Бессонная ночь, ловко проведя их по нескушному лабиринту, усталости не принесла; Семенов чувствовал во всем теле ясную прозрачную бодрость и лишь где-то в самых дальних уголках сознания угадывалась, затаившаяся, сродни окружающей сырости, вялая муть. "Спать придется весь день" , подумал он, с трудом обнося подошвой неведомо как выжившего в городе глянцевитого черного навозника, валко спешащего пересечь опасную дорогу.
- Вот чего я хочу, - вдруг сказал доселе молчавший Быков. - Коньячку хочу. У меня в машине что-то там есть. Не такой, как у тебя, это уж точно, но сейчас и такой сойдет. Как ты?
- Еще бы, - согласился Семенов.
Они прошли мимо двух мохнатых глыб овчарок. "Твари!" - немедленно сказал Быков. Вышли за ограду. Бледно-серый бок огромного "Форда", затянутый в узлы толстых труб. Под открытым небом моросить стало сильнее. Поперек улицы тяжело провисло бело-синее полотнище рекламного плаката, радостно приглашавшего на ярмарку-распродажу чего-то там элитного.
- А твой "Ягуар" где? - отсутствующе спросил Быков.
И сразу догадался:
- Домой отправил? И то, всю ночь с нами пробегала. Тут и мужику довольно, а каково девчонке? Как она там... после плена?
- Палец у неё болит, - рассеянно пояснил Быков.
- Палец? - переспросил Быков и вдруг громко захохотал, взрывом смеха испугав ещё только начавших просыпаться ворон в саду, которые, частично взлетели, частично остались на ветвях, но загалдели все. И долго еще, возмущались, даже когда хохот смолк.
- Палец! - все повторял Быков. - Пальчик! А больше ничего?
Он смолк и, открывая дверцу машины, махнул рукой:
- Садись!
Семенов подождал, пока откроется дверца. Сел. Быков уже сворачивал пробку у бутылки коньяка.
- А стаканов нет. Придется так, из горла. На, ты первый, - протянул он бутылку.
Коньяк горячо провалился. Семенов сдедал несколько глотков. Было необычайно приятно. Коньяк стронул ту глубинную муть, которая затаилась вместе с усталостью. Показалось было, что этак и спать захочется.
Быков гулко вливал в себя спиртное. Оторвался от бутылки.
- Теперь закурить. Пошарь в бардачке.
Семенов вынул из кармана свою пачку "Мальборо" Оба закурили. Как хорошо!
- Ну что, сейчас тряханем твоего любимого Кудрявцева? Больно повод хорош, - выдохнул дым Быков. - А потом отдыхать.
Он вновь затянулся и долго выпускал струю дыма, растекщуюся по лобовому стеклу.
- Эх! Как я спать завалюсь!.. Красота!
Поехали наконец.
Как ни рано было, но уже показались люди. Вон дворник в двухцветной курточке метет метлой тротуар. Встречные машины. Свернули и полетели вдоль трамвайных путей, где скоро обогнали шибко гремящий и все ещё ярко освещенный трамвай - словно игрушка, внутри которой неподвижно расселись несколько пластмассовых пассажиров.
Осеннее утро мерцает от ветра. А только что было тихо, но тут же порыв ветра сбивает капли с тополей вдоль дороги, мутнеет лобовое стекло, по котрому начинают ходить - туда-сюда - резиновые дворники. Низкие тучи летели сплошным фронтом - плечом к плечу, - и прорывались иногда, вдруг обнажив высоко в небе разрыв верхнего этажа облаков - изумленную осеннюю синеву.
Сверяясь с листком, нашли дом Кудрявцева довольно скоро. Бетонный монолит, прорезанный снизу ходами арок, через одну из которых проникли во двор. Здесь, со двора, дом загибался в кольцо, коим и обнимал двор, где стройными рядами выстроились различные иномарки - прекрасное зрелище!
У какого-то озябшего мужика в фирменном, похожем на мундир железнодорожника костюме, спросили где второй корпус. Служащий указал, они подъехали и остановились напротив входа.
- Буржуи! - с чувством сказал Быков и стал выбираться из машины.
Монолитная дверь в подъезд оказалась с домофоном. Стали тыкать кнопки. Квартира Кудрявцева молчала, зато отозвался голос чужой и грубый, коротко поинтересовавшийся, к кому посетители направляются. Быков немедленно доложил, что они, собственно, направляются в квартиру сто семнадцатую и разве вся эта полуживая механика не работает или связь осуществляется методом случайного тыка?
В ответ ничего сказано не было, затем, немного погодя, звякнула защелка и распахнувшаяся дверь явила их взорам помятого и сердитого от недосыпания мужчину в форме. Мужчина был непрочь вступить в конфликт, но, все-таки, понимая, кто он, а кто те, что проживают в доме или имеют отношения к жильцам, словом, те, кто могут выложить за здешнюю квартиру сумму, которой бы хватило ему лет двадцать существовать безбедно и с комфортом, сдерживался по мере сил. Быков же, дабы не терять времени, сразу сунул бойцу под нос свое вечное удостоверение капитана ФСБ, что произвело впечатление благоприятное и, даже, расположило к ним охранника.
Тут же оказалось, что хорошо всем известный Игорь Кудрявцев сегодня, то есть ночью, не приезжал домой, однако, для экстренных случаев иногда оставляет телефон, по которому его можно найти. Последний раз он оставлял телефон несколько дней назад, но может он и сегодня там же? Телефон он просил никому не давать, но раз такое дело... кто знает, может, это важно и для него... так что извольте.
Охранник ушел и сразу вернулся с клочком бумаги, где были карандашом нацарапаны цифры телефонного номера. Всё. Поблагодарив, друзья вернулись в машину, сели и закурили. Листочек с номером телефона Быков приладил у ветрового стекла, так чтобы видеть обоим: 293-17-15.
Между тем утро незаметно наступило и, хоть окончательно ещё не рассвело, ночь уже ушла. Для жильцов этого дома час был ещё ранний, потому-то из всей массы машин, сбившейся здесь в спящее стадо, сейчас просыпались одна-две - ворчали, рычали, хлопали дверцами - в общем, проявляли активность. Прохожих было мало, только дворники уже орудовали метлами, сгребая в аккуратные кучки почерневшие мокрые листья, от дождя сразу потерявшие свою красно-оранжевую прелесть. Один из дворников шаркал метлой совсем рядом и блестела его двухцветная форменная курточка, неудобная, промокающая, холодная, халтурно сработанная близкими к власти швейниками, - но зато сумевшая придать работнику коммунальных служб социальную завершенность - уж ни с кем теперь не спутаешь.
Быков выдохнул дым и, молча потянувшись к бардачку, достал коньяк.
- Хлебни, - протянул он бутылку Семенову. - Самое время тяпнуть, раз такое дело.
Семенов сделал глоток, вернул коньяк Быкову. Тот шумно припал к горлышку.
- Хорошо! - сказал, отдышавшись.
Спртал бутылку и закурил новую сигарету.
- Слушай, а может бросим это дело? Или он тебя так сильно достал?
Семенов, не отвечая, курил. Быков отвел от него взгляд.
- Ну как знаешь.
Он постучал сигаретой по краю стекла, стряхивая пепел, и чертыхнулся: крупная капля, с шипением впитавшись в горящий кончик, погасила сигарету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62