И негодование его может оказаться настолько сильным, что отец Ал предпочел, чтобы келья находилась над землей, а дверь ее запиралась изнутри.
Отец Коттерсон сел на свое место в центре, во главе стола. Другие монахи последовали его примеру. Отец Ал сидел отдельно от отца Коттерсона, на почетном месте для гостей.
— Кто сегодня служками? — спросил отец Коттерсон.
— На кухне — отец Альфонс, отец. — Один из монахов поднялся и снял с себя рясу, обнаружив под ней рогожный комбинезон. — А я сам — за столом.
— Благодарю вас, брат Бертрам, — ответил отец Коттерсон, когда монах проплыл над столом и наклонился над столешницей.
Из кухни выскочил с нагруженным подносом отец Альфонс и передал его брату Бертраму, который подлетел к монаху, сидевшему дальше всех от главы стола, и протянул поднос, давая монаху самому снять себе блюдо.
Отец Коттерсон повернулся к отцу Алу:
— Во всех ли филиалах ордена по-прежнему сохраняется такой обычай, отец, что каждый монах в свою очередь становиться служкой, даже Аббат?
— Ну... да, — отец Ал глядел на брата Бертрана с удивлением. — Но, э... не совсем на такой лад.
— Как так? — отец Коттерсон, нахмурясь, поднял взгляд на брата Бертрана. — А, вы говорите о его левитации. Ну, многие из нашей братии не владеют ею, они просто ходят вдоль столов. И все же подобный способ удобней для тех, кому он доступен.
— Несомненно. — Отец Ал ощутил как по нему пробежала дрожь, сердце у него замерло. — Есть ли между вами, кто умеют передвигать блюда, оставаясь сидеть?
— Телекинез? — нахмурился отец Коттерсон — Нет, этот ген связан с полом, и только женщины обладают такой способностью. Хотя брат Мордекай проделывал тут кое-какие исследования. Как продвигаются ваши эксперименты, брат?
Тощий монах потупился и покачал головой.
— Не слишком хорошо, отец. — Солонка в центре зала задрожала, приподнялась на несколько дюймов, а затем со стуком упала. Брат Мордекай пожал плечами: — Большего пока я добиться не могу, но все же надеюсь, попрактиковавшись, достичь успеха.
Отец Ал уставился на солонку.
— Но вы же только что сказали, что эта черта связана с полом!
— Да, но моя сестра — телекенетик, и мы оба телепаты, поэтому я начал пытаться почерпнуть у нее силы, а результаты вы видите, — брат Мордекай поддел кусок мяса, когда мимо него проплыл брат Бертран. — Она тоже сделала попытку и взяла кое-что у меня. Пока ей удалось пролевитировать на три сантиметра, когда она лежала навзничь.
Отец Коттерсон кивнул, поджав губы.
— Я и не знал, что она добилась столь больших успехов.
— Но... но... — Отец Ал заговорил вновь. — Разве тут нет опасности, что она узнает о технологии, кою вы желаете сохранить в тайне?
— Нет, — улыбнулся брат Мордекай. — Она из нашего сестринского ордена.
— Анодианок?
Отец Коттерсон кивнул, улыбаясь:
— У меня потеплело на сердце, отец, от сознания того, что наши ордена по-прежнему сохранились на других мирах.
— И все же, проблема безопасности все еще стоит, — высказал свое мнение еще один монах, хотя к нему не обращались. — Наши старые тренировки по закрытию своего мозга от эсперов вне нашего ордена кажется тончают, отец Коттерсон.
Отец Коттерсон насторожился:
— Один из королевских «ведунов» узнал из наших мозгов о технологии, отец Игнатий?
— Не думаю, — ответил монах. — И все же, в то время как я час назад медитировал над своими ЧИПами с электролитом, то почувствовал некое эхо, гармонирующее с моими мыслями. Я, конечно, прислушался и почувствовал мозг младенца в резонанс с моим. Сейчас непосредственной угрозы нет, но ребенок, безусловно, подрастет.
— Дай Бог, чтобы его мысли не услышали родители!
— Нет, я не почувствовал никакого дальнейшего резонанса. Может ничего опасного нет: в мозгу у младенца содержался образ его матери. То была жена Верховного Чародея.
Отец Коттерсон успокоился:
— Да, тут опасность невелика, леди Гвендайлон не могла не знать о технологии, и, наверняка, понимает необходимость молчания по этому предмету.
— Значит, как я понимаю, вы нашли способы экранировать свой мозг, а так же других телепатов? — не выдержав, вмешался отец Ал.
— В самом деле, — кивнул отец Коттерсон. — Сие связанно с молитвенной медитацией, отец, при ней мозг закрыт для внешнего мира, но открыт Богу. И все же, кажется нам придется поискать новые способы усиления закрытости. Брат Милен, вы займетесь?
Дородный монах кивнул: разумеется, отец.
