скорее наоборот. Старая женщина одиночка, проживавшая в самом конце улицы Лож.
- Какая связь между двумя преступлениями?
- Оба убийства совершены одинаковым образом, видимо, одним и тем же орудием.
- Револьвер?
- Нет. То, что мы называем в рапортах "тупым предметом". Куском свинцовой трубы или чем-то вроде разводного ключа.
- И все?
- Разве не достаточно?.. А теперь - молчок!
Бесшумно распахнулась дверь, и в комнату вошла, протягивая для приветствия руку, женщина маленького росточка, очень худая и одетая во все черное.
- А вот и вы, Жюль!
Сколько же лет прошло с тех пор, как никто уже его так не называл?
- Сын ходил на вокзал вас встречать. Вернувшись, заявил, что вы уже не приедете, и я поднялась к себе. Вас ещё не накормили?
- Он поужинал в гостинице, маман.
- Как это так?
- Он устроился в "Отель де Франс". И отказывается...
- Ни в коем случае! Я вам не позволю...
- Послушайте, мадам. Тем желательнее, чтобы я остался в гостинице, что журналисты уже идут за мной косяком. Если я приму ваше приглашение, то завтра утром, если не сегодня вечером, они приклеются к кнопке вашего звонка. Впрочем, лучше вообще не настаивать на том, что я приехал сюда по просьбе вашего сына...
В сущности именно это обстоятельство так нервировало следователя, в чем Мегрэ тут же убедился, взглянув на лицо Шабо.
- Все равно именно это и будут утверждать!
- А я стану отрицать. Это дело, скорее даже оба разом, меня не касаются. Я никоим образом не намерен ими заниматься.
Не опасался ли Шабо, что он начат вмешиваться в то, к чему не имеет никакого отношения? Или же он внушил себе, что Мегрэ со своими порой несколько субъективными методами дознания мог бы поставить его в трудное положение?
Комиссар попал в Фонтенэ явно в дурной момент.
- Я думаю, маман, что Мегрэ не так уж и неправ.
И затем, развернувшись к своему другу, добавил:
- Вот видишь, речь идет совсем не о банальном расследовании. Робер де Курсон, которого убили, был известным у нас человеком и находился в более или менее родственных отношениях со всеми состоятельными семействами в округе. Его шурин Верну тоже видный в наших краях персонаж. После первого преступления поползли кое-какие слухи. Затем, когда сгубили мадам Жабон, направленность домыслов несколько изменилась. Но...
- Причем тут "но"..?
- Трудно тебе это объяснить. Дело ведет наш комиссар полиции. Человек он порядочный, город знает, хотя сам - выходец с Юга, вроде бы из Арля. Подключилась также и мобильная бригада из Пуатье. И я наконец, со своей стороны...
Пожилая дама присела на краешек кресла, словно наносила кому-то визит, и слушала своего сына, как ловила бы каждое слово проповедника во время мессы с песнопениями.
- Два убийства за три дня - это много для города с восемью тысячами жителей. Часть из них напугана. Сегодня никого не встретишь на улице не только из-за дождя.
- И что думает обо всем этом местное население?
- Некоторые полагают, что мы имеем дело с безумцем.
- Кражи не зафиксированы?
- Ни в одном из случаев. И каждый раз убийца смог спокойно войти в дом, ибо жертвы его не опасались. Это какой-то ключик к расследованию. Практически почти единственный, что имеется на сегодня в нашем распоряжении.
- Отпечатки пальцев?
- Ни единого. Если речь идет о душевнобольном, то, вероятно, последует и другие убийства.
- Ясно. И как лично ты расцениваешь эти события?
- Никак. Ищу. Озабочен.
- Чем?
- Пока все настолько туманно, что я даже затрудняюсь связно изложить тебе свою версию. Чувствую чудовищную ответственность, навалившуюся на мои плечи.
Он говорил это как удрученный чиновник. И сейчас перед Мегрэ сидел именно госслужащий, причем из администрации городка местного значения, и жил этот человек под гнетом страха совершить неверный шаг.
А не стал ли таким же с годами и комиссар? Из-за своего друга Мегрэ почувствовал, как стареет и он.
- Мне подумалось, а не лучше ли мне первым же поездом вернуться в Париж. В конечном счете я завернул в Фонтенэ, чтобы пожать тебе руку. Это уже свершилось. Мое присутствие здесь чревато возникновением для тебя осложнений.
- Что ты хочешь этим сказать?
Первая реакция Шабо на его предложение была примечательной - он отнюдь не отверг его сразу же.
- Ведь рыжий тип, как и комиссар полиции убеждены, что это ты вызвал меня на подмогу. Начнут утверждать, что ты испугался, не знаешь, мол, как из этой передряги выпутаться, что...
- Ну уже нет...
Однако следователь протестовал против слов Мегрэ как-то вяло.
- Не позволю тебе уехать. Я все-таки имею право принимать своих друзей, когда и как мне заблагорассудится.
- Мой сын прав, Жюль. А сама я думаю, что вам надо все же переехать жить в нашем доме.
- Мегрэ предпочитает никак не ограничивать свою свободу передвижений, правда ведь?
- Да, у меня выработались определенные привычки.
- Тогда я не настаиваю.
- И тем не менее было бы предпочтительнее мне уже завтра утром отправиться восвояси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36