Мегрэ на минутку прервался, чтобы чиркнуть спичкой и разжечь трубку.
- Что вы думаете об этом?
- О чем?
- О моих выкладках.
- Я полагаю, что с этой историей теперь покончено.
- Даже если это так, я все равно пытаюсь разобраться в ней.
- Безумец не станет обременять себя этими соображениями.
- А если речь идет не о сумасшедшем, во всяком случае не о таком, в каком смысле обычно понимают это слово? Проследите за ходом моих рассуждений ещё немного. Некто вечером приходит к Роберу де Курсону, нисколько не таясь, поскольку никаких дурных намерений у него ещё не было и потом по неясным пока для нас причинам доходит до состояния, при котором убивает того. Он не оставляет после себя никаких следов, забирает с собой орудие убийства, и это указывает на то, что он не хотел, чтобы его разоблачили.
Значит, речь идет о человеке, который знает жертву и имеет обыкновение посещать её в этот час.
И полиция неизбежно начнет вести поиск в этом направлении.
И у неё есть все шансы в конечном счете выйти на виновного.
Верну глядел на него с видом человека, усиленно над чем-то размышлявшего, взвешивавшего все "за" и "против".
- А теперь предположим, что совершено новое преступление, причем в другом конце города и в отношении лица, не имеющего ничего общего ни с убийцей, ни с Курсоном. Что случится после этого?
Собеседнику комиссара не совсем удалось скрыть промелькнувшую на его лице улыбку. А Мегрэ продолжал:
- Теперь уже не будет искать убийцу обязательно из круга знакомых первой жертвы. Любой сразу же подумает, что речь идет о каком-нибудь свихнувшемся типе.
Он выдержал паузу.
- Так оно и произошло. А убийца в порядке дополнительной страховки и дабы упрочить эту версию о ком-то, у кого поехала крыша, совершает ещё и третье преступление, на этот раз прямо на улице, в отношении первого подвернувшегося под руку пьянчужки. Следователь, прокурор, полиция - все попались на этот крючок.
- Но не вы?
- Я был не единственный, кто в это не поверил. Случается, что общественное мнение ошибается. Но нередко бывает и так, что у него прорезается некая интуиция, как у женщин и детей.
- Вы хотите сказать, что оно сразу же нацелилось на моего сына?
- Оно указало на этот дом.
Комиссар встал и, не настаивая больше на своем тезисе, подошел к изящной мебели в стиле Людовика XIII, служившей письменным столом, на котором на бюваре лежала стопка бумаги для писем. Он вытащил оттуда листок, а затем вынул из кармана другой.
- Арсен написал, - небрежно обронил он.
- Мой дворецкий?
Верну живо подскочил, и Мегрэ отметил, что несмотря на тучность, тот был довольно подвижен и ловко, как это зачастую характерно для некоторых крупных мужчин.
- Он жаждет, чтобы его допросили. Но не осмеливается инициативно явиться в полицию или Дворец правосудия.
- Арсен ничего не знает.
- Возможно, но окна его комнаты выходят на улицу.
- Вы с ним уже говорили?
- Еще нет. Задумываюсь, а не разозлился ли он на вас за то, что вы не платите ему жалование и, более того, занимаете у него деньги.
- Вам и об этом известно?
- А вы сами, месье Верну, ничего не хотите мне заявить?
- А с чего бы это мне приспичило вам о чем-то рассказывать? Мой сын...
- Не будем о нем говорить. Полагаю, вы никогда не были счастливы в вашей жизни?
Юбер Верну молчал, уставившись на темноватые цветные узоры ковра.
- Пока имелось состояние, вам хватало простого удовлетворенного честолюбия и тщеславия. В конце концов именно вы были местным тузом-богачом.
- Это вопросы сугубо личного свойства, и мне неприятно затрагивать их.
- Вы много денег потеряли в эти последние годы?
Мегрэ при этом перешел в беседе на более легкий тон, как если бы то, что он сейчас излагал, не имело значения.
- Вопреки тому, что вы думаете, расследование не закончено и остается открытым. До сего времени оно по не касающимся меня причинам не велось согласно надлежащим правилам. Но невозможно будет долго противиться опросу вашей прислуги. Непременно захотят также сунуть нос в ваши дела, взглянуть на банковские счета. И тогда выяснится то, о чем все подозревают, а именно, что в течение уже ряда лет вы безуспешно боретесь за выживание, стремясь спасти остатки вашего состояния. Что за внешним блестящим фасадом сейчас зияет пустота, и за ним всего лишь прячется человек, которого с тех пор, как он оказался неспособным добывать деньги, нещадно третирует даже его собственная семья.
Юбер Верну приоткрыл рот. Но Мегрэ не дал ему вымолвить ни слова.
- Заодно призовут на помощь и психиатров.
Комиссар заметил, как при этих словах его собеседник резко вскинул голову.
- Не знаю, каким будет их заключение. Я нахожусь здесь в качестве неофициального лица и сегодня вечером отбываю в Париж, так что за расследование будет нести ответственность мой друг Шабо.
Я только что сказал вам, что первое преступление не обязательно дело рук душевнобольного. Добавил также, что два других были совершены с вполне определенной целью, явились воплощением довольно дьявольского замысла.
Не удивился бы, если психиатры расценили его как признак безумия, его определенной разновидности, встречающейся гораздо чаще, чем думают, и которую они определяют как паранойю.
Вы читали книги на эту тему, по-видимому, собранные вашим сыном в его кабинете?
- Мне случалось их просматривать.
- Вам следовало бы их перечитать.
- Вы что, утверждаете, что я...
- Я ни на что не претендую. Вчера я видел, как вы играете в карты. Был свидетелем вашего выигрыша. По-видимому, вы убеждены, что и в этой партии вам удастся таким же образом одержать верх.
- Никакой такой партии я не разыгрываю.
Но протестовал он вяло, в глубине души Юбер Верну был польщен тем, что Мегрэ уделяет ему столько времени и косвенным образом отдает должное его ловкости и мастерству.
- Хочу вас предостеречь от одной ошибки, которую не вздумайте совершить. Иначе, наоборот, все усугубится - случись вдруг новая резня или хотя бы ещё одно преступление. Вы понимаете, о чем я говорю? Как подчеркивал ваш сын, у безумия есть свои правила, своя логика.
И опять Верну попытался что-то вякнуть, но вновь комиссар не дал ему произнести ни слова.
- Я кончил. В девять тридцать должен уезжать, посему перед ужином надо собрать чемодан.
Его собеседник, сбитый с толку, разочарованный, смотрел на него, ничего более не соображая, попытался жестом остановить его, но комиссар решительно направился к двери.
- Дорогу найду сам.
Однако понадобилось некоторое время, чтобы он опять вышел к кухне, откуда выскочил Арсен с застывшим во взгляде вопросом.
Мегрэ молча прошел мимо, по центрального коридору добрался до выхода, сам открыл дверь, которую подоспевший дворецкий прикрыл за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36