И все-таки, хотя он формально не числился в их конторе, но
регулярно работает на них. Да и аванс получен, неплохой аванс, а завтра
полный расчет и, судя по договоренности, царский расчет. Нет, никогда не
следует на ходу менять профессию. Трое в черном положили гражданина в
сером на комуфлированное полотенце, ловко закатали его, превратив в
сардельку, и подхватив два конца, поволокли по траве к воротам, на выход.
Там, метрах в двухстах от его сосны уже заработал автомобильный
мотор. Мортусы эти действовали четко, как на правительственных похоронах.
Больше уже ничего не будет. Стрелок отделил оптический прицел от
ствола, сложил приклад, отвинтил глушитель, проверил патронник и все по
порядку уложил в специальный кейс.
До места, где он оставил свой "жигуленок" было километра полтора. Он
прошел их минут за пятнадцать - торопился. Уселся за руль, включил
зажигание. До головокружения хотелось пива, много пива, хорошего пива,
заграничного пива "Туборг", чтобы как можно скорее заполнить пустоту,
образовавшуюся в нем.
И он помчался в Москву.
20
- В общем, я думаю, они вскорости меня убьют, - завершил
оптимистической концовкой свой рассказ постоянно теперь задумчивый Сырцов.
Смирнов на погребальную эту оду не отреагировал никак. Выплюнул
горьковатый по осени черенок липового листика, который во время
Сырцовского рассказа жевал, спросил без особого интереса:
- Все?
- Вроде все, - также вяло подтвердил Сырцов.
Сюда, на скамейку посреди аллеи Девичьего поля, они попали стараниями
Сырцова, который, припарковав еще пользуемую им "семерку" у клуба
"Каучук", уверенно вывел Смирнова в этот во все стороны отлично
просматривающийся прострел среди редких деревьев. Очень хотелось Сырцову
поговорить в принципе, а в частности - попугать старшего товарища,
попугать себя, попугаться вместе. Все уже проделал, а бессердечный товарищ
не пугался за него, не пугался за себя, вообще не пугался. Не хотел.
- Профессионально рассказал, как под протокол, - одобрил
повествование Смирнов. - И финал, как вариант, вполне возможен. Только,
что ты хочешь от меня, Жора?
- Ничего. Просто выговориться хотелось. - Сырцов высоким каблуком
вертел в твердой земле темный кружок. - И вдруг так оказалось, что кроме
как вам, рассказать-то все про это и некому.
- Одна из твоих возможностей спастись: круговая оборона. - Смирнов к
темному кружку камышовой своей тростью пририсовал сопло, из которого
винтом (тоже изобразил) как бы шел пороховой дым. Создал, значит, готовую
взорваться старинную гранату. - Но для круговой обороны необходимы
эффективные средства защиты. Кое-что у тебя есть. Давай считать. Первое и
самое важное: Демидов в числе тех, кто вел дознание. Через него можно и
почву прощупать там у них, можно и упреждающий удар нанести кое-какими
уликами. Второе: весьма для дела перспективные связи покойной дамочки. По
ним пройтись, особенно по тем, где дом на набережной, - одно удовольствие.
Третье: два поляроида у неутешной вдовы. Я представляю, как они суетились,
ища первый, как срочно готовили второй...
- Кстати, Жора, дай-ка мне его посмотреть.
- А чего там смотреть. Записка, как записка. - Сырцов порылся во
внутреннем кармане своего рэкетирского кожана и протянул Смирнову картонку
поляроидного снимка.
- Не скажи, Жора, ой, не скажи, мент ты мой незамысловатый! -
Смирнов, смакуя, трагическим голосом прочитал: - "Настоящая моя жизнь
кончилась, поэтому кончаю жизнь по-настоящему". Поэтом, я бы сказал,
лирическим поэтом, оказывается, был ушедший от нас Сергей Сергеевич
Горошкин. Но ведь как скрывал свой дар! Помню он по партийной линии все
больше матом выдвигал нас на великие милицейские свершения, а на самом
деле-то душа какая, какая душа!
- Дерьмо собачье он был и хам - начальничек совковый, а не поэт, -
мрачно не согласился Сырцов.
- Во! В самую точку! - обрадовался сырцовской оценке покойного
партийца Смирнов. - Большие умники и теоретики сидят в ГеБе. Ишь что
сочинили! Сидел клерк в рубашечке с короткими рукавчиками и при галстуке и
сочинял по-интеллигентски посмертную записочку, стараясь не запятнать
дивно глаженых своих порток. Как бы мент кондовый подобную залепуху
подкидную сочинил? А так: "не мысля себя без партии, которую закрыли
проклятые демократы, ухожу из жизни с верой в светлые идеалы коммунизма".