— Исследования, обычное дело для тех из нас, кто уединились в этом монастыре, — объяснил отец Коттерсон.
Отец Ал кивнул:
— Иначе он и не был бы Домом святого Видикона. И все же, полагаю, вашим приходским священникам такая деятельность запрещается.
— Нет, все проще. — Отец Коттерсон принялся отрезать свою порцию мяса. — Монахов, обучаемых на приходских священников, учат только грамоте, счету и теологии, а науке и технологии обучают только принявших монашеский обет.
— Практичная система, — признал отец Ал. — Хотя мне не нравится секретность знания.
— Также как и нам, отец, — горящие глаза отца Коттерсона вонзились в него. — Знание должно быть свободным, чтобы им могли овладеть все. Только благодаря умыслу отца Риччи, основателю нашего филиала, удалось сохранить научные знания, когда он прибыл на Грамарий. Иначе его сожгли бы, как колдуна, попытайся он учить тому, что знал. Те, кто первоначально колонизировали нашу планету, вознамерились позабыть все научные знания. Вероятно, и нас самих ждало сожжение, если б мы попытались раскрыть то, чего знаем. А это ввергло бы страну в хаос. Зачатки науки вскормили на Земле смуту Европейского Ренессанса. Что же сделает с этой средневековой культурой знание современной науки и технологии? Нет, пока нам надо хранить свои знания в тайне.
— Но Верховный Чародей может открыть нам путь к началу обучения, — высказал предположение отец Игнатий.
— В самом деле, — глаза отца Коттерсона блеснули мисссионерским рвением.
— Святой Видикон, — произнес, словно про себя, отец Ал, — был учителем.
— Также, как и мы все, не правда ли? — так и просиял, глядя на него, отец Коттерсон. — Ибо, как можно приобретать новые знания и не хотеть поделиться ими с другими?
— Это, — решил отец Ал, — было стремление, с которым можно согласиться.
Отец Коттерсон снова повернулся к своим монахам:
— Кстати, о новых знаниях, брат Цельзиан, как продвигаются ваши исследования?
Брат Цельзиан медленно жевал мясо.
— Не хотите ли добавить соли к этой птице, отец?
— Действительно, хочу, но...
Солонка появилась перед отцом Коттерсоном со свистом смещенного воздуха.
Пораженный, тот резко откинулся назад, широко раскрыв глаза.
Сотрапезники разразились смехом.
Секунду спустя, отец Коттерсон пришел в себя и рассмеялся вместе со всеми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Отец Коттерсон сел на свое место в центре, во главе стола. Другие монахи последовали его примеру. Отец Ал сидел отдельно от отца Коттерсона, на почетном месте для гостей.
— Кто сегодня служками? — спросил отец Коттерсон.
— На кухне — отец Альфонс, отец. — Один из монахов поднялся и снял с себя рясу, обнаружив под ней рогожный комбинезон. — А я сам — за столом.
— Благодарю вас, брат Бертрам, — ответил отец Коттерсон, когда монах проплыл над столом и наклонился над столешницей.
Из кухни выскочил с нагруженным подносом отец Альфонс и передал его брату Бертраму, который подлетел к монаху, сидевшему дальше всех от главы стола, и протянул поднос, давая монаху самому снять себе блюдо.
Отец Коттерсон повернулся к отцу Алу:
— Во всех ли филиалах ордена по-прежнему сохраняется такой обычай, отец, что каждый монах в свою очередь становиться служкой, даже Аббат?
— Ну... да, — отец Ал глядел на брата Бертрана с удивлением. — Но, э... не совсем на такой лад.
— Как так? — отец Коттерсон, нахмурясь, поднял взгляд на брата Бертрана. — А, вы говорите о его левитации. Ну, многие из нашей братии не владеют ею, они просто ходят вдоль столов. И все же подобный способ удобней для тех, кому он доступен.
— Несомненно. — Отец Ал ощутил как по нему пробежала дрожь, сердце у него замерло. — Есть ли между вами, кто умеют передвигать блюда, оставаясь сидеть?
— Телекинез? — нахмурился отец Коттерсон — Нет, этот ген связан с полом, и только женщины обладают такой способностью. Хотя брат Мордекай проделывал тут кое-какие исследования. Как продвигаются ваши эксперименты, брат?
Тощий монах потупился и покачал головой.
— Не слишком хорошо, отец. — Солонка в центре зала задрожала, приподнялась на несколько дюймов, а затем со стуком упала. Брат Мордекай пожал плечами: — Большего пока я добиться не могу, но все же надеюсь, попрактиковавшись, достичь успеха.
Отец Ал уставился на солонку.
— Но вы же только что сказали, что эта черта связана с полом!
