ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


- Дом на набережной, Жора, задачка для элементарного топтуна.
Проследить, отметить по местам и доложить. А крутить - раскручивать того
неосторожного любовника покойной Татьяны Вячеславовны придется серьезной
компанией, чтобы рвать его на куски со всех сторон. Нет, Жора, работка
твоя будет посодержательней. Был у нас недавно вождь один, ты, может, еще
на демонстрациях его портрет на палке носил, по имени-отчеству Юрий
Егорович. Помнишь такого?
- Ну.
- Господи, как я не люблю нынешнего модного "Ну"! Да или нет?
- Да помню, помню! Перед глазами стоит, как живой!
Смирнов неодобрительным хмыком осудил излишне бойкий тон Сырцова, но
словесно отчитывать его не стал. К изложению задания приступил:
- Перво-наперво найди его и не отпускай. От страха он сейчас как бы
полунелегал, по конспиративным квартирам мечется. Исходные - телефон
сестры, у которой он до недавнего времени постоянно скрывался. Сейчас, я
думаю, Казарян его оттуда спугнул. Найдешь его, и тогда начнется главная
работа: доскональное выявление его связей. Хорошенько отработаешь эти
связи, и мы с тобой по ним стаю сыскных пустим.
- А кто на конце, Александр Иванович?
- Вот об этом тебе знать рановато, Жора. Все понятно, или мне еще
пожевать, чтобы ты проглотил?
- Все понятно, - заверил Сырцов, поднялся со скамейки, стал напротив,
засунул руки в карманы широких штанин и, покачиваясь на каблуках, спросил:
- на кого вы работаете, Александр Иванович?
- Ты меня по двум предыдущим делам знаешь, Жора. - Опираясь на палку,
поднялся со скамейки Смирнов. - И убедился, что работаю только на себя.
Сырцов ухмыльнулся понятливо и спросил кстати:
- Сейчас у вас деньги. Бабки от кого-то идут?

21
Игорь Дмитриевич послушно гулял у полукруглой скамейки, завершавшей
скульптурно-архитектурный комплекс памятника Грибоедову, который, если
снять с него мундир, запросто сошел бы за известного советского писателя
Евгения Воробьева, автора знаменитого романа "Высота". Гулял Игорь
Дмитриевич в паре с по-английски строго элегантным пятидесятилетним
гражданином, принадлежность которого к определенному ведомству
обнаруживалась лишь излишней тщательностью разработки образа джентльмена
на прогулке. Джентльмен первым увидел Смирнова и откровенно узнал, не
скрывая, что знаком со смирновскими фотографиями и приметами. Узнал,
улыбнулся встречно и, обернувшись к Игорю Дмитриевичу, взглядом дал
понять, что знакомить его надо со Смирновым.
Познакомились и гуляючи пошли по осеннему Чистопрудному бульвару.
Молча шли, пока не выдержал Игорь Дмитриевич.
- Александр Иванович, я так и не понял из нашего телефонного
разговора для чего столь спешно необходима эта наша встреча втроем.
- Присядем где-нибудь в укромном месте, и я подробно расскажу вам и
Витольду Германовичу... я правильно запомнил ваше имя-отчество? - перебив
сам себя осведомился у джентльмена Смирнов и, получив утвердительный
кивок, продолжил: - Зачем мне понадобилась экстренная встреча с вами.
Игорь Дмитриевич при первой встрече со Смирновым убедился в его
ослином упрямстве и за бесперспективностью разговор прекратил. Витольд же
Германович просто принял правила игры. Коль о цели экстренной встречи
можно говорить только в укромном месте, то надо следовать в это место.
Лучшее время Чистых прудов - ранняя осень. Лучшее время для посещения
Чистых прудов - где-то у трех пополудни. Нежаркое, но растлевающее
размаривающее солнце сквозь уже поредевшую листву вершила свое коварное
дело: редкие московские бездельники, попадавшиеся навстречу, не шли, не
брели даже - расслабленно плелись в экстатической и самоуглубленной
томности.
Пути Смирнова и Зверева никогда не пересекались: и тот и другой,
увидев друг друга, сразу поняли это. Тем откровеннее был взаимный интерес
- они, не скрываясь, рассматривали друг друга.
- Я о вас, Александр Иванович, премного наслышан, - с эдакою
изысканной старомодностью завел беседу джентльмен Зверев. Экстренной
встречи тема этой беседы не касалась, значит, можно.
- Стукачи нашептывали? - Поморгав, простодушно поинтересовался
Смирнов.
- Экий же вы... - Витольд Германович чуть запаузил, чтобы подобрать
точное, но не очень обидное слово, - неудобный в беседе человек.
- И не только в беседе, - заверил Александр Иванович, но собачьим
своим нюхом учуяв ненужное хвастовство этих слов, мигом перевернулся и
стал по отношению к себе грустным и ироничным: - Как всякий пенсионер, я -
лишний на просторах родины чудесной. Лишний, естественно мешает, а
мешающий человек всем неудобен, как провинциал с мешком арбузов в
московском метро в часы пик.
Все понял Витольд Германович - умный, подлец, - усмехнулся мягко и
заметил еще мягче, хотя и с укором:
- Самоунижение суть гордыня, Александр Иванович. А для нас,
православных, нет греха страшней гордыни.
- Для нас, православных, самые страшные грехи - воровство да лень. А
гордыня... Это не грех, это национальная черта. Мы все гордимся:
самодержавием, империей, развалом империи, коммунизмом, борьбой с
коммунизмом, шовинизмом, интернационализмом, широтой души, неумением жить,
уменьем жить, неприхотливостью, привередливостью... Иной выдавит из себя
кучу дерьма в сортире и то гордится: никто, мол, в мире такой кучи сделать
не может окромя русского человека.
- Ох, и не любите вы свой народ, Александр Иванович! - почти любя
Смирнова за эту нелюбовь, восхитился Зверев.
- Я, Витольд Германович, - с нажимом произнес нерусское имя-отчество
Смирнов, - не русский народ не люблю, а правителей его пятисотлетних,
начиная с психопата Грозного, кончая маразматиком Брежневым, которые
приучили мой народ соборно, как любят выражаться холуи, - пииты этого
пятисотлетия, проще - стадно - гордиться, раздуваясь от национальной
исключительности, а по одиночке ощущать себя ничтожнее и несчастнее
любого, кто прибыл из-за кордона и не говорит по-русски.
- Дальнейших, после Брежнева, называть опасаетесь? - Витольд
Германович хотел отыграться за "Витольда Германовича".
- После Брежнева, кроме идиотского путча, пока ничего и не было, - не
задумываясь, легко отпарировал Смирнов.
Не заметя как, они прошли пруд и вышли к Стасовской гостинице
(индийский ресторан, как всегда, ремонтировали, поэтому он был просто не
взят в расчет).
- Где ваше укромное местечко? - напомнил о себе Игорь Дмитриевич.
Не ответив, Смирнов, сильнее обычного хромая на брусчатке, пересек
трамвайные пути и вышел на тротуар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81