И был бы наш мент психологом более глубоким, чем тонконогий гебистский
фрей, который Фрейда, Альбера Камю и Ортегу-и-Гассета читал. А ты читал
Ортегу-и-Гассета, Сырцов?
- Не. Я "Малую землю" читал. В армии.
Нет, не безнадежен был Сырцов. Повторно оценивая экстерьер, Смирнов
незаметно даванул косяка на заблудшего опера. Опер тихо ухмылялся,
вспоминая литературные красоты "Малой земли". В общем, если не считать
вполне понятную в данной ситуации подавленность, мальчик в порядке. И на
"Малую землю" отвлекся кстати и подначку принял, парируя. Нервничает,
конечно, а кто бы, попав в подобную передрягу, не нервничал?
- Я тебе все: "Сырцов, да Сырцов", а ты хоть бы хны, - приступил к
делу Смирнов. - А в прошлый раз взвился, как конек-Горбунок.
- В прошлый раз я еще думал, что бога за бороду ухватил. Гордый был
до невозможности и твердо понимал, что вы, конечно, боевой старичок, но в
жизни сегодняшней ни хрена не понимаете. Вот тогда и обидно стало, что вы
меня все Сырцов, да Сырцов.
- Точно объяснил, Жора, - оценил ответ Смирнов. - Помимо круговой
обороны есть еще один выход: лечь на дно. Они поплавают, поплавают вокруг,
увидят, что ты смирно лежишь, и отстанут без беспокойства. Ну, как?
- Я ведь ко всему прочему еще и мужик, Александр Иванович. Мэн.
- А теперь последнее мое предложение. Ты со всеми потрохами, без
вопросов и условий переходишь ко мне работать и работаешь на меня так, как
я захочу. Работа будет оплачиваться.
Сырцов повернул голову, посмотрел, наконец, Смирнову в глаза:
- Я себя высоко ценю, Александр Иванович, очень высоко.
- Про "очень" ты зря, - как бы а парт высказался Смирнов. - Но в
общем-то, человек и должен ценить себя высоко, разумно определяя, что он
может стоить. Я заплачу тебе как надо, Жора.
- Откуда у вас капитал, полковник милиции в отставке?
- Да или нет?
- А если да?
- Ну, ну, паренек, напрягись, без "если"!
- Да.
Чудесненько. Меня сейчас к Алику Спиридонову домой подбросишь и
приступай сразу же. Помолясь предварительно.
- Дом на набережной? - попытался искрометно угадать Сырцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
регулярно работает на них. Да и аванс получен, неплохой аванс, а завтра
полный расчет и, судя по договоренности, царский расчет. Нет, никогда не
следует на ходу менять профессию. Трое в черном положили гражданина в
сером на комуфлированное полотенце, ловко закатали его, превратив в
сардельку, и подхватив два конца, поволокли по траве к воротам, на выход.
Там, метрах в двухстах от его сосны уже заработал автомобильный
мотор. Мортусы эти действовали четко, как на правительственных похоронах.
Больше уже ничего не будет. Стрелок отделил оптический прицел от
ствола, сложил приклад, отвинтил глушитель, проверил патронник и все по
порядку уложил в специальный кейс.
До места, где он оставил свой "жигуленок" было километра полтора. Он
прошел их минут за пятнадцать - торопился. Уселся за руль, включил
зажигание. До головокружения хотелось пива, много пива, хорошего пива,
заграничного пива "Туборг", чтобы как можно скорее заполнить пустоту,
образовавшуюся в нем.
И он помчался в Москву.
20
- В общем, я думаю, они вскорости меня убьют, - завершил
оптимистической концовкой свой рассказ постоянно теперь задумчивый Сырцов.
Смирнов на погребальную эту оду не отреагировал никак. Выплюнул
горьковатый по осени черенок липового листика, который во время
Сырцовского рассказа жевал, спросил без особого интереса:
- Все?
- Вроде все, - также вяло подтвердил Сырцов.
Сюда, на скамейку посреди аллеи Девичьего поля, они попали стараниями
Сырцова, который, припарковав еще пользуемую им "семерку" у клуба
"Каучук", уверенно вывел Смирнова в этот во все стороны отлично
просматривающийся прострел среди редких деревьев. Очень хотелось Сырцову
поговорить в принципе, а в частности - попугать старшего товарища,
попугать себя, попугаться вместе. Все уже проделал, а бессердечный товарищ
не пугался за него, не пугался за себя, вообще не пугался. Не хотел.
- Профессионально рассказал, как под протокол, - одобрил
повествование Смирнов. - И финал, как вариант, вполне возможен. Только,
что ты хочешь от меня, Жора?
- Ничего. Просто выговориться хотелось. - Сырцов высоким каблуком
вертел в твердой земле темный кружок. - И вдруг так оказалось, что кроме
как вам, рассказать-то все про это и некому.