— Да, но моя сестра — телекенетик, и мы оба телепаты, поэтому я начал пытаться почерпнуть у нее силы, а результаты вы видите, — брат Мордекай поддел кусок мяса, когда мимо него проплыл брат Бертран. — Она тоже сделала попытку и взяла кое-что у меня. Пока ей удалось пролевитировать на три сантиметра, когда она лежала навзничь.
Отец Коттерсон кивнул, поджав губы.
— Я и не знал, что она добилась столь больших успехов.
— Но... но... — Отец Ал заговорил вновь. — Разве тут нет опасности, что она узнает о технологии, кою вы желаете сохранить в тайне?
— Нет, — улыбнулся брат Мордекай. — Она из нашего сестринского ордена.
— Анодианок?
Отец Коттерсон кивнул, улыбаясь:
— У меня потеплело на сердце, отец, от сознания того, что наши ордена по-прежнему сохранились на других мирах.
— И все же, проблема безопасности все еще стоит, — высказал свое мнение еще один монах, хотя к нему не обращались. — Наши старые тренировки по закрытию своего мозга от эсперов вне нашего ордена кажется тончают, отец Коттерсон.
Отец Коттерсон насторожился:
— Один из королевских «ведунов» узнал из наших мозгов о технологии, отец Игнатий?
— Не думаю, — ответил монах. — И все же, в то время как я час назад медитировал над своими ЧИПами с электролитом, то почувствовал некое эхо, гармонирующее с моими мыслями. Я, конечно, прислушался и почувствовал мозг младенца в резонанс с моим. Сейчас непосредственной угрозы нет, но ребенок, безусловно, подрастет.
— Дай Бог, чтобы его мысли не услышали родители!
— Нет, я не почувствовал никакого дальнейшего резонанса. Может ничего опасного нет: в мозгу у младенца содержался образ его матери. То была жена Верховного Чародея.
Отец Коттерсон успокоился:
— Да, тут опасность невелика, леди Гвендайлон не могла не знать о технологии, и, наверняка, понимает необходимость молчания по этому предмету.
— Значит, как я понимаю, вы нашли способы экранировать свой мозг, а так же других телепатов? — не выдержав, вмешался отец Ал.
— В самом деле, — кивнул отец Коттерсон. — Сие связанно с молитвенной медитацией, отец, при ней мозг закрыт для внешнего мира, но открыт Богу. И все же, кажется нам придется поискать новые способы усиления закрытости. Брат Милен, вы займетесь?
Дородный монах кивнул: разумеется, отец.
— Исследования, обычное дело для тех из нас, кто уединились в этом монастыре, — объяснил отец Коттерсон.
Отец Ал кивнул:
— Иначе он и не был бы Домом святого Видикона. И все же, полагаю, вашим приходским священникам такая деятельность запрещается.
— Нет, все проще. — Отец Коттерсон принялся отрезать свою порцию мяса. — Монахов, обучаемых на приходских священников, учат только грамоте, счету и теологии, а науке и технологии обучают только принявших монашеский обет.
— Практичная система, — признал отец Ал. — Хотя мне не нравится секретность знания.
— Также как и нам, отец, — горящие глаза отца Коттерсона вонзились в него. — Знание должно быть свободным, чтобы им могли овладеть все. Только благодаря умыслу отца Риччи, основателю нашего филиала, удалось сохранить научные знания, когда он прибыл на Грамарий. Иначе его сожгли бы, как колдуна, попытайся он учить тому, что знал. Те, кто первоначально колонизировали нашу планету, вознамерились позабыть все научные знания. Вероятно, и нас самих ждало сожжение, если б мы попытались раскрыть то, чего знаем. А это ввергло бы страну в хаос. Зачатки науки вскормили на Земле смуту Европейского Ренессанса. Что же сделает с этой средневековой культурой знание современной науки и технологии? Нет, пока нам надо хранить свои знания в тайне.
— Но Верховный Чародей может открыть нам путь к началу обучения, — высказал предположение отец Игнатий.
— В самом деле, — глаза отца Коттерсона блеснули мисссионерским рвением.
— Святой Видикон, — произнес, словно про себя, отец Ал, — был учителем.
— Также, как и мы все, не правда ли? — так и просиял, глядя на него, отец Коттерсон. — Ибо, как можно приобретать новые знания и не хотеть поделиться ими с другими?
— Это, — решил отец Ал, — было стремление, с которым можно согласиться.
Отец Коттерсон снова повернулся к своим монахам:
— Кстати, о новых знаниях, брат Цельзиан, как продвигаются ваши исследования?
Брат Цельзиан медленно жевал мясо.
— Не хотите ли добавить соли к этой птице, отец?
— Действительно, хочу, но...
Солонка появилась перед отцом Коттерсоном со свистом смещенного воздуха.
Пораженный, тот резко откинулся назад, широко раскрыв глаза.
Сотрапезники разразились смехом.
Секунду спустя, отец Коттерсон пришел в себя и рассмеялся вместе со всеми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70