- Одна из твоих возможностей спастись: круговая оборона. - Смирнов к
темному кружку камышовой своей тростью пририсовал сопло, из которого
винтом (тоже изобразил) как бы шел пороховой дым. Создал, значит, готовую
взорваться старинную гранату. - Но для круговой обороны необходимы
эффективные средства защиты. Кое-что у тебя есть. Давай считать. Первое и
самое важное: Демидов в числе тех, кто вел дознание. Через него можно и
почву прощупать там у них, можно и упреждающий удар нанести кое-какими
уликами. Второе: весьма для дела перспективные связи покойной дамочки. По
ним пройтись, особенно по тем, где дом на набережной, - одно удовольствие.
Третье: два поляроида у неутешной вдовы. Я представляю, как они суетились,
ища первый, как срочно готовили второй...
- Кстати, Жора, дай-ка мне его посмотреть.
- А чего там смотреть. Записка, как записка. - Сырцов порылся во
внутреннем кармане своего рэкетирского кожана и протянул Смирнову картонку
поляроидного снимка.
- Не скажи, Жора, ой, не скажи, мент ты мой незамысловатый! -
Смирнов, смакуя, трагическим голосом прочитал: - "Настоящая моя жизнь
кончилась, поэтому кончаю жизнь по-настоящему". Поэтом, я бы сказал,
лирическим поэтом, оказывается, был ушедший от нас Сергей Сергеевич
Горошкин. Но ведь как скрывал свой дар! Помню он по партийной линии все
больше матом выдвигал нас на великие милицейские свершения, а на самом
деле-то душа какая, какая душа!
- Дерьмо собачье он был и хам - начальничек совковый, а не поэт, -
мрачно не согласился Сырцов.
- Во! В самую точку! - обрадовался сырцовской оценке покойного
партийца Смирнов. - Большие умники и теоретики сидят в ГеБе. Ишь что
сочинили! Сидел клерк в рубашечке с короткими рукавчиками и при галстуке и
сочинял по-интеллигентски посмертную записочку, стараясь не запятнать
дивно глаженых своих порток. Как бы мент кондовый подобную залепуху
подкидную сочинил? А так: "не мысля себя без партии, которую закрыли
проклятые демократы, ухожу из жизни с верой в светлые идеалы коммунизма".
И был бы наш мент психологом более глубоким, чем тонконогий гебистский
фрей, который Фрейда, Альбера Камю и Ортегу-и-Гассета читал. А ты читал
Ортегу-и-Гассета, Сырцов?
- Не. Я "Малую землю" читал. В армии.
Нет, не безнадежен был Сырцов. Повторно оценивая экстерьер, Смирнов
незаметно даванул косяка на заблудшего опера. Опер тихо ухмылялся,
вспоминая литературные красоты "Малой земли". В общем, если не считать
вполне понятную в данной ситуации подавленность, мальчик в порядке. И на
"Малую землю" отвлекся кстати и подначку принял, парируя. Нервничает,
конечно, а кто бы, попав в подобную передрягу, не нервничал?
- Я тебе все: "Сырцов, да Сырцов", а ты хоть бы хны, - приступил к
делу Смирнов. - А в прошлый раз взвился, как конек-Горбунок.
- В прошлый раз я еще думал, что бога за бороду ухватил. Гордый был
до невозможности и твердо понимал, что вы, конечно, боевой старичок, но в
жизни сегодняшней ни хрена не понимаете. Вот тогда и обидно стало, что вы
меня все Сырцов, да Сырцов.
- Точно объяснил, Жора, - оценил ответ Смирнов. - Помимо круговой
обороны есть еще один выход: лечь на дно. Они поплавают, поплавают вокруг,
увидят, что ты смирно лежишь, и отстанут без беспокойства. Ну, как?
- Я ведь ко всему прочему еще и мужик, Александр Иванович. Мэн.
- А теперь последнее мое предложение. Ты со всеми потрохами, без
вопросов и условий переходишь ко мне работать и работаешь на меня так, как
я захочу. Работа будет оплачиваться.
Сырцов повернул голову, посмотрел, наконец, Смирнову в глаза:
- Я себя высоко ценю, Александр Иванович, очень высоко.
- Про "очень" ты зря, - как бы а парт высказался Смирнов. - Но в
общем-то, человек и должен ценить себя высоко, разумно определяя, что он
может стоить. Я заплачу тебе как надо, Жора.
- Откуда у вас капитал, полковник милиции в отставке?
- Да или нет?
- А если да?
- Ну, ну, паренек, напрягись, без "если"!
- Да.
Чудесненько. Меня сейчас к Алику Спиридонову домой подбросишь и
приступай сразу же. Помолясь предварительно.
- Дом на набережной? - попытался искрометно угадать Сырцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81